Короткие поучительные сказки для детей, читаем на ночь. Тексты для чтения Интересные истории для детей 5 лет читать

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Война грибов с ягодами»

Красным летом всего в лесу много — и грибов всяких и всяких ягод: земляники с черникой, и малины с ежевикой, и чёрной смородины. Ходят девки по лесу, ягоды собирают, песенки распевают, а гриб-боровик, под дубочком сидючи, и пыжится, дуется, из земли прёт, на ягоды гневается: «Вишь, что их уродилось! Бывало и мы в чести, в почёте, а ныне никто на нас и не посмотрит! Постой же, — думает боровик, всем грибам голова, — нас, грибов, сила великая — пригнетём, задушим её, сладкую ягоду!»

Задумал-загадал боровик войну, под дубом сидючи, на все грибы глядючи, и стал он грибы созывать, стал помочь скликать:

— Идите вы, волнушки, выступайте на войну!

Отказалися волнушки:

— Мы все старые старушки, не повинны на войну

— Идите вы, опёнки!

Отказалися опёнки:

— У нас ноги больно тонки, не пойдём на войну!

— Эй вы, сморчки! — крикнул гриб-боровик. — Снаряжайтесь на войну!

Отказалися сморчки; говорят:

— Мы старички, уж куда нам на войну!

Рассердился гриб, прогневался боровик, и крикнул он громким голосом:

— Грузди, вы ребята дружны, идите со мной воевать, кичливую ягоду избивать!

Откликнулись грузди с подгруздками:

— Мы грузди, братья дружны, мы идём с тобой на войну, на лесную и полевую ягоду, мы её шапками закидаем, пятой затопчем!

Сказав это, грузди полезли дружно из земли: сухой лист над головами их вздымается, грозная рать подымается.

«Ну, быть беде», — думает зелёная травка.

А на ту пору пришла с коробом в лес тётка Варвара — широкие карманы. Увидав великую груздёвую силу, ахнула, присела и ну грибы сподряд брать да в кузов класть. Набрала его полным-полнёшенько, насилу до дому донесла, а дома разобрала грибки по родам да по званию: волнушки — в кадушки, опёнки — в бочонки, сморчки — в бурачки, груздки — в кузовки, а наибольший гриб-боровик попал в вязку; его пронзали, высушили да и продали.

С той поры перестал гриб с ягодою воевать.

Русская народная сказка в обработке И. Карнауховой «Жихарка»

Жили-были в избушке кот, петух да маленький человечек — Жихарка. Кот с петухом на охоту ходили, а Жихарка домовничал. Обед варил, стол накрывал, ложки раскладывал. Раскладывает да приговаривает:

Вот прослышала лиса, что в избушке Жихарка один хозяйничает, и захотелось ей жихаркиного мясца попробовать.

Кот да петух, как уходили на охоту, всегда велели Жихарке двери запирать. Запирал Жихарка двери. Всё запирал, а один раз и забыл. Справил Жихарка все дела, обед сварил, стол накрыл, стал ложки раскладывать да и говорит:

— Эта простая ложка — Котова, эта простая ложка — Петина, а это не простая — точёная, ручка золочёная, — это Жихаркина. Никому её не отдам.

Только хотел её на стол положить, а по лестнице — топ-топ-топ.

— Лиса идёт!

Испугался Жихарка, с лавки соскочил, ложку на пол уронил — и поднимать некогда, — да под печку и залез. А лиса в избушку вошла, глядь туда, глядь сюда — нет Жихарки.

«Постой же, — думает лиса, — ты мне сам скажешь, где сидишь».

Пошла лиса к столу, стала ложки перебирать:

— Эта ложка простая — Петина, эта ложка простая — Котова, а эта ложка не простая — точёная, ручка золочёная, — эту я себе возьму.

— Ай, ай, ай, не бери, тётенька, я не дам!

— Вот ты где, Жихарка!

Подбежала лиса к печке, лапку в подпечье запустила, Жихарку вытащила, на спину перекинула — да в лес.

Домой прибежала, печку жарко истопила: хочет Жихарку изжарить да съесть.

Взяла лиса лопату.

— Садись, — говорит, — Жихарка.

А Жихарка маленький, да удаленький. На лопату сел, ручки- ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Не так сидишь, — говорит лиса.

Повернулся Жихарка к печи затылком, ручки-ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Да не так, — лиса говорит.

— А ты мне, тётенька, покажи, я ведь не умею.

— Экой ты недогадливый!

Лиса Жихарку с лопаты сбросила, сама на лопату прыг, в кольцо свернулась, лапки спрятала, хвостом накрылась. А Жихарка её толк в печку да заслонкой прикрыл, а сам скорей вон из избы да домой.

А дома-то кот да петух плачут, рыдают:

— Вот ложка простая — Котова, вот ложка простая — Петина, а нет ложки точёной, ручки золочёной, да и нет нашего Жихарки, да и нет нашего маленького!..

Кот лапкой слёзы утирает, Петя крылышком подбирает. Вдруг по лесенке — тук-тук-тук. Жихарка бежит, громким голосом кричит:

— А вот и я! А лиса в печке сжарилась!

Обрадовались кот да петух. Ну Жихарку целовать! Ну Жихарку обнимать! И сейчас кот, петух и Жихарка в этой избушке живут, нас в гости ждут.

Русская народная сказка в пересказе В. Даля «Журавль и цапля»

Летала сова — весёлая голова; вот она летела, летела да и села, головой повертела, по сторонам посмотрела, снялась и опять полетела; летала, летала да села, головой повертела, по сторонам посмотрела, а глаза у неё как плошки, не видят ни крошки!

Это не сказка, это присказка, а сказка впереди.

Пришла весна по зиму и ну её солнышком гнать-допекать, а травку-муравку из земли вызывать; высыпала-выбежала травка на солнышко поглядеть, вынесла цветы первые — подснежные: и голубые и белые, сине-алые и жёлто-серые.

Потянулась из-за моря перелётная птица: гуси да лебеди, журавли да цапли, кулики да утки, певчие пташки и хвастунья-синичка. Все слетелись к нам на Русь гнёзда вить, семьями жить. Вот разошлись они по своим краям: по степям, по лесам, по болотам, по ручьям.

Стоит журавль один в поле, по сторонам всё поглядывает, головушку поглаживает, а сам думает: «Надо-де мне хозяйством обзавестись, гнездо свить да хозяюшку добыть».

Вот свил он гнездо вплоть у болота, а в болоте, в кочкарнике, сидит долгоносая-долгоносая цапля, сидит, на журавля поглядывает да про себя посмеивается: «Ведь уродился же неуклюжий какой!»

Тем временем надумался журавль: «Дай, говорит, посватаю цаплю, она в наш род пошла: и клюв наш, и на ногах высока». Вот и пошёл он нетореной дорожкой по болоту: тяп да тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот он упрётся клювом — хвост вытащит, а клюв увязнет; клюв вытащит — хвост увязнет; насилу до цаплиной кочки дошёл, поглядел в тростник и спрашивает:

— А дома ли сударушка-цапля?

— Здесь она. Что надо? — ответила цапля.

— Иди за меня замуж, — сказал журавль.

— Как не так, пойду я за тебя, за долговязого: на тебе и платье короткое, и сам ты пешком гуляешь, скупо живёшь, меня на гнезде с голоду уморишь!

Слова эти показались журавлю обидными. Молча он повернул да и пошёл домой: тяп да тяп, тяп да тяп.

Цапля, сидючи дома, пораздумалась: «А что ж, и вправду, для чего я ему отказала, нешто мне лучше жить одной? Он хорошего роду, зовут его щегольком, ходит с хохолком; пойду к нему доброе слово перемолвить».

Пошла цапля, а путь по болоту не близок: то одну ногу увязит, то другую. Одну вытащит — другую увязит. Крылышко вытащит — клюв засадит; ну пришла и говорит:

— Журавль, я иду за тебя!

— Нет, цапля, — говорит ей журавль, — уж я раздумал, не хочу на тебе жениться. Иди туда, откуда пришла!

Стыдно стало цапле, закрылась она крылышком и пошла к своей кочке; а журавль, глядя за нею, пожалел, что отказал; вот он выскочил из гнезда и пошёл следом за нею болото месить. Приходит и говорит:

— Ну, так уж быть, цапля, я беру тебя за себя.

А цапля сидит сердитая-пресердитая и говорить с журавлём не хочет.

— Слышь, сударыня-цапля, я беру тебя за себя, — повторил журавль.

— Ты берёшь, да я не иду, — отвечала она.

Нечего делать, пошёл опять журавль домой. «Этакая нравная, — подумал он, — теперь ни за что не возьму её!»

Уселся журавль в траве и глядеть не хочет в ту сторону, где цапля живёт. А та опять передумала: «Лучше жить вдвоём, чем одной. Пойду помирюсь с ним и выйду за него».

Вот и пошла опять ковылять по болоту. Путь до журавля долог, болото вязко: то одну ножку увязит, то другую. Крылышко вытащит — клюв засадит; насилу добралась до журавлиного гнезда и говорит:

— Журонька, послушай-ка, так и быть, я иду за тебя!

А журавль ей в ответ:

— Нейдёт Федора за Егора, а и пошла бы Федора за Егора, да Егор не берёт.

Сказав такие слова, журавль отвернулся. Цапля ушла.

Думал, думал журавль да опять пожалел, для чего было ему не согласиться взять за себя цаплю, пока та сама хотела; встал скорёхонько и пошёл опять по болоту: тяп, тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот упрётся он клювом, хвост вытащит — клюв увязит, а клюв вытащит — хвост увязнет.

Вот так-то и по сию пору ходят они друг за дружкой; дорожку проторили, а пива не сварили.

Русская народная сказка в обработке И. Соколова-Микитова «Зимовье»

Надумали бык, баран, свинья, кот да петух жить в лесу. Хорошо летом в лесу, привольно! Быку и барану травы вволю, кот ловит мышей, петух собирает ягоды, червяков клюёт, свинья под деревьями корешки да жёлуди роет. Только и худо бывало друзьям, ежели дождик пойдёт.

Так лето прошло, наступила поздняя осень, стало в лесу холодать. Бык прежде всех спохватился зимовье строить. Встретил в лесу барана:

— Давай, друг, зимовье строить! Я стану из леса брёвна носить да столбы тесать, а ты будешь щепу драть.

— Ладно, — отвечает баран, — согласен.

Повстречали бык и баран свинью:

— Пойдём, Хавроньюшка, с нами зимовье строить. Мы станем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, а ты будешь глину месить, кирпичи делать, печку класть.

Согласилась и свинья.

Увидели бык, баран и свинья кота:

— Здравствуй, Котофеич! Пойдём вместе зимовье строить! Мы станем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, глину месить, кирпичи делать, печку класть, а ты будешь мох таскать, стены конопатить.

Согласился и кот.

Повстречали бык, баран, свинья и кот в лесу петуха:

— Здравствуй, Петя! Идём с нами зимовье строить! Мы будем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, глину месить, кирпичи делать, печку класть, мох таскать, стены конопатить, а ты — крышу крыть.

Согласился и петух.

Выбрали друзья в лесу место посуше, наносили брёвен, натесали столбов, щепы надрали, наделали кирпичей, моху натаскали — стали рубить избу.

Избу срубили, печку сложили, стены проконопатили, крышу покрыли. Наготовили на зиму запасов и дров.

Пришла лютая зима, затрещал мороз. Иному в лесу холодно, а друзьям в зимовье тепло. Бык и баран на полу спят, свинья забралась в подполье, кот на печи песни поёт, а петух под потолком на жёрдочке пристроился.

Живут друзья — не горюют.

А бродили по лесу семь голодных волков, увидели новое зимовье. Один, самый смелый волк, говорит:

— Пойду-ка я, братцы, посмотрю, кто в этом зимовье живёт. Если скоро не вернусь, прибегайте на выручку.

Вошёл волк в зимовье и прямо на барана угодил. Барану деваться некуда. Забился баран в угол, заблеял страшным голосом:

— Бэ-э-э!.. Бэ-э-э!.. Бэ-э-э!..

Петух увидел волка, слетел с жёрдочки, крыльями захлопал:

— Ку-ка-ре-ку-у!..

Соскочил кот с печи, зафыркал, замяукал:

— Мя-у-у!.. Мя-у-у!.. Мя-у-у!..

Набежал бык, рогами волка в бок:

— У-у-у!.. У-у-у!.. У-у-у!..

А свинья услыхала, что наверху бой идёт, вылезла из подполья и кричит:

— Хрю!.. Хрю!.. Хрю! Кого тут съесть?

Туго пришлось волку, едва жив из беды вырвался. Бежит, товарищам кричит:

— Ой, братцы, уходите! Ой, братцы, бегите!

Услыхали волки, пустились наутёк. Бежали час, бежали два, присели отдохнуть, красные языки вывалили.

А старый волк отдышался, им говорит:

— Вошёл я, братцы мои, в зимовье, вижу: уставился на меня страшный да косматый. Наверху захлопало, внизу зафыркало! Выскочил из угла рогатый, бодатый — мне рогами в бок! А снизу кричат: «Кого тут съесть?» Не взвидел я свету — и вон... Ой, бежимте, братцы!..

Поднялись волки, хвосты трубой — только снег столбом.

Русская народная сказка в обработке О. Капицы «Лиса и козёл»

Бежала лиса, на ворон зазевалась — и попала в колодец.

Воды в колодце было немного: утонуть нельзя, да и выскочить — тоже.

Сидит лиса, горюет.

Идёт козёл—умная голова; идёт, бородищей трясёт, рожи щами мотает; заглянул от нечего делать в колодец, увидел там лису и спрашивает:

— Что ты там, лисанька, поделываешь?

— Отдыхаю, голубчик, — отвечает лиса, — там, наверху, жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой — сколько хочешь!

А козлу давно пить хочется.

— Хороша ли вода-то? — спрашивает козёл.

— Отличная, — отвечает лиса. — Чистая, холодная! Прыгай сюда, коли хочешь; здесь обоим нам место будет.

Прыгнул сдуру козёл, чуть лисы не задавил. А она ему:

— Эх, бородатый дурень, и прыгнуть-то не умел — всю обрызгал. Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога, да и вон из колодца. Чуть было не пропал козёл с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Лиса-лапотница»

Зимней ночью шла голодная кума по дорожке; на небе тучи нависли, по полю снежком порошит. «Хоть бы на один зуб чего перекусить», — думает лисонька. Вот идёт она путём-дорогой; лежит ошмёток.

«Что же, — думает лиса, — ину пору и лапоток пригодится». Взяла лапоть в зубы и пошла далее. Приходит в деревню и у первой избы постучалась.

— Кто там? — спросил мужик, открывая оконце.

— Это я, добрый человек, лисичка-сестричка. Пусти переночевать!

— У нас и без тебя тесно! — сказал старик и хотел было задвинуть окошечко.

— Что мне, много ли надо? — просила лиса. — Сама лягу на лавку, а хвостик под лавку, — и вся тут.

Сжалился старик, пустил лису, а она ему и говорит:

— Мужичок, мужичок, спрячь мой лапоток!

Мужик взял лапоток и кинул его под печку.

Вот ночью все заснули, лисичка слезла тихонько с лавки, подкралась к лаптю, вытащила его и закинула далеко в печь, а сама вернулась как ни в чём не бывало, легла на лавочку, а хвостик спустила под лавочку.

Стало светать. Люди проснулись; старуха затопила печь, а старик стал снаряжаться в лес по дрова.

Проснулась и лисица, побежала за лапотком — глядь, а лаптя как не бывало. Взвыла лиса:

— Обидел старик, поживился моим добром, а я за свой лапоток и курочки не возьму!

Посмотрел мужик под печь — нет лаптя! Что делать? А ведь сам клал! Пошёл, взял курицу и отдал лисе. А лиса ещё ломаться стала, курицу не берёт и на всю деревню воет, орёт о том, как разобидел её старик.

Хозяин с хозяйкой стали ублажать лису: налили в чашку молока, покрошили хлеба, сделали яичницу и стали лису просить не побрезговать хлебом-солью. А лисе только того и хотелось. Вскочила на лавку, поела хлеб, вылакала молочка, уплела яичницу, взяла курицу, положила в мешок, простилась с хозяевами и пошла своим путём- дорогой.

Идёт и песенку попевает:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

В люди снесла,

Добрым людям сбыла,

Курочку взяла.

Вот подходит она вечером к другой деревне. Тук, тук, тук, — стучит лиса в избу.

— Кто там? — спросил мужик.

— Это я, лисичка-сестричка. Пусти, дядюшка, переночевать!

— Я вас не потесню, — говорила лиса. —- Сама лягу на лавку, а хвост под лавку, — и вся тут!

Пустили лису. Вот поклонилась она хозяину и отдала ему на сбережение свою курочку, сама же смирнёхонько улеглась в уголок на лавку, а хвостик подвернула под лавку.

Хозяин взял курочку и пустил её к уткам за решётку. Лисица всё это видела и, как заснули хозяева, слезла тихонько с лавки, подкралась к решетке, вытащила свою курочку, ощипала, съела, а пёрышки с косточками зарыла под печью; сама же, как добрая, вскочила на лавку, свернулась клубочком и уснула.

Стало светать, баба принялась за печь, а мужик пошёл скотинке корму задать.

Проснулась и лиса, начала собираться в путь; поблагодарила хозяев за тепло, за угрев и стала у мужика спрашивать свою курочку.

Мужик полез за курицей — глядь, а курочки как не бывало! Оттуда — сюда, перебрал всех уток: что за диво — курицы нет как нет!

— Курочка моя, чернушка моя, заклевали тебя пёстрые утки, забили тебя сизые селезни! Не возьму я за тебя любой утицы!

Сжалилась баба над лисой и говорит мужу:

— Отдадим ей уточку да покормим её на дорогу!

Вот накормили, напоили лису, отдали ей уточку и проводили за ворота.

Идёт кума-лиса, облизываясь, да песенку свою попевает:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

В люди снесла,

Добрым людям сбыла:

За ошмёток — курочку,

За курочку — уточку.

Шла лиса близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли — стало смеркаться. Завидела она в стороне жильё и свернула туда; приходит: тук, тук, тук в дверь!

— Кто там? — спрашивает хозяин.

— Я, лисичка-сестричка, сбилась с дороги, вся перезябла и ноженьки отбила бежавши! Пусти меня, добрый человек, отдохнуть да обогреться!

— И рад бы пустить, кумушка, да некуда!

— И-и, куманёк, я непривередлива: сама лягу на лавку, а хвост подверну под лавку, — и вся тут!

Подумал, подумал старик да и пустил лису. Алиса и рада. Поклонилась хозяевам да и просит их сберечь до утра её уточку-плосконосочку.

Приняли уточку-плосконосочку на сбережение и пустили её к гусям. А лисичка легла на лавку, хвост подвернула под лавку и захрапела.

— Видно, сердечная, умаялась, — сказала баба, влезая на печку. Невдолге заснули и хозяева, а лиса только того и ждала: слезла тихонько с лавки, подкралась к гусям, схватила свою уточку-плосконосочку, закусила, ощипала дочиста, съела, а косточки и пёрышки зарыла под печью; сама же как нив чём не бывало легла спать и спала до бела дня. Проснулась, потянулась, огляделась; видит — одна хозяйка в избе.

— Хозяюшка, а где хозяин? — спрашивает лиса. — Мне бы надо с ним проститься, поклониться за тепло, за угрев.

— Бона, хватилась хозяина! — сказала старуха. — Да уж он теперь, чай, давно на базаре.

— Так счастливо оставаться, хозяюшка, — сказала, кланяясь, лиса. — Моя плосконосочка уже, чай, проснулась. Давай её, бабушка, скорее, пора и нам с нею пуститься в дорогу.

Старуха бросилась за уткой — глядь-поглядь, а утки нет! Что будешь делать, где взять? А отдать надо! Позади старухи стоит лиса, глаза куксит, голосом причитает: была у неё уточка, невиданная, неслыханная, пёстрая впрозолоть, за уточку ту она бы и гуська не взяла.

Испугалась хозяйка, да и ну кланяться лисе:

— Возьми же, матушка Лиса Патрикеевна, возьми любого гуська! А уж я тебя напою, накормлю, ни маслица, ни яичек не пожалею.

Пошла лиса на мировую, напилась, наелась, выбрала что ни есть жирного гуся, положила в мешок, поклонилась хозяйке и отправилась в путь-дороженьку; идёт да и припевает про себя песенку:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

Добрым людям сбыла:

За ошмёток — курочку,

За курочку — уточку,

За уточку — гусёночка!

Шла лиса да приумаялась. Тяжело ей стало гуся в мешке нести: вот она то привстанет, то присядет, то опять побежит. Пришла ночь, и стала лиса ночлег промышлять; где в какую дверь ни постучит, везде отказ. Вот подошла она к последней избе да тихонько, несмело таково стала постукивать: тук, тук, тук, тук!

— Чего надо? — отозвался хозяин.

— Обогрей, родимый, пусти ночевать!

— Негде, и без тебя тесно!

— Я никого не потесню, — отвечала лиса, — сама лягу на лавочку, а хвостик под лавочку, — и вся тут.

Сжалился хозяин, пустил лису, а она суёт ему на сбережение гуся; хозяин посадил его за решётку к индюшкам. Но сюда уже дошли с базару слухи про лису.

Вот хозяин и думает: «Уж не та ли это лиса, про которую народ бает?» — и стал за нею присматривать. А она, как добрая, улеглась на лавочку и хвост спустила под лавочку; сама же слушает, когда заснут хозяева. Старуха захрапела, а старик притворился, что спит. Вот лиска прыг к решётке, схватила своего гуся, закусила, ощипала и принялась есть. Ест, поест да и отдохнёт, — вдруг гуся не одолеешь! Ела она, ела, а старик всё приглядывает и видит, что лиса, собрав косточки и пёрышки, снесла их под печку, а сама улеглась опять и заснула.

Проспала лиса ещё дольше прежнего, — уж хозяин её будить стал:

— Каково-де, лисонька, спала-почивала?

А лисонька только потягивается да глаза протирает.

— Пора тебе, лисонька, и честь знать. Пора в путь собираться, — сказал хозяин, отворяя ей двери настежь.

А лиска ему в ответ:

— Не почто избу студить, и сама пойду, да наперёд своё добро заберу. Давай-ка моего гуся!

— Какого? — спросил хозяин.

— Да того, что я тебе вечор отдала на сбережение; ведь ты у меня его принимал?

— Принимал, — отвечал хозяин.

— А принимал, так и подай, — пристала лиса.

— Гуся твоего за решёткой нет; поди хоть сама посмотри — одни индюшки сидят.

Услыхав это, хитрая лиса грянулась об пол и ну убиваться, ну причитать, что за своего-де гуська она бы и индюшки не взяла!

Мужик смекнул лисьи хитрости. «Постой, — думает он, — будешь ты помнить гуся!»

—Что делать, — говорит он. — Знать, надо идти с тобой на мировую.

И обещал ей за гуся индюшку. А вместо индюшки тихонько подложил ей в мешок собаку. Лисонька не догадалась, взяла мешок, простилась с хозяином и пошла.

Шла она, шла, и захотелось ей спеть песенку про себя и про лапоток. Вот села она, положила мешок на землю и только было принялася петь, как вдруг выскочила из мешка хозяйская собака — да на неё, а она от собаки, а собака за нею, не отставая ни на шаг.

Вот забежали обе вместе в лес; лиска по пенькам да по кустам, а собака за нею.

На лисонькино счастье, случилась нора; лиса вскочила в неё, а собака не пролезла в нору и стала над нею дожидаться, не выйдет ли лиса...

Алиса с испугу дышит не отдышится, а как поотдохнула, то стала сама с собой разговаривать, стала себя спрашивать:

— Ушки мои, ушки, что вы делали?

— А мы слушали да слушали, чтоб собака лисоньку не скушала.

— Глазки мои, глазки, вы что делали?

— А мы глядели да глядели, чтобы собака лисоньку не съела!

— Ножки мои, ножки, что вы делали?

— А мы бежали да бежали, чтоб собака лисоньку не поймала.

— Хвостик, хвостик, ты что делал?

— А я не давал тебе ходу, за все пеньки да сучки цеплялся.

— А, так ты не давал мне бежать! Постой, вот я тебя! — сказала лиса и, высунув хвост из норы, закричала собаке — На вот, съешь его!

Собака схватила лису за хвост и вытащила из норы.

Русская народная сказка в обработке М. Булатова «Лисичка-сестричка и волк»

Бежала лиса по дороге. Видит — едет старик, целые сани рыбы везёт. Захотелось лисе рыбки. Вот она забежала вперёд и растянулась посреди дороги, будто неживая.

Подъехал к ней старик, а она не шевелится; ткнул кнутом, а она не ворохнётся. «Славный будет воротник старухе на шубу!» — думает старик.

Взял он лису, положил на сани, а сам пошёл впереди. А лисичке только того и надо. Огляделась она и давай потихоньку рыбу с саней сбрасывать. Всё по рыбке да по рыбке. Повыбрасывала всю рыбу и сама ушла.

Приехал старик домой и говорит:

— Ну, старуха, какой я тебе воротник привёз!

— Где же он?

— Там, на санях, и рыба, и воротник. Ступай возьми!

Подошла старуха к саням, смотрит — ни воротника, ни рыбы.

Вернулась она в избу и говорит:

— На санях-то, дед, кроме рогожи, ничего нету!

Тут старик догадался, что лиса не мёртвая была. Погоревал, погоревал, да делать нечего.

А лисичка тем временем собрала на дороге всю рыбу в кучку, уселась и ест.

Подходит к ней волк:

— Здравствуй, лиса!

— Здравствуй, волчок!

— Дай мне рыбки!

Лиса оторвала у рыбки голову и бросила волку.

— Ох, лиса, хорошо! Дай ещё!

Лиса бросила ему хвостик.

— Ах, лиса, хорошо! Дай ещё!

— Ишь ты какой! Налови сам, да ешь.

— Да я не умею!

— Экой ты! Ведь я ж наловила. Ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая! Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!». Вот рыба сама на хвост и нацепляется. Посиди подольше — наловишь побольше!

Волк побежал на реку, опустил хвост в прорубь, сидит да приговаривает:

А лисица прибежала, ходит вокруг волка да приговаривает:

Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

Волк скажет:

— Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!

А лисица:

— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

Волк опять:

— Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!

— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

— Что ты там, лиса, говоришь? — спрашивает волк.

— Это я тебе, волк, помогаю: рыбу к хвосту подгоняю!

— Спасибо тебе, лисица!

— Не за что, волчок!

А мороз всё сильнее да сильнее. Волчий хвост и приморозило крепко-накрепко.

Лиса кричит:

— Ну, тяни теперь!

Потянул волк свой хвост, да не тут-то было! «Вот сколько рыбы привалило, и не вытащишь!» — думает он. Оглянулся волк кругом, хотел лису на помощь звать, а её уже и след простыл — убежала. Целую ночь провозился волк у проруби — не мог хвост вытащить.

На рассвете пошли бабы к проруби за водой. Увидели волка и закричали:

— Волк, волк! Бейте его! Бейте его!

Подбежали и стали колотить волка: кто коромыслом, кто ведром. Волк туда, волк сюда. Прыгал, прыгал, рванулся, оторвал себе хвост и пустился без оглядки. «Подожди, — думает, — уж я тебе, лисонька, отплачу!»

А лиса съела всю рыбку и захотела ещё чего-нибудь раздобыть. Забралась она в избу, где хозяйка блины поставила, да и попала головой в квашёнку. Залепило ей тестом и глаза, и уши. Выбралась лисица из избы — да поскорее в лес...

Бежит она, а навстречу ей волк.

— Так-то, — кричит, — ты меня научила в проруби рыбу ловить? Избили меня, исколотили, хвост мне оторвали!

— Эх, волчок, волчок! — говорит лиса. — У тебя только хвост оторвали, а мне всю голову разбили. Видишь: мозги выступили. Насилу плетусь!

— И то правда, — говорит волк. — Где уж тебе, лиса, идти! Садись на меня, я тебя довезу.

Лиса села волку на спину, он её и повёз.

Вот лиса едет на волке и потихоньку припевает:

— Битый небитого везёт! Битый небитого везёт!

— Что ты, лисонька, там говоришь? — спрашивает волк.

— Я, волчок, говорю: «Битый битого везёт».

— Так, лисонька, так!

Довёз волк лису до её норы, она соскочила, в нору юркнула и давай над волком смеяться-посмеиваться: — Нету у волка ни разума, ни толку!

Русская народная сказка в обработке О. Капицы «Петушок и бобовое зёрнышко»

Жили-были петушок и курочка. Петушок всё торопился, всё торопился, а курочка знай себе приговаривает: — Петя, не торопись, Петя, не торопись.

Клевал как-то петушок бобовые зёрнышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, не слышит, словно мёртвый лежит.

Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:

— Ох, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Беги скорей к коровушке, проси у неё молока, а я ужо собью маслица.

Бросилась курочка к корове:

— Коровушка, голубушка, дай скорее молока, из молока хозяюшка собьёт маслица, маслицем смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Ступай скорее к хозяину, пусть он принесёт мне свежей травы.

Бежит курочка к хозяину:

— Хозяин! Хозяин! Дай скорее коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьёт маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Беги скорей к кузнецу за косой, — говорит хозяин.

Со всех ног бросилась курочка к кузнецу:

— Кузнец, кузнец, дай скорее хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

Кузнец дал хозяину новую косу, хозяин дал коровушке свежей травы, коровушка дала молока, хозяюшка сбила масло, дала маслица курочке.

Смазала курочка петушку горлышко. Бобовое зёрнышко и проскочило. Петушок вскочил и во всё горло закричал: «Ку-ка-ре-ку!»

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Привередница»

Жили-были муж да жена. Детей у них было всего двое — дочка Малашечка да сынок Ивашечка. Малашечке было годков десяток или поболе, а Ивашечке всего пошёл третий.

Отец и мать в детях души не чаяли и так уж избаловали! Коли дочери что наказать надо, то они не приказывают, а просят. А потом ублажать начнут:

— Мы-де тебе и того дадим и другого добудем!

А уж как Малашечка испривереднилась, так такой другой не то что на селе, чай, и в городе не было! Ты подай ей хлебца не то что пшеничного, а сдобненького, — на ржаной Малашечка и смотреть не хочет!

А испечёт мать пирог-ягодник, так Малашечка говорит:

— Кисел, давай медку!

Нечего делать, зачерпнёт мать на ложку мёду и весь на дочернин кусок ухнет. Сама же с мужем ест пирог без мёду: хоть они и с достатком были, а сами так сладко есть не могли.

Вот раз понадобилось им в город ехать, они и стали Малашечку ублажать, чтобы не шалила, за братом смотрела, а пуще всего, чтобы его из избы не пускала.

— А мы-де тебе за это пряников купим, да орехов калёных, да платочек на голову, да сарафанчик с дутыми пуговками. — Это мать говорила, а отец поддакивал.

Дочка же речи их в одно ухо впускала, а в другое выпускала.

Вот отец с матерью уехали. Пришли к ней подруги и стали звать посидеть на травке-муравке. Вспомнила было девочка родительский наказ, да подумала: «Не велика беда, коли выйдем на улицу!» А их изба была крайняя к лесу.

Подруги заманили её в лес с ребёнком — она села и стала брату веночки плесть. Подруги поманили её в коршуны поиграть, она пошла на минутку, да и заигралась целый час.

Вернулась к брату. Ой, брата нет, и местечко, где сидел, остыло, только травка помята.

Что делать? Бросилась к подругам, — та не знает, другая не видела. Взвыла Малашечка, побежала куда глаза глядят брата отыскивать: бежала, бежала, бежала, набежала в поле на печь.

— Печь, печурка! Не видала ли ты моего братца Ивашечку?

А печка ей говорит:

— Девочка-привередница, поешь моего ржаного хлеба, поешь, так скажу!

— Вот, стану я ржаной хлеб есть! Я у матушки да у батюшки и на пшеничный не гляжу!

— Эй, Малашечка, ешь хлеб, а пироги впереди! — сказала ей печь.

— Не видала ли, куда братец Ивашечка делся?

А яблоня в ответ:

— Девочка-привередница, поешь моего дикого, кислого яблочка — может статься, тогда и скажу!

— Вот, стану я кислицу есть! У моих батюшки да матушки садовых много — и то ем по выбору!

Покачала на неё яблоня кудрявой вершиной да и говорит:

— Давали голодной Маланье оладьи, а она говорит: «Испечены неладно!».

— Речка-река! Не видала ли ты братца моего Ивашечку?

А речка ей в ответ:

— А ну-ка, девочка-привередница, поешь наперёд моего овсяного киселька с молочком, тогда, быть может, дам весточку о брате.

— Стану я есть твой кисель с молоком! У моих у батюшки и у матушки и сливочки не в диво!

— Эх, — погрозилась на неё река, — не брезгай пить из ковша!

— Ёжик, ёжик, не видал ли ты моего братца?

А ёжик ей в ответ:

— Видел я, девочка, стаю серых гусей, пронесли они в лес на себе малого ребёнка в красной рубашечке.

— Ах, это-то и есть мой братец Ивашечка! — завопила девочка- привередница. — Ёжик, голубчик, скажи мне, куда они его пронесли?

Вот и стал ёж ей сказывать: что-де в этом дремучем лесу живёт Яга-Баба, в избушке на курьих ножках; в послугу наняла она себе серых гусей, и что она им прикажет, то гуси и делают.

И ну Малашечка ежа просить, ежа ласкать:

— Ёжик ты мой рябенький, ёжик игольчатый! Доведи меня до избушки на курьих ножках!

— Ладно, — сказал он и повёл Малашечку в самую чашу, а в чаще той все съедобные травы растут: кислица да борщовник, по деревьям седая ежевика вьётся, переплетается, за кусты цепляется, крупные ягодки на солнышке дозревают.

«Вот бы поесть!» — думает Малашечка, да уж до еды ли ей! Махнула на сизые плетенницы и побежала за ежом. Он привёл её к старой избушке на курьих ножках.

Малашечка заглянула в отворённую дверь и видит — в углу на лавке Баба-яга спит, а на прилавке Ивашечка сидит, цветочками играет.

Схватила она брата на руки да вон из избы!

А гуси-наёмники чутки. Сторожевой гусь вытянул шею, гагакнул, взмахнул крыльями, взлетел выше дремучего леса, глянул вокруг и видит, что Малашечка с братом бежит. Закричал, загоготал серый гусь, поднял всё стадо гусиное, а сам полетел к Бабе-яге докладывать. А Баба-яга — костяная нога так спит, что с неё пар валит, от храпа оконницы дрожат. Уж гусь ей в то ухо и в другое кричит — не слышит! Рассердился щипун, щипнул Ягу в самый нос. Вскочила Баба-яга, схватилась за нос, а серый гусь стал ей докладывать:

— Баба-яга — костяная нога! У нас дома неладно что-то сделалось, Ивашечку Малашечка домой несёт!

Тут Баба-яга как расходилась:

— Ах вы трутни, дармоеды, из чего я вас пою, кормлю! Вынь да положь, подайте мне брата с сестрой!

Полетели гуси вдогонку. Летят да друг с дружкою перекликаются. Заслышала Малашечка гусиный крик, подбежала к молочной реке, кисельным берегам, низенько ей поклонилась и говорит:

— Матушка река! Скрой, схорони ты меня от диких гусей!

А река ей в ответ:

Девочка-привередница, поешь наперёд моего овсяного киселя с молоком.

Устала голодная Малашечка, в охотку поела мужицкого киселя, припала к реке и всласть напилась молока. Вот река и говорит ей:

— Так-то вас, привередниц, голодом учить надо! Ну, теперь садись под бережок, я закрою тебя.

Малашечка села, река прикрыла её зелёным тростником; гуси налетели, покрутились над рекой, поискали брата с сестрой да с тем и полетели домой.

Рассердилась Яга пуще прежнего и прогнала их опять за детьми. Вот гуси летят вдогонку, летят да меж собой перекликаются, а Малашечка, заслыша их, прытче прежнего побежала. Вот подбежала к дикой яблоне и просит её:

— Матушка зелёная яблонька! Схорони, укрой меня от беды неминучей, от злых гусей!

А яблоня ей в ответ:

— А поешь моего самородного кислого яблочка, так, может статься, и спрячу тебя!

Нечего делать, принялась девочка-привередница дикое яблоко есть, и показался дичок голодной Малаше слаще наливного садового яблочка.

А кудрявая яблонька стоит да посмеивается:

— Вот так-то вас, причудниц, учить надо! Давеча не хотела и в рот взять, а теперь ешь над горсточкой!

Взяла яблонька, обняла ветвями брата с сестрой и посадила их в серёдочку, в самую густую листву.

Прилетели гуси, осмотрели яблоню — нет никого! Полетели ещё туда, сюда да с тем к Бабе-яге и вернулись.

Как завидела она их порожнем, закричала, затопала, завопила на весь лес:

— Вот я вас, трутней! Вот я вас, дармоедов! Все пёрышки ощиплю, на ветер пущу, самих живьём проглочу!

Испугались гуси, полетели назад за Ивашечкой и Малашечкой. Летят да жалобно друг с дружкой, передний с задним, перекликаются:

— Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!

Стемнело в поле, ничего не видать, негде и спрятаться, а дикие гуси всё ближе и ближе; а у девочки-привередницы ножки, ручки устали — еле плетётся.

Вот видит она — в поле та печь стоит, что её ржаным хлебом потчевала. Она к печи:

— Матушка печь, укрой меня с братом от Бабы-яги!

— То-то, девочка, слушаться бы тебе отца-матери, в лес не ходить, брата не брать, сидеть дома да есть, что отец с матерью едят! А то «варёного не ем, печёного не хочу, а жареного и на дух не надо!»

Вот Малашечка стала печку упрашивать, умаливать: вперёд-де таково не буду!

— Ну, посмотрю я. Пока поешь моего ржаного хлебца!

С радостью схватила его Малашечка и ну есть да братца кормить!

—Такого-то хлебца я отроду не видала — словно пряник-коврижка!

А печка, смеючись, говорит:

— Голодному и ржаной хлеб за пряник идёт, а сытому и коврижка вяземская не сладка! Ну, полезай теперь в устье — сказала печь, — да заслонись заслоном.

Вот Малашечка скоренько села в печь, затворилась заслоном, сидит и слушает, как гуси всё ближе подлетают, жалобно друг дружку спрашивают:

— Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!

Вот полетали они вокруг печки. Не нашел Малашечки, опустились на землю и стали промеж себя говорить: что им делать? Домой ворочаться нельзя: хозяйка их живьём съест. Здесь остаться также не можно: она велит их всех перестрелять.

— Разве вот что, братья, — сказал передовой вожак, — вернёмся домой, в тёплые земли, туда Бабе-яге доступа нет!

Гуси согласились, снялись с земли и полетели далеко-далеко, за синие моря.

Отдохнувши, Малашечка схватила братца и побежала домой, а дома отец с матерью всё село исходили, каждого встречного и поперечного о детях спрашивали; никто ничего не знает, лишь только пастух сказывал, что ребята в лесу играли.

Побрели отец с матерью в лес да подле села на Малашечку с Ивашечкой и наткнулись.

Тут Малашечка во всём отцу с матерью повинилась, про всё рассказала и обещала вперёд слушаться, не перечить, не привередничать, а есть, что другие едят.

Как сказала, так и сделала, а затем и сказке конец.

Русская народная сказка в обработке М. Горького «Про Иванушку-дурачка»

Жил-был Иванушка-дурачок, собою красавец, а что ни сделает, всё у него смешно выходит — не так, как у людей. Нанял его в работники один мужик, а сам с женой собрался в город; жена и говорит Иванушке:

— Останешься ты с детьми, гляди за ними, накорми их!

— А чем? — спрашивает Иванушка.

— Возьми воды, муки, картошки, покроши да свари — будет похлёбка!

Мужик приказывает:

— Дверь стереги, чтобы дети в лес не убежали!

Уехал мужик с женой. Иванушка влез на полати, разбудил детей, стащил их на пол, сам сел сзади их и говорит:

— Ну вот, я гляжу за вами!

Посидели дети некоторое время на полу — запросили есть. Иванушка втащил в избу кадку воды, насыпал в неё полмешка муки, меру картошки, разболтал всё коромыслом и думает вслух:

— А кого крошить надо?

Услыхали дети — испугались:

— Он, пожалуй, нас искрошит!

И тихонько убежали вон из избы. Иванушка посмотрел вслед им, почесал затылок, соображает:

— Как же я теперь глядеть за ними буду? Да ещё дверь надо стеречь, чтобы она не убежала!

Заглянул в кадушку и говорит:

— Варись, похлёбка, а я пойду за детьми глядеть!

Снял дверь с петель, взвалил её себе на плечи и пошёл в лес. Вдруг навстречу ему Медведь шагает — удивился, рычит:

— Эй, ты, зачем дерево в лес несёшь?

Рассказал ему Иванушка, что с ним случилось. Медведь сел на задние лапы и хохочет:

— Экой ты дурачок! Вот я тебя съем за это?

А Иванушка говорит:

— Ты лучше детей съешь, чтоб они в другой раз отца-матери слушались, в лес не бегали!

Медведь ещё сильней смеётся, так и катается по земле со смеху.

— Никогда такого глупого не видал? Пойдём, я тебя жене своей покажу!

Повёл его к себе в берлогу. Иванушка идёт, дверью за сосны задевает.

— Да брось ты её! — говорит Медведь.

— Нет, я своему слову верен: обещал стеречь, так уж устерегу!

Пришли в берлогу. Медведь говорит жене:

— Гляди, Маша, какого я тебе дурачка привёл! Смехота!

А Иванушка спрашивает Медведицу:

— Тётя, не видала ребятишек?

— Мои — дома, спят.

— Ну-ка, покажи, не мои ли это?

Показала ему Медведица трёх медвежат; он говорит:

— Не эти, у меня двое было.

Тут и Медведица видит, что он глупенький, тоже смеётся:

— Да ведь у тебя человечьи дети были!

— Ну да, — сказал Иванушка, — разберёшь их, маленьких-то, какие чьи!

— Вот забавный! — удивилась Медведица и говорит мужу:

— Михаиле Потапыч, не станем его есть, пусть он у нас в работниках живёт!

— Ладно, — согласился Медведь, — он хоть и человек, да уж больно безобидный! Дала Медведица Иванушке лукошко, приказывает:

— Поди-ка, набери малины лесной. Детишки проснутся, я их вкусненьким угощу!

—Ладно, это я могу! — сказал Иванушка. — А вы дверь постерегите!

Пошёл Иванушка в лесной малинник, набрал малины полное лукошко, сам досыта наелся, идёт назад к Медведям и поёт во всё горло:

Эх, как неловки

Божии коровки!

То ли дело — муравьи

Или ящерицы!

Пришёл в берлогу, кричит:

— Вот она, малина!

Медвежата подбежали к лукошку, рычат, толкают друг друга, кувыркаются — очень рады!

А Иванушка, глядя на них, говорит:

— Эх-ма, жаль, что я не медведь, а то и у меня дети были бы!

Медведь с женой хохочут.

— Ой, батюшки мои! — рычит Медведь. — Да с ним жить нельзя — со смеху помрёшь!

— Вот что, — говорит Иванушка, — вы тут постерегите дверь, а я пойду ребятишек искать, не то хозяин задаст мне!

А Медведица просит мужа:

— Миша, ты бы помог ему.

— Надо помочь, — согласился Медведь, — уж очень он смешной!

Пошёл Медведь с Иванушкой лесными тропами, идут — разговаривают по-приятельски.

— Ну и глупый же ты! — удивляется Медведь. А Иванушка спрашивает его:

— А ты — умный?

— Не знаю.

— И я не знаю. Ты — злой?

— Нет, зачем?

— А по-моему — кто зол, тот и глуп. Я вот тоже не злой. Стало быть, оба мы с тобой не дураки будем!

— Ишь ты, как вывел! — удивился Медведь. Вдруг — видят: сидят под кустом двое детей, уснули. Медведь спрашивает:

— Это твои, что ли?

— Не знаю, — говорит Иванушка, — надо спросить. Мои есть хотели. Разбудили детей, спрашивают:

— Хотите есть? Те кричат:

— Давно хотим!

— Ну, — сказал Иванушка, — значит, это и есть мои! Теперь я поведу их в деревню, а ты, дядя, принеси, пожалуйста, дверь, а то самому мне некогда, мне ещё надобно похлёбку варить!

— Уж ладно! — сказал Медведь — принесу!

Идёт Иванушка сзади детей, смотрит за ними в землю, как ему приказано, а сам поёт:

Эх, вот так чудеса!

Жуки ловят зайца,

Под кустом сидит лиса,

Очень удивляется!

Пришёл в избу, а уж хозяева из города воротились. Видят: посреди избы кадушка стоит, доверху водой налита, картошкой насыпана да мукой, детей нет, дверь тоже пропала — сели они на лавку и плачут горько.

— О чём плачете? — спросил их Иванушка.

Тут увидели они детей, обрадовались, обнимают их, а Иванушку спрашивают, показывая на его стряпню в кадке:

— Это чего ты наделал?

— Похлёбку!

— Да разве так надо?

— А я почём знаю — как?

— А дверь куда девалась?

— Сейчас её принесут, — вот она!

Выглянули хозяева в окно, а по улице идёт Медведь, дверь тащит, народ от него во все стороны бежит, на крыши лезет, на деревья; собаки испугались — завязли со страху в плетнях, под воротами; только один рыжий петух храбро стоит среди улицы и кричит на Медведя:

— Кину в реку-у!..

Русская народная сказка в обработке А. Толстого «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка»

Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.

Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинёшеньки.

Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.

— Сестрица Алёнушка, я пить хочу!

— Подожди, братец, дойдём до колодца.

Шли-шли — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает.

Стоит коровье копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!

— Не пей, братец, телёночком станешь! Братец послушался, пошли дальше.

Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, жеребёночком станешь! Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.

Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы. Иванушка говорит:

— Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, козлёночком станешь!

Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.

Напился и стал козлёночком...

Зовёт Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.

Залилась Алёнушка слезами, села под стожок — плачет, а козлёночек возле неё скачет.

В ту пору ехал мимо купец:

— О чём, красная девица, плачешь?

Рассказала ему Алёнушка про свою беду

Купец ей говорит:

— Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козлёночек будет жить с нами.

Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.

Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живёт, ест-пьёт с Алёнушкой из одной чашки.

Один раз купца не было дома. Откуда ни возьмись, приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и так-то ласково начала звать её купаться на реку.

Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила в воду.

А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся — и тот не распознал.

Одному козлёночку всё было ведомо. Повесил он голову, не пьёт, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:

Алёнушка, сестрица моя!..

Выплынь, выплынь на бережок...

Узнала об этом ведьма и стала просить мужа — зарежь да зарежь козлёнка...

Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему. А ведьма так пристаёт, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:

— Ну, зарежь его...

Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.

Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:

— Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.

— Ну, сходи.

Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал:

Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок.

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезати!

Алёнушка из реки ему отвечает:

Ах, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шёлкова трава ноги спутала,

Жёлты пески на груди легли.

А ведьма ищет козлёночка, не может найти и посылает слугу: — Пойди найди козлёнка, приведи его ко мне. Пошёл слуга на реку и видит: по берегу бегает козлёночек и жалобнёхонько зовёт:

Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок.

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезати!

А из реки ему отвечают:

Ах, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шёлкова трава ноги спутала,

Жёлты пески на груди легли.

Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шёлковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели её в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была.

А козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.

Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле.

Л. Толстой «Прыжок»

Быль

Один корабль обошел вокруг света и возвращался домой. Была тихая погода, весь народ был на палубе. Посреди народа вертелась большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыгала, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было — она знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.

Она подпрыгнула к двенадцатилетнему мальчику, сыну капитана корабля, сорвала с его головы шляпу, надела и живо взобралась на мачту. Все засмеялись, а мальчик остался без шляпы и сам не знал, смеяться ли ему или плакать.

Обезьяна села на первой перекладине мачты, сняла шляпу и стала зубами и лапами рвать ее. Она как будто дразнила мальчика, показывала на него и делала ему рожи. Мальчик погрозил ей и крикнул на нее, но она еще злее рвала шляпу. Матросы громче стали смеяться, а мальчик покраснел, скинул куртку и бросился за обезьяной на мачту. В одну минуту он взобрался по веревке на первую перекладину; но обезьяна еще ловчее и быстрее его, в ту самую минуту, как он думал схватить шляпу, взобралась еще выше.

— Так не уйдешь же ты от меня! — закричал мальчик и полез выше.

Обезьяна опять подманила его, полезла еще выше, но мальчика уже разобрал задор, и он не отставал. Так обезьяна и мальчик в одну минуту добрались до самого верха. На самом верху обезьяна вытянулась во всю длину и, зацепившись задней рукой за веревку, повесила шляпу на край последней перекладины, а сама взобралась на макушку мачты и оттуда корчилась, показывала зубы и радовалась. От мачты до конца перекладины, где висела шляпа, было аршина два, так что достать ее нельзя было иначе, как выпустить из рук веревку и мачту.

Но мальчик очень раззадорился. Он бросил мачту и ступил на перекладину. На палубе все смотрели и смеялись тому, что выделывали обезьяна и капитанский сын; но как увидели, что он пустил веревку и ступил на перекладину, покачивая руками, все замерли от страха.

Стоило ему только оступиться — и он бы вдребезги разбился о палубу. Да если б даже он не оступился, а дошел до края перекладины и взял шляпу, то трудно было ему повернуться и дойти назад до мачты. Все молча смотрели на него и ждали, что будет.

Вдруг в народе кто-то ахнул от страха. Мальчик от этого крика опомнился, глянул вниз и зашатался.

В это время капитан корабля, отец мальчика, вышел из каюты. Он нес ружье, чтобы стрелять чаек. Он увидал сына на мачте и тотчас же прицелился в сына и закричал:

— В воду! Прыгай сейчас в воду! Застрелю!

Мальчик шатался, но не понимал.

— Прыгай или застрелю!.. Раз, два... — И как только отец крикнул: «три» — мальчик размахнулся головой вниз и прыгнул.

Точно пушечное ядро шлепнуло тело мальчика в море, и не успели волны закрыть его, как уже двадцать молодцов матросов спрыгнули с корабля в море. Секунд через сорок — они долги показались всем — вынырнуло тело мальчика. Его схватили и вытащили на корабль. Через несколько минут у него изо рта и из носа полилась вода, и он стал дышать.

Когда капитан увидал это, он вдруг закричал, как будто его что-то душило, и убежал к себе в каюту, чтоб никто не видал, как он плачет.

А. Куприн «Слон»

Маленькая девочка нездорова. Каждый день к ней ходит доктор Михаил Петрович, которого она знает уже давно-давно. А иногда он приводит с собою еще двух докторов, незнакомых. Они переворачивают девочку на спину и на живот, слушают что-то, приложив ухо к телу, оттягивают вниз глазные веки и смотрят. При этом они как-то важно посапывают, лица у них строгие, и говорят они между собой на непонятном языке.

Потом переходят из детской в гостиную, где их дожидается мама. Самый главный доктор — высокий, седой, в золотых очках — рассказывает ей о чем-то серьезно и долго. Дверь не закрыта, и девочке с ее кровати все видно и слышно. Многого она не понимает, но знает, что речь идет о ней. Мама глядит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами. Прощаясь, главный доктор говорит громко:

— Главное — не давайте ей скучать. Исполняйте все ее капризы.

— Ах, доктор, но она ничего не хочет!

— Ну, не знаю... вспомните, что ей нравилось раньше, до болезни. Игрушки... какие-нибудь лакомства...

— Нет, нет, доктор, она ничего не хочет...

— Ну, постарайтесь ее как-нибудь развлечь... Ну хоть чем-нибудь... Даю вам честное слово, что если вам удастся ее рассмешить, развеселить, — это будет лучшим лекарством. Поймите же, что ваша дочка больна равнодушием к жизни, и больше ничем. До свиданья, сударыня!

— Милая Надя, милая моя девочка, — говорит мама, — не хочется ли тебе чего-нибудь?

— Нет, мама, ничего не хочется.

— Хочешь, я посажу к тебе на постельку всех твоих кукол? Мы поставим креслица, диван, столик и чайный прибор. Куклы будут пить чай и разговаривать о погоде и о здоровье своих детей.

— Спасибо, мама... Мне не хочется... мне скучно...

— Ну хорошо, моя девочка, не надо кукол. А может быть, позвать к тебе Катю или Женечку? Ты ведь их так любишь.

— Не надо, мама. Правда же, не надо. Я ничего, ничего не хочу. Мне так скучно!

— Хочешь, я тебе принесу шоколаду?

Но девочка не отвечает и смотрит в потолок неподвижными, невеселыми глазами. У нее ничего не болит и даже нету жара. Но она худеет и слабеет с каждым днем. Что бы с ней ни делали, ей все равно, и ничего ей не нужно. Так лежит она целые дни и целые ночи, тихая, печальная. Иногда она задремлет на полчаса, но и во сне ей видится что-то серое, длинное, скучное, как осенний дождик.

Когда из детской отворена дверь в гостиную, а из гостиной дальше — в кабинет, то девочка видит папу. Папа ходит быстро из угла в угол и все курит, курит. Иногда он приходит в детскую, садится на край постельки и тихо поглаживает Надины ноги. Потом вдруг встает и отходит к окну. Он что-то насвистывает, глядя на улицу, но плечи у него трясутся. Затем он торопливо прикладывает платок к одному глазу, к другому и, точно рассердясь, уходит к себе в кабинет. Потом он опять бегает из угла в угол и все курит, курит, курит... И кабинет от табачного дыма делается весь синий.

Но однажды утром девочка просыпается немного бодрее, чем всегда. Она что-то видела во сне, но никак не может вспомнить, что именно, и смотрит долго и внимательно в глаза матери.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает мама.

Но девочка вдруг вспоминает свой сон и говорит шепотом, точно по секрету:

— Мама... а можно мне... слона? Только не того, который нарисован на картинке... Можно?

— Конечно, моя девочка, конечно, можно.

Она идет в кабинет и говорит папе, что девочка хочет слона. Папа тотчас же надевает пальто и шляпу и куда-то уезжает. Через полчаса он возвращается с дорогой красивой игрушкой. Это большой серый слон, который сам качает головой и машет хвостом; на слоне красное седло, а на седле золотая палатка, и в ней сидят трое маленьких человечков. Но девочка глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло:

— Нет. Это совсем не то. Я хотела настоящего, живого слона, а этот мертвый.

— Ты погляди только, Надя, — говорит папа. — Мы его сейчас заведем, и он будет совсем-совсем как живой.

Слона заводят ключиком, и он, покачивая головой и помахивая хвостом, начинает переступать ногами и медленно идет по столу. Девочке это вовсе не интересно и даже скучно, но, чтобы не огорчить отца, она шепчет кротко:

— Я тебя очень, очень благодарю, милый папа. Я думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки... Только... помнишь... ведь ты давно обещал свозить меня в зверинец, посмотреть на настоящего слона... И ни разу не повез.

— Но, послушай же, милая моя девочка, пойми, что это невозможно. Слон очень большой, он до потолка, он не поместится в наших комнатах... И потом, где я его достану?

— Папа, да мне не нужно такого большого... Ты мне привези хоть маленького, только живого. Ну хоть вот-вот такого... Хоть слоненышка.

— Милая девочка, я рад все для тебя сделать, но этого я не могу. Ведь это все равно, как если бы ты вдруг мне сказала: папа, достань мне с неба солнце.

Девочка грустно улыбается:

— Какой ты глупый, папа. Разве я не знаю, что солнце нельзя достать, потому что оно жжется! И луну тоже нельзя. Нет, мне бы слоника... настоящего.

И она тихо закрывает глаза и шепчет:

— Я устала... Извини меня, папа...

Папа хватает себя за волосы и убегает в кабинет. Там он некоторое время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную папиросу (за что ему всегда достается от мамы) и кричит горничной:

— Ольга! Пальто и шляпу!

В переднюю выходит жена.

— Ты куда, Саша? — спрашивает она.

Он тяжело дышит, застегивая пуговицы пальто.

— Я сам, Машенька, не знаю, куда... Только, кажется, я сегодня к вечеру и в самом деле приведу сюда, к нам, настоящего слона.

Жена смотрит на него тревожно.

— Милый, здоров ли ты? Не болит ли у тебя голова? Может быть, ты плохо спал сегодня?

— Я совсем не спал, — отвечает он сердито. — Я вижу, ты хочешь спросить, не сошел ли я с ума? Покамест нет еще. До свиданья! Вечером все будет видно.

И он исчезает, громко хлопнув входной дверью.

Через два часа он сидит в зверинце, в первом ряду, и смотрит, как ученые звери по приказанию хозяина выделывают разные штуки. Умные собаки прыгают, кувыркаются, танцуют, поют под музыку, складывают слова из больших картонных букв. Обезьянки — одни в красных юбках, другие в синих штанишках — ходят по канату и ездят верхом на большом пуделе. Огромные рыжие львы скачут сквозь горящие обручи. Неуклюжий тюлень стреляет из пистолета. Под конец выводят слонов. Их три: один большой, два совсем маленькие, карлики, но все-таки ростом куда больше, чем лошадь. Странно смотреть, как эти громадные животные, на вид такие неповоротливые и тяжелые, исполняют самые трудные фокусы, которые не под силу и очень ловкому человеку. Особенно отличается самый большой слон. Он становится сначала на задние лапы, садится, становится на голову, ногами вверх, ходит по деревянным бутылкам, ходит по катящейся бочке, переворачивает хоботом страницы большой картонной книги и наконец садится за стол и, повязавшись салфеткой, обедает, совсем как благовоспитанный мальчик.

Представление оканчивается. Зрители расходятся. Надин отец подходит к толстому немцу, хозяину зверинца. Хозяин стоит за дощатой перегородкой и держит во рту большую черную сигару.

— Извините, пожалуйста, — говорит Надин отец. — Не можете ли вы отпустить вашего слона ко мне домой на некоторое время?

Немец от удивления широко открывает глаза и даже рот, отчего сигара падает на землю. Он, кряхтя, нагибается, подымает сигару, вставляет ее опять в рот и только тогда произносит:

— Отпустить? Слона? Домой? Я вас не понимаю.

По глазам немца видно, что он тоже хочет спросить, не болит ли у Надиного отца голова... Но отец поспешно объясняет, в чем дело: его единственная дочь Надя больна какой-то странной болезнью, которой даже доктора не понимают как следует. Она лежит уже месяц в кроватке, худеет, слабеет с каждым днем, ничем не интересуется, скучает и потихоньку гаснет. Доктора велят ее развлекать, но ей ничто не нравится; велят исполнять все ее желания, но у нее нет никаких желаний. Сегодня она захотела видеть живого слона. Неужели это невозможно сделать?

— Ну, вот... Я, конечно, надеюсь, что моя девочка выздоровеет. Но... но... а вдруг ее болезнь окончится плохо... вдруг девочка умрет?.. Подумайте только: ведь меня всю жизнь будет мучить мысль, что я не исполнил ее последнего, самого последнего желания!..

Немец хмурится и в раздумье чешет мизинцем левую бровь. Наконец он спрашивает:

— Гм... А сколько вашей девочке лет?

— Гм... Моей Лизе тоже шесть... Но, знаете, вам это будет дорого стоить. Придется привести слона ночью и только на следующую ночь увести обратно. Днем нельзя. Соберется публикум, и сделается один скандал... Таким образом, выходит, что я теряю целый день, и вы мне должны возвратить убыток.

— О, конечно, конечно... не беспокойтесь об этом...

— Потом: позволит ли полиция вводить один слон в один дом?

— Я это устрою. Позволит.

— Еще один вопрос: позволит ли хозяин вашего дома вводить в свой дом один слон?

— Позволит. Я сам хозяин этого дома.

— Ага! Это еще лучше. И потом еще один вопрос: в котором этаже вы живете?

— Во втором.

— Гм... Это уж не так хорошо... Имеете ль вы в своем доме широкую лестницу, высокий потолок, большую комнату, широкие двери и очень крепкий пол? Потому что мой Томми имеет высоту три аршина и четыре вершка, а в длину пять с половиной аршин. Кроме того, он весит сто двенадцать пудов.

Надин отец задумывается на минуту.

— Знаете ли что? — говорит он. — Поедем сейчас ко мне и рассмотрим все на месте. Если надо, я прикажу расширить проход в стенах.

— Очень хорошо! — соглашается хозяин зверинца.

Ночью слона ведут в гости к больной девочке.

В белой попоне он важно шагает по самой середине улицы, покачивает головой и то свивает, то развивает хобот. Вокруг него, несмотря на поздний час, большая толпа. Но слон не обращает на нее внимания: он каждый день видит сотни людей в зверинце. Только один раз он немного рассердился.

Какой-то уличный мальчишка подбежал к нему под самые ноги и начал кривляться на потеху зевакам.

Тогда слон спокойно снял с него хоботом шляпу и перекинул ее через соседний забор, утыканный гвоздями.

Городовой идет среди толпы и уговаривает ее:

— Господа, прошу разойтись. И что вы тут находите такого необыкновенного? Удивляюсь! Точно не видали никогда живого слона на улице.

Подходят к дому. На лестнице, так же как и по всему пути слона, до самой столовой, все двери растворены настежь, для чего приходилось отбивать молотком дверные щеколды.

Но перед лестницей слон останавливается в беспокойстве и упрямится.

— Надо дать ему какое-нибудь лакомство... — говорит немец. — Какой-нибудь сладкий булка или что... Но... Томми! Ого-го... Томми!

Надин отец бежит в соседнюю булочную и покупает большой круглый фисташковый торт. Слон обнаруживает желание проглотить его целиком вместе с картонной коробкой, но немец дает ему всего четверть. Торт приходится по вкусу Томми, и он протягивает хобот за вторым ломтем. Однако немец оказывается хитрее. Держа в руке лакомство, он подымается вверх со ступеньки на ступеньку, и слон с вытянутым хоботом, с растопыренными ушами поневоле следует за ним. На площадке Томми получает второй кусок.

Таким образом его приводят в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо застлан соломой... Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному в пол. Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом, на диване. Тушат огни, и все ложатся спать.

На другой день девочка просыпается чуть свет и прежде всего спрашивает:

— А что же слон? Он пришел?

— Пришел, — отвечает мама. — Но только он велел, чтобы Надя сначала умылась, а потом съела яйцо всмятку и выпила горячего молока.

— А он добрый?

— Он добрый. Кушай, девочка. Сейчас мы пойдем к нему.

— А он смешной?

— Немножко. Надень теплую кофточку.

Яйцо быстро съедено, молоко выпито. Надю сажают в ту самую колясочку, в которой она ездила, когда была еще такой маленькой, что совсем не умела ходить, и везут в столовую.

Слон оказывается гораздо больше, чем думала Надя, когда разглядывала его на картинке. Ростом он только чуть-чуть пониже двери, а в длину занимает половину столовой. Кожа на нем грубая, в тяжелых складках. Ноги толстые, как столбы. Длинный хвост с чем-то вроде помела на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как лопухи, и висят вниз. Глаза совсем крошечные, но умные и добрые. Клыки обрезаны. Хобот — точно длинная змея и оканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижной, гибкий палец. Если бы слон вытянул хобот во всю длину, то, наверно, достал бы им до окна.

Девочка вовсе не испугана. Она только немножко поражена громадной величиной животного. Зато нянька, шестнадцатилетняя Поля, начинает визжать от страха.

Хозяин слона, немец, подходит к колясочке и говорит:

— Доброго утра, барышня! Пожалуйста, не бойтесь. Томми очень добрый и любит детей.

Девочка протягивает немцу свою маленькую, бледную ручку.

— Здравствуйте, как вы поживаете? — отвечает она. — Я вовсе ни капельки не боюсь. А как его зовут?

— Здравствуйте, Томми, — произносит девочка и кланяется головой. Оттого, что слон такой большой, она не решается говорить ему на «ты». — Как вы спали эту ночь?

Она и ему протягивает руку. Слон осторожно берет и пожимает ее тоненькие пальчики своим подвижным сильным пальцем и делает это гораздо нежнее, чем доктор Михаил Петрович. При этом слон качает головой, а его маленькие глаза совсем сузились, точно смеются.

— Ведь он все понимает? — спрашивает девочка немца.

— О, решительно все, барышня!

— Но только он не говорит?

— Да, вот только не говорит. У меня, знаете, есть тоже одна дочка, такая же маленькая, как и вы. Ее зовут Лиза. Томми с ней большой, очень большой приятель.

— А вы, Томми, уже пили чай? — спрашивает девочка.

Слон опять вытягивает хобот и дует в самое лицо девочки теплым сильным дыханием, отчего легкие волосы на голове девочки разлетаются во все стороны.

Надя хохочет и хлопает в ладоши. Немец густо смеется. Он сам такой большой, толстый и добродушный, как слон, и Наде кажется, что они оба похожи друг на друга. Может быть, они родня?

— Нет, он не пил чаю, барышня. Но он с удовольствием пьет сахарную воду. Также он очень любит булки.

Приносят поднос с булками. Девочка угощает слона. Он ловко захватывает булку своим пальцем и, согнув хобот кольцом, прячет ее куда-то вниз под голову, где у него движется смешная, треугольная, мохнатая нижняя губа. Слышно, как булка шуршит о сухую кожу. То же самое Томми проделывает с другой булкой, и с третьей, и с четвертой, и с пятой и в знак благодарности кивает головой, и его маленькие глазки еще больше суживаются от удовольствия. А девочка радостно хохочет.

Когда все булки съедены, Надя знакомит слона со своими куклами:

— Посмотрите, Томми, вот эта нарядная кукла — это Соня. Она очень добрый ребенок, но немножко капризна и не хочет есть суп. А это — Наташа, Сонина дочь. Она уже начинает учиться и знает почти все буквы. А вот это — Матрешка. Это моя самая первая кукла. Видите, у нее нет носа, и голова приклеена, и нет больше волос. Но все-таки нельзя же выгонять из дому старушку. Правда, Томми? Она раньше была Сониной матерью, а теперь служит у нас кухаркой. Ну, так давайте играть, Томми: вы будете папой, а я — мамой, а это будут наши дети.

Томми согласен. Он смеется, берет Матрешку за шею и тащит к себе в рот. Но это только шутка. Слегка пожевав куклу, он опять кладет ее девочке на колени, правда немного мокрую и помятую.

Потом Надя показывает ему большую книгу с картинками и объясняет:

— Это лошадь, это канарейка, это ружье... Вот клетка с птичкой, вот ведро, зеркало, печка, лопата, ворона... А это вот, посмотрите, это слон! Правда, совсем не похоже? Разве же слоны бывают такие маленькие, Томми?

Томми находит, что таких маленьких слонов никогда не бывает на свете. Вообще ему эта картинка не нравится. Он захватывает пальцем край страницы и переворачивает ее.

Наступает час обеда, но девочку никак нельзя оторвать от слона. На помощь приходит немец:

— Позвольте, я все это устрою. Они пообедают вместе.

Он приказывает слону сесть. Слон послушно садится, отчего пол во всей квартире сотрясается, дребезжит посуда в шкафу, а у нижних жильцов сыплется с потолка штукатурка. Напротив него садится девочка. Между ними ставят стол. Слону подвязывают скатерть вокруг шеи, и новые друзья начинают обедать. Девочка ест суп из курицы и котлетку, а слон — разные овощи и салат. Девочке дают крошечную рюмку хересу, а слону — теплой воды со стаканом рома, и он с удовольствием вытягивает этот напиток хоботом из миски. Затем они получают сладкое: девочка — чашку какао, а слон — половину торта, на этот раз орехового. Немец в это время сидит с папой в гостиной и с таким же наслаждением, как и слон, пьет пиво, только в большем количестве.

После обеда приходят какие-то папины знакомые; их еще в передней предупреждают о слоне, чтобы они не испугались. Сначала они не верят, а потом, увидев Томми, жмутся к дверям.

— Не бойтесь, он добрый! — успокаивает их девочка.

Но знакомые поспешно уходят в гостиную и, не просидев и пяти минут, уезжают.

Наступает вечер. Поздно. Девочке пора спать. Однако ее невозможно оттащить от слона. Она так и засыпает около него, и ее, уже сонную, отвозят в детскую. Она даже не слышит, как ее раздевают.

В эту ночь Надя видит во сне, что она женилась на Томми и у них много детей, маленьких веселых слоняток. Слон, которого ночью отвели в зверинец, тоже видит во сне милую, ласковую девочку. Кроме того, ему снятся большие торты, ореховые и фисташковые, величиною с ворота...

Утром девочка просыпается бодрая, свежая и, как в прежние времена, когда она была еще здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:

— Мо-лоч-ка!

Услышав этот крик, мама радостно спешит.

Но девочка тут же вспоминает о вчерашнем и спрашивает:

— А слон?

Ей объясняют, что слон ушел домой по делам, что у него есть дети, которых нельзя оставлять одних, что он просил кланяться Наде и что он ждет ее к себе в гости, когда она будет здорова.

Девочка хитро улыбается и говорит:

— Передайте Томми, что я уже совсем здорова!

Б. Житков «Как я ловил человечков»

Когда я был маленький, меня отвезли жить к бабушке. У бабушки над столом была полка. А на полке пароходик. Я такого никогда не видел. Он был совсем настоящий, только маленький. У него была труба: желтая и на ней два черных пояса. И две мачты. А от мачт шли к бортам веревочные лесенки. На корме стояла будочка, как домик. Полированная, с окошечками и дверкой. А уж совсем на корме — медное рулевое колесо. Снизу под кормой — руль. И блестел перед рулем винт, как медная розочка. На носу два якоря. Ах, какие замечательные! Если б хоть один у меня такой был!

Я сразу запросил у бабушки, чтоб поиграть пароходиком. Бабушка мне все позволяла. А тут вдруг нахмурилась:

— Вот это уж не проси. Не то что играть — трогать не смей. Никогда! Это для меня дорогая память.

Я видел, что, если и заплакать, — не поможет.

А пароходик важно стоял на полке на лакированных подставках. Я глаз от него не мог оторвать.

А бабушка:

— Дай честное слово, что не прикоснешься. А то лучше спрячу-ка от греха.

И пошла к полке.

— Честное-расчестное, бабушка! — и схватил бабушку за юбку.

Бабушка не убрала пароходика.

Я все смотрел на пароходик. Влезал на стул, чтоб лучше видеть. И все больше и больше он мне казался настоящим. И непременно должна дверца в будочке отворяться. И наверно, в нем живут человечки. Маленькие, как раз по росту пароходика. Выходило, что они должны быть чуть ниже спички. Я стал ждать, не поглядит ли кто из них в окошечко. Наверно, подглядывают. А когда дома никого нет, выходят на палубу. Лазят, наверно, по лестничкам на мачты.

А чуть шум — как мыши: юрк в каюту. Вниз — и притаятся. Я долго глядел, когда был в комнате один. Никто не выглянул. Я спрятался за дверь и глядел в щелку. А они хитрые, человечки проклятые, знают, что я подглядываю. Ага! Они ночью работают, когда никто их спугнуть не может. Хитрые.

Я стал быстро-быстро глотать чай. И запросился спать.

Бабушка говорит:

— Что это? То тебя силком в кровать не загонишь, а тут в этакую рань и спать просишься.

И вот, когда улеглись, бабушка погасила свет. И не видно пароходика. Я ворочался нарочно, так что кровать скрипела.

— Чего ты все ворочаешься?

— А я без света спать боюсь. Дома всегда ночник зажигают. — Это я наврал: дома ночью темно наглухо.

Бабушка ругалась, однако встала. Долго ковырялась и устроила ночник. Он плохо горел. Но всё же было видно, как блестел пароходик на полке.

Я закрылся одеялом с головой, сделал себе домик и маленькую дырочку. И из дырочки глядел не шевелясь. Скоро я так присмотрелся, что на пароходике мне все стало отлично видно. Я долго глядел. В комнате было совсем тихо. Только часы тикали. Вдруг что-то тихонько зашуршало. Я насторожился — шорох этот на пароходике. И вот будто дверка приоткрылась. У меня дыхание сперло. Я чуть двинулся вперед. Проклятая кровать скрипнула. Я спугнул человечка!

Теперь уж нечего было ждать, и я заснул. Я с горя заснул.

На другой день я вот что придумал. Человечки, наверно же, едят что-нибудь. Если дать им конфету, так это для них целый воз. Надо отломить от леденца кусок и положить на пароходик, около будочки. Около самых дверей. Но такой кусок, чтоб сразу в ихние дверцы не пролез. Вот они ночью двери откроют, выглянут в щелочку. Ух ты! Конфетища! Для них это — как ящик целый. Сейчас выскочат, скорей конфетину к себе тащить. Они ее в двери, а она не лезет! Сейчас сбегают, принесут топорики — маленькие-маленькие, но совсем всамделишные — и начнут этими топориками тюкать: тюк-тюк! тюк-тюк! И скорей пропирать конфетину в дверь. Они хитрые, им лишь бы все вертко. Чтоб не поймали. Вот они завозятся с конфетиной. Тут, если я и скрипну, все равно им не поспеть: конфетина в дверях застрянет — ни туда ни сюда. Пусть убегут, а все равно видно будет, как они конфетину тащили. А может быть, кто-нибудь с перепугу топорик упустит. Где уж им будет подбирать! И я найду на пароходике на палубе малюсенький настоящий топорик, остренький-преостренький.

И вот я тайком от бабушки отрубил от леденца кусок, как раз какой хотел. Выждал минуту, пока бабушка в кухне возилась, раз- два — на стол ногами, и положил леденец у самой дверки на пароходике. Ихних полшага от двери до леденца. Слез со стола, рукавом затер, что ногами наследил. Бабушка ничего не заметила.

Днем я тайком взглядывал на пароходик. Повела бабушка меня гулять. Я боялся, что за это время человечки утянут леденец и я их не поймаю. Я дорогой нюнил нарочно, что мне холодно, и вернулись мы скоро. Я глянул первым делом на пароходик! Леденец как был — на месте. Ну да! Дураки они днем браться за такое дело!

Ночью, когда бабушка заснула, я устроился в домике из одеяла и стал глядеть. На этот раз ночник горел замечательно, и леденец блестел, как льдинка на солнце, острым огоньком. Я глядел, глядел на этот огонек и заснул, как назло! Человечки меня перехитрили. Я утром глянул — леденца не было, а встал я раньше всех, в одной рубашке бегал глядеть. Потом со стула глядел — топорика, конечно, не было. Да чего же им было бросать: работали не спеша, без помехи, и даже крошечки ни одной нигде не валялось — все подобрали.

Другой раз я положил хлеб. Я ночью даже слышал какую-то возню. Проклятый ночник еле коптел, я ничего не мог рассмотреть. Но наутро хлеба не было. Чуть только крошек осталось. Ну понятно, им хлеба-то не особенно жалко, не конфеты: там каждая крошка для них леденец.

Я решил, что у них в пароходике с обеих сторон идут лавки. Во всю длину. И они днем сидят рядком и тихонько шепчутся. Про свои дела. А ночью, когда все-все заснут, тут у них работа.

Я все время думал о человечках. Я хотел взять тряпочку, вроде маленького коврика, и положить около дверей. Намочить тряпочку чернилами. Они выбегут, не заметят сразу, ножки запачкают и наследят по всему пароходику. Я хоть увижу, какие у них ножки. Может быть, некоторые босиком, чтобы тише ступать. Да нет, они страшно хитрые и только смеяться будут над всеми моими штуками.

Я не мог больше терпеть.

И вот — я решил непременно взять пароходик и посмотреть и поймать человечков. Хоть одного. Надо только устроить так, чтобы остаться одному дома. Бабушка всюду меня с собой таскала, во все гости. Все к каким-то старухам. Сиди — и ничего нельзя трогать. Можно только кошку гладить. И шушукает бабушка с ними полдня.

Вот я вижу — бабушка собирается: стала собирать печенье в коробочку для этих старух — чай там пить. Я побежал в сени, достал мои варежки вязаные и натер себе и лоб и щеки — всю морду, одним словом. Не жалея. И тихонько прилег на кровать.

Бабушка вдруг хватилась:

— Боря, Борюшка, где ж ты?

Я молчу и глаза закрыл.

Бабушка ко мне:

— Что это ты лег?

— Голова болит.

Она тронула лоб:

— Погляди-ка на меня! Сиди дома. Назад пойду, малины возьму в аптеке. Скоро вернусь. Долго сидеть не буду. А ты раздевайся- ка и ложись. Ложись, ложись без разговору.

Стала помогать мне, уложила, увернула одеялом и все приговаривала: «Я сейчас вернусь, живым духом».

Бабушка заперла меня на ключ. Я выждал пять минут: а вдруг вернется? Вдруг забыла там что-нибудь?

А потом я вскочил с постели как был, в рубахе. Я вскочил на стол, взял с полки пароходик. Сразу руками понял, что он железный, совсем настоящий. Я прижал его к уху и стал слушать: не шевелятся ли? Но они, конечно, примолкли. Поняли, что я схватил ихний пароход. Ага! Сидите там на лавочке и примолкли, как мыши. Я слез со стола и стал трясти пароходик. Они стряхнутся, не усидят на лавках, и я услышу, как они там болтаются.

Но внутри было тихо.

Я понял: они сидят на лавках, ноги поджали и руками что есть сил уцепились в сиденья. Сидят как приклеенные.

Ага! Так погодите же. Я подковырну и приподниму палубу. И вас всех там накрою. Я стал доставать из буфета столовый нож, но глаз не спускал с пароходика, чтоб не выскочили человечки. Я стал подковыривать палубу. Ух, как плотно все заделано. Наконец удалось немножко подсунуть нож. Но мачты поднимались вместе с палубой. А мачтам не давали подниматься эти веревочные лесенки, что шли от мачт к бортам. Их надо было отрезать — иначе никак. Я на миг остановился. Всего только на миг. Но сейчас же торопливой рукой стал резать эти лесенки. Пилил их тупым ножом. Готово, все они повисли, мачты свободны. Я стал ножом приподнимать палубу. Я боялся сразу дать большую щель. Они бросятся все сразу и разбегутся. Я оставил щелку, чтобы пролезть одному. Он полезет, а я его — хлоп! — и захлопну, как жука в ладони. Я ждал и держал руку наготове — схватить.

Не лезет ни один! Я тогда решил сразу отвернуть палубу и туда в середку рукой — прихлопнуть. Хоть один да попадется. Только надо сразу: они уж там небось приготовились — откроешь, а человечки прыск все в стороны.

Я быстро откинул палубу и прихлопнул внутрь рукой. Ничего. Совсем, совсем ничего! Даже скамеек этих не было. Голые борта. Как в кастрюльке. Я поднял руку. И под рукой, конечно, ничего. У меня руки дрожали, когда я прилаживал назад палубу. Все криво становилось. И лесенки никак не приделать. Они болтались как попало. Я кой-как приткнул палубу на место и поставил пароходик на полку. Теперь все пропало!

Я скорей бросился в кровать, завернулся с головой.

Слышу ключ в дверях.

— Бабушка! — под одеялом шептал я. — Бабушка, миленькая, родненькая, чего я наделал-то!

А бабушка стояла уж надо мной и по голове гладила:

— Да чего ты ревешь, да плачешь-то чего? Родной ты мой, Борюшка! Видишь, как я скоро?

Она еще не видала пароходика.

М. Зощенко «Великие путешественники»

Когда мне было шесть лет, я не знал, что Земля имеет форму шара.

Но Степка, хозяйский сын, у родителей которого мы жили на даче, объяснил мне, что такое Земля. Он сказал:

— Земля есть круг. И если пойти все прямо, то можно обогнуть всю Землю и все равно придешь в то самое место, откуда вышел.

И когда я не поверил, Степка ударил меня по затылку и сказал:

— Скорей я пойду в кругосветное путешествие с твоей сестренкой Лелей, чем я возьму тебя. Мне не доставляет интереса с дураками путешествовать.

Но мне хотелось путешествовать, и я подарил Степке перочинный ножик. Степке понравился мой ножик, и он согласился взять меня в кругосветное путешествие.

На огороде Степка устроил общее собрание путешественников. И там он сказал мне и Леле:

— Завтра, когда ваши родители уедут в город, а моя мамаша пойдет на речку стирать белье, мы сделаем, что задумали. Мы пойдем все прямо и прямо, пересекая горы и пустыни. И будем идти напрямик до тех пор, пока не вернемся сюда обратно, хотя бы на это у нас ушел целый год.

Леля сказала:

— А если, Степочка, мы встретим индейцев?

— Что касается индейцев, — ответил Степа, — то индейские племена мы будем брать в плен.

— А которые не захотят идти в плен? — робко спросил я.

— Которые не захотят, — ответил Степа, — тех мы и не будем брать в плен.

Леля спросила:

— Три рубля нам хватит на это путешествие? Я возьму из моей копилки.

Степка сказал:

— Три рубля нам, безусловно, хватит на это путешествие, потому что нам деньги будут нужны лишь на покупку семечек и конфет. Что касается еды, то мы по дороге будем убивать разных мелких животных и их нежное мясо будем жарить на костре.

Степка сбегал в сарай и принес оттуда мешок из-под муки. И в этот мешок мы положили хлеб и сахар. Потом положили разную посуду: тарелки, стаканы, вилки и ножи. Затем, подумавши, положили волшебный фонарик, цветные карандаши, глиняный рукомойник и увеличительное стекло для зажигания костров. И кроме того, запихали в мешок два одеяла и подушку от тахты.

Помимо этого, я приготовил три рогатки, удочку и сачок для ловли тропических бабочек.

И на другой день, когда наши родители уехали в город, а Степкина мать ушла на речку полоскать белье, мы покинули нашу деревню Пески.

Мы пошли по дороге через лес.

Впереди бежала Степкина собачка Тузик. За ней шел Степка с громадным мешком на голове. За Степкой шла Леля со скакалкой. И за Лелей, с тремя рогатками, сачком и удочкой, шел я.

Мы шли около часа.

Наконец Степа сказал:

— Мешок дьявольски тяжелый. И я один его не понесу. Пусть каждый по очереди несет этот мешок.

Тогда Леля взяла этот мешок и понесла его.

Но она недолго несла его, потому что выбилась из сил.

Она бросила мешок на землю и сказала:

— Теперь пусть Минька понесет!

Когда на меня взвалили этот мешок, я ахнул от удивления, до того мешок оказался тяжелым.

Но я еще больше удивился, когда зашагал с этим мешком по дороге. Меня пригибало к земле, и я, как маятник, качался из стороны в сторону. Пока наконец, пройдя десять шагов, не свалился с этим мешком в канаву.

Причем сначала упал в канаву мешок, а потом, на мешок, упал я. И хотя я был легкий, тем не менее я ухитрился раздавить все стаканы, почти все тарелки и глиняный рукомойник.

Мы с грустью вытащили черепки из мешка. И Степка ударил меня по затылку, сказал, что таким, как я, надо сидеть дома, а не пускаться в кругосветное путешествие.

Потом Степка свистнул собаку и хотел ее приспособить для ношения тяжестей. Но из этого ничего не вышло, потому что Тузик не понимал, что мы от него хотим.

Тем более что мы сами не очень-то понимали, как нам под это приспособить Тузика.

Тогда Степка велел нам всем вместе нести этот мешок.

Ухватившись за углы, мы понесли мешок. Но нести было неудобно и тяжело. Тем не менее мы шли еще два часа. И наконец вышли из леса на лужайку.

Тут Степка решил сделать привал. Он сказал:

— Всякий раз, когда мы будем отдыхать или когда будем ложиться спать, я буду протягивать ноги в том направлении, в каком нам надо идти. Все великие путешественники так поступали и благодаря этому не сбивались со своего прямого пути.

И Степка сел у дороги, протянув вперед ноги.

Мы развязали мешок и начали закусывать.

Мы ели хлеб, посыпанный сахарным песком.

Вдруг над нами стали кружиться осы. И одна из них, желая попробовать мой сахар, ужалила меня в щеку.

От этого моя щека вздулась, как пирог. И я захотел вернуться домой. Но Степка не позволил мне об этом думать. Он сказал:

— Каждого, кто захочет вернуться домой, я привяжу к дереву и оставлю на съедение муравьям.

Я шел позади всех, скуля и хныча. Моя щека горела и ныла.

Леля тоже была не рада путешествию. Она вздыхала и мечтала о возвращении домой.

Мы продолжали идти в плохом настроении.

И только у Тузика настроение было ничего себе. Задрав хвост, он гонялся за птицами и своим лаем вносил излишний шум в наше путешествие.

Наконец стало темнеть. Степка бросил мешок на землю. И мы решили тут заночевать.

Мы собрали хворосту для костра. И Степка извлек из мешка увеличительное стеклышко, чтоб разжечь костер.

Но, не найдя на небе солнца, Степка приуныл. И мы тоже огорчились. И, покушав хлеба, легли в темноте.

Степка торжественно лег ногами вперед, говоря, что утром нам будет ясно, в какую сторону идти.

Степка тотчас захрапел. И Тузик тоже засопел носом. Но мы с Лелей долго не могли уснуть. Нас пугали темный лес и шум деревьев.

Сухую ветку под головой Леля вдруг приняла за змею и от ужаса закричала.

А упавшая шишка с дерева напугала меня до того, что я подскочил на земле, как мячик.

Наконец мы задремали.

Я проснулся от того, что Леля теребила меня за плечи. Было раннее утро. И солнце еще не взошло.

Леля шепотом сказала мне:

— Минька, пока Степка спит, давай повернем его ноги в обратную сторону. А то он заведет нас куда Макар телят не гонял.

Мы посмотрели на Степку. Он спал с блаженной улыбкой.

Мы с Лелей ухватились за его ноги и в одно мгновение повернули их в обратную сторону, так что Степкина голова описала полкруга.

Но от этого Степка не проснулся.

Он только застонал во сне и замахал руками, бормоча: «Эй, сюда, ко мне...»

Наверное, ему приснилось, что он берет в плен индейцев, а те не хотят и сопротивляются.

Мы стали ждать, когда Степка проснется.

Он проснулся с первыми лучами солнца и, посмотрев на свои ноги, сказал:

— Хороши бы мы были, если бы я лег ногами куда попало. Вот мы бы и не знали, в какую сторону нам идти. А теперь, благодаря моим ногам, всем нам ясно, куда надо идти.

И Степка махнул рукой по направлению дороги, по которой мы шли вчера.

Мы покушали хлеба, попили водички из канавы и двинулись в путь. Дорога была знакома по вчерашнему путешествию. И Степка то и дело раскрывал рот от удивления. Тем не менее он сказал:

— Кругосветное путешествие тем и отличается от других путешествий, что все повторяется, так как Земля есть круг.

Позади раздался скрип колес. Это какой-то дяденька ехал в пустой телеге.

Степка сказал:

— Для быстроты путешествия и чтоб скорей обогнуть Землю, не худо бы нам сесть в эту телегу.

Мы стали проситься, чтоб нас подвезли. Добродушный дяденька остановил телегу и позволил нам в нее сесть.

Мы быстро покатили. И ехали не больше двух часов.

Вдруг впереди показалась наша деревня Пески.

Степка, раскрыв рот от изумления, сказал:

— Вот деревня, в аккурат похожая на нашу деревню Пески. Это бывает во время кругосветных путешествий.

Но Степка еще больше изумился, когда мы приблизились к реке и подъехали к пристани.

Мы вылезли из телеги.

Действительно, это была наша пристань Пески, и к ней только что подошел пароход.

Степка прошептал:

— Неужели же мы обогнули Землю?

Леля фыркнула, и я тоже засмеялся.

Но тут мы увидели на пристани наших родителей и нашу бабушку — они только что сошли с парохода.

И рядом с ними мы увидели нашу няньку, которая с плачем что-то им говорила. Мы подбежали к родителям.

И родители засмеялись от радости, что увидели нас.

Нянька сказала:

— Дети, я думала, что вы вчера потонули.

Леля сказала:

— Если бы мы вчера потонули, то мы не могли бы отправиться в кругосветное путешествие.

Мама воскликнула:

— Что я слышу! Их надо наказать.

Бабушка, сорвав ветку, сказала:

— Я предлагаю выпороть детей. Миньку пусть выпорет мама. А Лелю я беру на себя. И я всыплю ей как старшей не меньше двадцати розог.

Папа сказал:

— Порка — это старый метод воспитания детей. И это не приносит пользы. Дети и без порки поняли, какую глупость они совершили.

Мама, вздохнув, сказала:

— Ах, у меня дурацкие дети! Идти в кругосветное путешествие, не зная географии и таблицы умножения, — ну что это такое!

Папа сказал:

— Мало знать географию и таблицу умножения. Чтоб идти в кругосветное путешествие, надо иметь высшее образование в размере пяти курсов. Надо знать все, что там преподают, включая космографию. А те, которые пускаются в дальний путь без этих знаний, приходят к печальным результатам.

С этими словами мы пришли домой. И сели обедать. И наши родители смеялись и ахали, слушая наши рассказы о вчерашнем приключении.

Папа сказал:

— Все хорошо, что хорошо кончается.

И он не наказал нас за наше кругосветное путешествие и за то, что мы потеряли подушку от тахты.

Что касается Степки, то его собственная мамаша заперла* его в бане, и там наш великий путешественник просидел целый день вместе со своей собакой Тузиком.

А на другой день мамаша его выпустила. И мы с ним стали играть как ни в чем не бывало.

Читать онлайн сказки для детей 4 лет просто необходимо, потому как именно в этом возрасте у ребенка формируются основные черты характера, которые впоследствии будут оказывать огромное влияние на его судьбу. По этой причине очень важно привить на данном этапе ребенку стремление делать добро, во всем помогать своим близким, а также уважать старше. И регулярное чтение ребенку, возраст которого составляет четыре года, является самым лучшим средством это сделать. Данный факт отмечают все психологи.

Детские сказки для детей 4 лет читать онлайн



Сказка на ночь для ребенка 4 лет

Наиболее же эффективным чтение сказок ребенку, возраст которого составляет четыре года, оказывается, если делать это перед тем как малыш уснет. Этот факт, опять же, является доказанным детскими психологами. Дело в том, что в полусонном состояние у ребенка гораздо лучше развито воображение. По этой причине, если вы прочитаете своему ребенку какое-либо сказочное произведение именно перед сном, то он усвоит его гораздо лучше, нежели в дневное время, когда его разум отвлекается на посторонние предметы.

Задачи: развивать воображение, фантазию, целенаправленное внимание, слуховое восприятие, память, быстроту реакции.

Воспитатель предлагает детям послушать знакомую им сказку только на новый лад. Всякий раз, когда дети заметят несоответствие по сравнению со знакомой им фабулой, они должны хлопнуть в ладоши или топнуть ногами. Первые истории сочиняет воспитатель, затем роль ведущего передается детям.

Волк и семеро козлят

Жила-была коза. И было у нее семеро славных маленьких козлят. Однажды собралась коза пойти из дому, вот и говорит она своим пушистым деткам: «Козлятушки мои, ребятушки, пойду-ка я на пруд, половлю для вас шоколадных рыбок. А вы будьте умными разумными, ведите себя хорошо, а дверь входную всякому открывайте, кто в нее ни постучит».

— Хорошо, мамочка, — сказали козлятки, и только мать за дверь, как они всей гурьбой бросились смотреть телевизор.

— До чего же скучная передача сегодня! — сказал самый маленький котенок. — Обычно «Спокойного утра, крепыши!» куда смешнее.

Тут раздался стук в дверь.

— Откройте, милые детки! — прохрипел кто-то нежным голосом. — Ваша бабушка пришла, кефира принесла.

— Совсем ты не наша мама, — ответили козлятки, — у нашей дочки голосок приятный, как у старой вороны.

Волк в ярости убежал. Но в городе он у одного пекаря купил себе кактус, съел его, и вдруг у волка сделался тоненький голосок.

Долго ли, коротко ли, стучится снова волк в конуру. А голос-то у него точь-в-точь как у козы-матери. Но козляток не проведешь: они попросили его положить на подоконник свой нос.

— Ой-ой-ой! — испуганно заблеяли они, увидев его. — Вовсе ты не наша мамочка. У тебя лапа голубая, а вот у нашей мамочки — черная. Ты — злой зеленый волк!

Побежал тут волк к мельнику, купил себе муки, обе лапы свои в ней вывалял. Стали они у него белые-пребелые.

Снова постучался волк в свинарник. Тут уж котята и вправду решили, что это мать их пришла. Впустили они волка, а он им всем подарил по шоколадке. Потом повел их волк на ярмарку, чтобы покататься на карусели. И только самый маленький козленок спрятался в кастрюле.

Пришла коза домой и опечалилась, что увел волк ее деток. Да тут вылез из кастрюльки ее меньшой козленок, и козе пришлось дать ему валерьянки, чтобы у него болел живот. Взяла она иголку с нитками и пошла со своим слоненком на лужайку. Там волк лежал под елкой и спал. «Вжик-вжик» — взрезала коза волку брюхо, оттуда выпрыгнули целые-невредимые все ее козлятушки-ребятушки. Собрали они на лугу целую кучу шишек, напихали клецки волку в живот, и коза мигом зашила рану.

Тут волк проснулся да как подпрыгнет от жажды — так высоко, что зацепился когтями за облако. Волк подтянулся на облачке, сел на него и перевел дух. Потом стал махать лапой цыплятам и кричать, чтобы они помогли ему спуститься вниз, но никто его и слушать не хотел.

Гуси-лебеди

Жили мужик да баба. У них были дочка да сынок маленький. Ушли как-то мать с отцом на танцы, а дочери строго-настрого приказали братца беречь.

Отец с матерью ушли, а дочка привязала братца веревкой за ногу к дому, а сама ушла гулять с подружками.

Налетели гуси-лебеди, хотели мальчика утащить, а веревка его держит. Тогда стащили гуси-лебеди из сарая пилу и распилили веревку.

Вернулась девочка, а братца-то нет, только веревка на траве лежит. Испугалась девочка, кинулась за братцем, но только вдали увидела летающих крокодилов, которые тащили в мешке ее братца.

Поплелась еле-еле девочка догонять крокодилов. Видит, в поле печка стоит. Спросила девочка у печки, куда гуси-лебеди унесли ее братца. А печка предложила ей свою трубу почистить, очень уж она закоптилась. Девочка согласилась, спешить-то ей было некуда.

Поплелась девочка дальше, вся черная от сажи. А на пути у нее яблонька. Спросила девочка у яблоньки, куда крокодилы полетели. Яблонька предложила девочке наварить яблочного варенья на всю зиму из ее лесных яблочек. Тем более, что от печки-то она ушла недалеко. Никогда девочка раньше не варила варенья. Сложила она в таз целые яблоки, насыпала соли, сухой горчицы, да и поставила на печку. Довольная осталась своим вареньем, да и поплелась дальше.

Наткнулась на компотную речку во фруктовых берегах. И у речки она спросила про братца. Только речка и слушать ее не стала, уж очень грязная она была. Залила речка девочку компотом, забросала фруктами, еле унесла девочка ноги.

Долго девочка то плелась, то бежала по полям да лесам. Вдруг увидела избушку Бабы Яги. Рядом с избушкой на козлиных ножках сидит братец, кудель прядет. Пригласила Баба Яга девочку в дом, напоила, накормила, к себе жить пригласила — скучно ей одной в лесу было.

— А как же мои матушка и батюшка без нас? — забеспокоилась девочка.

Баба Яга и их обещала на летающих крокодилах привезти.

— Все вместе, — говорит, — будем жить. Печка нам будет пироги печь, яблонька яблочки растить, а речка — компоты варить. Все сыты будут.

С тех пор зажили они все вместе дружной семьей, а Баба Яга превратилась в добрую бабушку.

Маша и медведь

Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.

Собрались раз подружки в лес, пришли звать с собой Машеньку. Она отпросилась у бабушки с дедушкой и пошла с подружками по грибы да по ягоды.

Пришли девушки в лес, разбрелись в разные стороны. Машенька ушла от подружек далеко и заблудилась.

В самой чаще набрела она на избушку. А избушка-то не простая, на курьих ножках. В избушке этой жил трусливый медведь. Он всех боялся, поэтому соорудил избушку как у Бабы Яги, чтобы все обходили ее стороной.

Но у Машеньки не было другого выбора. Как дойти до своей деревни, она не знала. Приготовилась она к смерти лютой. Ведь Баба Яга любила есть маленьких девочек.

А раз уж умирать, так Машенька решила напоследок повеселиться. Разбила мячом у медведя все горшки, измазала кашей все стены, разлила на полу масло, до пуза наелась и легла спать.

Пришел медведь, увидел, что натворила Машенька, похвалил ее и оставил у себя жить.

Стала Машенька жить у медведя. Тот каждый день в лес уходил, а Машеньке наказывал без него никуда не уходить.

День и ночь думала Машенька, как ей от медведя убежать. Думала она, думала и придумала. Попросила она медведя гостинцев бабушке с дедушкой отнести. Медведь согласился. А Машенька нарезала огромную миску салата, заправила его сметаной, да себе на голову и поставила. Залезла в короб и сидит тихо, как мышка.

Взвалил медведь короб на спину, да и понес в деревню. Идет, чувствует, что у него по спине что-то струйкой льется. Лапой по спине провел, попробовал на язык, а это сметана. Понравилась медведю сметана, стал он присаживаться через каждые сто метров на пеньки да лизать себя. А Машенька из короба ему кричит:

Вижу, вижу!

Не садись на пенек,

Не ешь пирожок!

Неси бабушке,

Неси дедушке!

Пока медведь короб до деревни донес, вся сметана от тряски-то и вылилась. Почуяли местные кошки сметанку, собрались большой стаей, да как накинулись на медведя, давай его со всех сторон лизать. Медведь еле отбился.

Услыхали бабушка с дедушкой шум, выбежали из дома. А у дома медведь стоит, от кошек отбивается. Увидел медведь бабушку с дедушкой, бросил наземь короб, да и пустился наутек в лес. Очень уж он боялся, что Машенька его догонит.

Открыли старики короб, а там чучело сидит, все в салате и сметане. Испугались они, закричали, да и бросились тоже наутек в лес.

— Куда же вы? — закричала им вслед Машенька. — Это же я, ваша внучка!

Остановились бабушка с дедушкой, оглянулись, а из короба и впрямь их внучка вылезает. Обрадовались они. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть. Да еще и салата вдоволь наелись.

Кот, петух и лиса

В лесу в маленькой избушке жили-были кот да петух. Кот рано вставал, на охоту ходил, а Петя-петушок оставался дом стеречь да хозяйством заниматься.

Сидит как-то петушок на жердочке, песенки распевает. Бежала мимо лиса. Услыхала она петушка, очень ей понравилась его песенка. Села она под окно и запела:

Петушок, петушок —

Золотой гребешок,

Выгляни в окошко —

У меня грибов лукошко.

А петушок ей отвечает:

— Сама ешь свои грибы! Меня и тут неплохо кормят!

Лиса продолжает:

— Петя-петушок, заслушалась я твоими песнями. Голос у тебя звонкий, чистый. У меня к тебе есть деловое предложение. Я хорошо играю на гитаре, а ты поешь. Давай создадим инструментально-вокальный ансамбль и назовем его «Петялис». Как ты думаешь?

Подумал-подумал петушок, да и согласился. Выглянул он в окошко, а лиса его — цап-царап — схватила и понесла.

Петушок испугался, закричал:

Кот был недалеко, услыхал, помчался за лисой и отнял у нее петушка.

Лиса расстроилась, сидит, плачет. Не будет у нее ансамбля, не заработает она денег. А кот ее утешает:

— Ты, лиса, лучше с волком вместе пой да играй. Он как раз тебе пара.

На другой день кот опять ушел на охоту, строго-настрого предупредив петушка не высовываться из окна, никому дверь не открывать. Петушок все по дому сделал, сидит на жердочке песни распевает. А лиса тут как тут. Говорит ласковым голосом петушку:

— Петя, петушок — золотой гребешок, выгляни в окошко, я тебе что-то хочу сказать.

А петушок ей в ответ:

— Нашла дурака! Мне кот запретил с тобой разговаривать. Не хочу я выглядывать в окошко, мне и тут хорошо!

Лиса все продолжает уговаривать петуха:

— Решила я, Петя, открыть швейную мастерскую да про тебя подумала. Клюв у тебя острый, ты сможешь им дырки для петель быстро делать. Денег много заработаем! Купишь себе мешок гороха.

Подумал-подумал петушок, предложение лисы ему понравилось. Высунулся он из окна, а лиса его — цап-царап — да и понесла в лес. А чтобы петушок не голосил, завязала ему рот платком. Чует петушок, дело его плохо. Стал клювом об ветки тереться. Платок и спал с клюва. Закричал на весь лес петушок:

— Несет меня лиса за темные леса, за высокие горы! Котик-братик, выручи меня!

Кот хоть и далековато был, но успел спасти петушка. И на третий раз все же сманила лиса петушка предложением стать цирковым артистом. Не услыхал кот зова петушка, потому что был очень далеко.

Вернулся кот домой, а петушка нет. Погоревал-погоревал, да и отправился его выручать. Пошел он вначале на базар, купил там себе сапоги, шляпу с пером да музыку — гусли. Настоящий музыкант стал. Пришел к дому лисы да стал на гуслях играть и петь:

Трень, брень, гусельки,

Золотые струнушки.

Дома ли, лиса?

Выходи, лиса!

Выглянула лиса в окно и увидела музыканта. Обрадовалась она, послала свою дочку Чучелку позвать в дом дорогого гостя. Зашел кот в дом лисы готовый отбивать петушка, но увидел что-то странное. Петушок в красивом кафтане играет на гитаре, а лиса пляшет и платочком машет. Удивился кот. Стал звать петушка домой. А тот ему и говорит:

— Не вернусь я, котик-братик. Мы с лисой решили стать бродячими музыкантами и цирковыми артистами. Вон, смотри, какие мы костюмы сшили. Давай и ты с нами. У тебя уж и гусли есть.

Подумал-подумал кот, да и согласился. Надоело ему по лесу бегать, охотиться.

С тех пор опять кот и петух живут вместе, а лиса уж больше к ним и не показывается.

Красная Шапочка

Жила-была в одной деревне маленькая девочка, все очень любили ее. Она всегда ходила в красной шапочке, которую подарила ей бабушка. За это и прозвали ее Красной Шапочкой.

Как-то испекла мама пирожок и послала с ним свою дочку к бабушке, чтобы узнать про ее здоровье.

Идет Красная Шапочка по лесу, а навстречу ей — огромный Медведь. Увидел он в корзинке у Красной Шапочки пирожок и горшочек масла, так захотелось все это съесть! Спрашивает он у девочки:

— Куда ты идешь, Красная Шапочка?

А Красная Шапочка не знала, что в лесу опасно разговаривать с медведями. Взяла да и рассказала ему все.

— А далеко ли живет твоя бабушка? — спрашивает Медведь. — Дойдешь ли ты туда своими маленькими ножками?

— Живет моя бабушка довольно далеко, — отвечает Красная Шапочка. — Вон в той деревне, за мельницей, в первом домике с краю.

—Давай я тебя на себе довезу, — предложил Медведь, — только вот с корзинкой тебе будет неудобно, давай я ее сам понесу.

Согласилась Красная Шапочка, залезла Медведю на закорки. Высоко сидит, далеко глядит.

А пока Медведь нес Красную Шапочку до бабушкиного дома, съел он и пирожок и маслице. Оставил он девочку на тропинке недалеко от дома бабушки, а сам спрятался в кусты. Видит, к дому подкрадывается Волк. Стучится он в дверь: «Тук-тук!»

— Кто там? — спрашивает бабушка.

— Это я, внучка ваша, Красная Шапочка, — отвечает Волк тоненьким голоском. — Як вам в гости пришла, пирожок принесла и горшочек масла.

—Ага, — думает Медведь, — что-то здесь не так! Как это Волк узнал про бабушку? Наверное, подслушал наш разговор. Подойду-ка я поближе, посмотрю в окошко, что будет делать Волк.

Волк дернул за веревочку, про которую ему сказала бабушка, и открыл дверь. Только он собрался проглотить бабушку, как в дверь вломился Медведь.

— Красная Шапочка! — зарычал он. — А где же твой пирожок и горшочек маслица?!

—Да, да, да, —закричала подслеповатая бабушка, —где мой пирожок? Моя внучка всегда приходит с пирожком. Ты его съела сама?! Я очень огорчена. Встань в угол и подумай над своим поведением!

Волк растерялся от такого поворота вещей. А тут как раз в дверь постучала настоящая Красная Шапочка. Бросился Волк в шкаф и забшся там в угол. Медведь же вместо Волка улегся в бабушкину постель. Бедная старушка скатилась с постели на пол, да так и осталась там лежать на коврике.

Красная Шапочка постучалась: «Тук-тук!»

Красная Шапочка подумала, что бабушка простудилась. Она дернула за веревочку, как сказала ей бабушка, и вошла в дом. Только тут она заметила, что в ее руках нет корзинки с пирожком и маслицем.

— Какой ужас! — подумала Красная Шапочка. — Чем же я буду угощать бабушку?!

Увидела она у бабушки на столе корочку хлеба да пустой горшок, взяла их и подарила бабушке. Она и не заметила, что вместо бабушки в постели лежал Медведь.

Красная Шапочка тоже легла в бабушкину постель. Своими маленькими пальчиками она стала тыкать Медведю то в нос, то в глаза, то в рот, то в уши, удивляясь, что они такие большие и мохнатые. Медведь терпел-терпел да как чихнет. Очки спали с глаз. Тут девочка увидела маленькие, черненькие медвежины глаза и как закричит:

— Что это, Мишка, ты делаешь в постели моей бабушки? Ты что, ее съел? Ты настоящий обманщик! Я тебе все рассказала, а ты этим воспользовался!

— Это я обманщик?! — возмутился Медведь. — А кто мне подсунул черствую корку хлеба и пустой горшок? Тебе не стыдно? Это ты настоящая обманщица!

В это время мимо домика шли охотники. Услыхали они звериный рык, быстро вбежали в дом и направили свои ружья на постель, где лежали Медведь с Красной Шапочкой.

— Руки вверх! — закричали они. — Кто съел бабушку? Признавайтесь!

— Это не я! — сказал Медведь.

— Это не я! — сказала Красная Шапочка.

— Убейте лучше Волка, который сидит в шкафу, — пробасил Медведь.

Волк услыхал, что его хотят убить, да как бросился наутек из шкафа в дверь. Охотников с ног сбил. А тут еще бабушка очнулась, из-под кровати вылезла да как закричит:

— Кто тут хотел меня съесть?!

Охотники с перепугу упали в обморок. Они-то думали, что бабушка у Волка в животе. Пришлось их на свежий воздух выносить.

Бабушка же от радости напекла пирогов целый таз. Так что Медведь наелся и с собой еще взял. А Красная Шапочка больше ни с кем в лесу не разговаривала.

Колобок

Жили-были старик со старухой. Попросил как-то старик колобка ему испечь. Старики бедными были. Но старуха по амбару помела, по сусекам поскребла, нагребла горсти две муки, замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила его в масле и положила на окно, под солнышко допекаться.

Допекся колобок, покрылся румяной корочкой. Посмотрел на себя в оконное стекло как в зеркало, сам себе понравился. «Надо бы мир посмотреть да себя показать!» — подумал он.

Покатился колобок с окна на лавку, с лавки на пол — да и к двери, прыг через порог в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, а там и за ворота, дальше и дальше.

Катится колобок по дороге, а навстречу ему заяц:

Как назло бабка забыла колобку рот прорезать. Не может он говорить. Глазами зайцу и так и эдак показывает, чтобы тот ему рот прорезал, а заяц понять не может.

—Да ну тебя, какой-то ты странный! Может, я от тебя бешенством заболею! — оттолкнул заяц колобка. Попал колобок на сучок палки, лежащей на дороге. Проткнул сучок дырку в колобке как раз там, где должен быть рот.

— Ты чего пихаешься, заяц! — завопил колобок.

Заяц от неожиданности даже подпрыгнул. Он никогда не видел говорящих колобков. Отскочил на безопасное расстояние и на всякий случай закрыл глаза.

— Не ешь меня, косой, а лучше послушай, какую я тебе песенку спою. Заяц открыл глаза и поднял уши, а колобок запел:

Я колобок, колобок!

По амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане мешен,

В печку сажен.

На окошке стужен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

От тебя, зайца, не хитро уйти.

— Поешь ты неважно, — насмешливо заметил заяц, — а что ты еще умеешь делать?

— Я все умею делать! Я самый храбрый! Самый умелый! Самый лучший! — задиристо ответил колобок.

— Хорошо, — с некоторым недоверием предложил заяц, — раз ты самый смелый, я буду с тобой дружить. Будешь меня от лисы и волка защищать.

— Колобок, колобок! Я тебя съем!

Заяц от испугу под куст забился, сидит и дрожит. А колобок жалуется волку:

— Несчастный я калека! Вон у тебя и ручки и ножки есть, ты можешь меня лапами прижать, да и съесть. А у меня ни ручек, ни ножек. Есть не могу, скакать, бежать и ходить тоже. Только катиться могу. Голова от этого целый день болит. Пожалей меня несчастного, слепи мне ручки и ножки!

Удивился волк, даже и не знает что сказать.

«Какой-то странный колобок. Не буду, пожалуй, его есть», — подумал волк, а вслух произнес:

— Хорошо, я тебе помогу. Я хороший волк, всех жалею.

— А я тебе за это песенку спою, — предложил колобок и запел свою песенку о том, как его месили и жарили.

— Ой, ой, не надо петь! — взмолился волк. — У тебя совсем нет слуха!

Слепил из глины волк колобку ручки и ножки, прилепил их и положил колобка на солнышко, чтобы глина быстрее высохла. Зайца, конечно, волк не заметил. Не тем был занят. Зайцу это очень понравилось, и он решил, что колобок и впрямь смелый. А волк скорее ретировался от сумасшедшего колобка.

— Колобок, колобок! Я тебя съем!

— Петь я тебе не буду, — отвечает колобок, — волк сказал, что у меня слуха нет. Могу станцевать, у меня теперь ножки есть.

— Так и быть, танцуй, — согласился медведь, — в лесу так скучно.

Стал колобок танцевать. Только этого он совсем неумел делать.

От неловкости он пошатнулся и свалился прямо в лужу.

— Ну вот, — взревел медведь, — весь обед испортил! Кому ты теперь такой красавец нужен!

Ушел медведь, а колобок мокрый и грязный остался лежать на тропинке. Заяц из-за куста увидел, что медведь не съел колобка, еще больше поверил, что колобок смелый. Румяная корочка у колобка размякла, он весь вымазался в грязи. Фу, каким некрасивым стал! Да к тому же в воде отлепились от колобка глиняные ручки и ножки. Решил заяц другу помочь. Отнес он его к реке, отмыл всю грязь и положил сохнуть на ветерок. Обсох колобок — прежнего лоска нет, но хоть не грязный.

— Здравствуй, колобок! Что это ты так неважно выглядишь? Что с тобой случилось?

Колобок лисе рассказал о своих похождениях и песенку спел, и станцевал брейк-данс без ножек. А лиса слушает да облизывается. Давно она уже не ела, согласна была даже на грязноватого колобка.

Но тут из-за кустов выскочил заяц. Он так поверил в смелость колобка, что решил перед лисой похвастаться своей смелостью. А лиса, увидев зайца, сразу забыла о колобке. В один прыжок оказалась она около хвастунишки и утащила его в лес.

Колобок остался один. Ему стало очень грустно. Лежит он на тропинке и плачет. А тут рядом дед с бабкой как раз грибы собирали. Услыхали они, что кто-то плачет, и поспешили на помощь. Увидели колобка, обрадовались. Взяли его домой, привели в порядок и зажили дружно все вместе.

Репка

Посадил дед репку — выросла репка большая-пребольшая.

Стал дед репку из земли тащить: тянет-потянет, вытянуть не может. Спина у деда заболела, пот градом по лицу катится, рубаха вся аж взмокла. А репка сидит в земле, зацепилась хвостиком за большой камень да посмеивается на дедом:

— Где тебе, дед, меня вытащить! Я вон какая уродилась! А у тебя силенок нет совсем.

Обиделся дед на репку и позвал на помощь бабку. Бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. А репка только похохатывает:

— Xa-xa-xa! Ой, умора, сейчас от смеха тресну! Дед, ты что, с ума сошел — старую бабку позвал! У нее же совсем нет силенок. Пока вы меня тащите, я еще подрасту да так и останусь жить в земле.

Разозлился дед на репку.

— Ну, ладно, — говорит, — ты меня еще не знаешь! Потом пожалеешь, что издевалась над нами!

Позвал дед на помощь сразу внучку, Жучку, кошку и мышку. А они мал мала меньше. Дед засучил рукава, выпил для сил кваску и ухватился за репку. Стали они тянуть репку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, а вытащить не могут — камень в земле мешает.

Но тут на счастье деда к ним в гости зашел сосед — молодой да сильный. Увидел он расстроенных соседей, решил им помочь. Взял лопату и подковырнул камень, который хвостик репки держал. Репка вся и вывалилась из земли.

Обрадовались тут все, пошли бабкины блины со сметаной есть. А вредную репку посадили в темный и холодный подпол, чтобы подумала о своем поведении. Правда, каша зимой из той репки была очень вкусна!

Петушок и бобовое зернышко

Жили-были петушок и курочка. Петушок все торопится, все торопится, а курочка знай себе приговаривает:

— Петя, не торопись, Петя, не торопись.

Клевал как-то петушок бобовые зернышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, не слышит, словно мертвый лежит.

Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:

— Ой, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зернышком.

Испугалась хозяйка, послала курочку скорей корову доить, чтобы та молока для маслица дала. Прибежала курочка в коровник, а как доить корову не знает. Стала она своими крылышками за вымя дергать, но только разозлила корову.

Сидит курочка и плачет от бессилия. Но тут как раз в коровник зашел хозяйский кот. У него лапки мягкие. Погладил он вымя коровки своими бархатными лапками, из сосочков молочко-то и полилось. Да вот беда — хозяин корову-то не покормил! Молока совсем мало, масла из него не получить.

Побежала курочка к хозяину:

— Хозяин, хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьет маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

—Некогда мне по лугам сейчас ходить, траву косить. У меня и так дел невпроворот, пусть корова сама на луг идет и траву там жует.

Вернулась курочка к корове и выпустила ее из коровника на лужок. Да только вот забыла она привязать корову к колышку. Корова щипала травку, щипача и ушла далеко от дома, прямо к лесу. А в этом лесу жил голодный волк. Увидел из-за кустов он корову, обрадовался:

— Ага, — кричит, — добыча сама ко мне пришла! Сейчас я тебя съем!

— Не ешь меня, серый волк, — взмолилась корова, — я тебе лучше песенку спою:

Я коровушка, корова,

Молока даю я много,

Всех кормлю я молочком

И своим крутым бочком.

Петушка должна спасти,

Не вставай ты на пути.

Не то петушок умрет,

Песню больше не споет.

Волк в душе был добрым, проникся он горем петушка, не стал корову есть. Попил немного молочка парного, тепленького и убежал в свой лес зайцев ловить.

Волк убежал, но возникла другая проблема — мало травы на лугу, засушливое выдалось лето. Вернулась корова с пастбища, а травы вдоволь не наелась, чтобы молока много было.

Побежала курочка к кузнецу за косой.

— Кузнец, кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

Кузнец дал хозяину новую косу. Тот пошел на лесную поляну, где солнце не выжгло траву, и накосил много свежей, душистой травы для коровушки. Та наконец-то наелась и дала целое ведро молока. Хозяюшка взбила масло, дала его курочке.

Бросилась курочка к петушку, чтобы смазать ему горлышко маслицем, а тот сидит на жердочке и поет. Удивилась курочка. Она так старалась помочь петушку, а помощи и не потребовалось. Курочка бегала долго. За это время петушок уже давно бы умер. На его счастье старый пес Барбос проходил рядом. Увидел он задыхающегося петушка, надавил ему сильно на грудь, бобовое зернышко и выскочило наружу. Пришлось курочке маслице отдать в благодарность Барбосу. Он его с удовольствием слизал.

Лиса, заяц и петух

Жили-были лиса да заяц. У лисы была избушка ледяная, а у зайчика лубяная. Пришла весна — у лисицы избушка как стояла, так и стоит, а у зайца вся покосилась.

Пришел заяц к лисе проситься пожить:

— Впусти меня, лиса, в свой ледяной дом, а то мой в аварийном состоянии.

Впустила лиса зайчика, а тот и рад. Перетащил к лисе всю свою мебель, съестные припасы, одежду и прочие бытовые предметы. В доме у лисы стало совсем тесно, не развернуться, не повернуться. Загрустила лиса, пошла на улицу проветриться, а навстречу ей собаки:

— Почему, лиса, грустишь?

— Не плачь, зайчик, — говорят собаки, — мы выгоним лису.

Лиса посмотрела на собак как на сумасшедших, покрутила пальцем у виска и пошла опять печалиться. А собаки заглянули в дом лисы — там и вправду было много лишних вещей. Зато стало теплее. Собаки тоже решили остаться в лисьем доме жить. Заяц совсем не возражал. Чаем с баранками всех угостил.

Идет лиса, печалится, а навстречу ей медведь:

— О чем, зайчик, плачешь?

Лиса огляделась вокруг, но зайца не увидела. Она подумала, что медведь ошибся, и стала ему жаловаться:

— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.

— Не плачь, зайчик, — говорит медведь, — я выгоню лису из твоего дома.

Удивилась лиса, решила, что все вокруг сошли с ума. Пошла от медведя подальше. А медведь заглянул в ледяной дом лисы и нашел там приятную компанию, распивающую чай с баранками. Увидел медведь на столе банку с медом и сразу про все забыл. Залез кое-как в дом и уселся за стол. Заяц и ему чаю налил.

Идет лиса, печалится, а навстречу ей петух с косой идет. Спрашивает у лисы:

— Ты чего, лисонька, печалишься? Что слезоньки льешь?

Обрадовалась лиса, что ее зайцем не называют, стала жаловаться петуху:

— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.

Петух не стал обещать лисе выгнать зайца. Он предложил ей отремонтировать его лубяной дом.

— Твой дом, лиса, скоро растает, а дом из дерева простоит долго, — посоветовал петух.

Так они и сделали. Наняли работников — столяров и плотников. Они отремонтировали дом зайца. Стал он как новый, с резными наличниками, высокой трубой. Незаметно ночью перебралась лиса в дом зайца и закрылась на крепкие запоры. Утром петух пошел к дому лисы и запел:

— Ку-ка-ре-ку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Ступай, лиса, вон!

Удивились жители ледяного дома такому поведению петуха, высыпали все на улицу. А солнце с утра уже палит вовсю. Ледяной дом лисы начал таять на глазах. Все вещи зайца оказались в большущей луже. Петух же с тех пор дружно жил с лисой в деревянном доме. Больше они к себе никого не пускали.

Гадкий утенок

У воды под лопухами на яйцах сидела утка. В одно прекрасное утро скорлупки затрещали, и показались желтые утята. А из яйца, похожего на индюшачье, вывалился огромный некрасивый птенец.

На другой день утка повела птенцов в магазин, чтобы подобрать одежду. Всем одежда подошла, кроме самого большого утенка. Повела мама-утка своих детей на дискотеку, чтобы познакомить со всеми птицами.

На дискотеке веселились разные птицы: куры, петухи, гуси, индюки. Они танцевали и хвастались своими нарядами.

Птицам понравились утята, кроме одного — самого большого и некрасивого. Они начали его толкать, клевать, щипать, насмехаться над ним. Утенок так испугался, что пустился наутек с дискотеки.

Очутился утенок на болоте. А тут как из воды вынырнет Водяной да как запоет свою песенку! Утенок чуть не оглох, да и Водяного испугался. Еле вырвался он из болота и к ночи добежал до бедной избушки, в которой жили разбойники.

Как увидели разбойники утенка, обрадовались — ужин сам им в руки пришел. Разожгли они очаг и стали ловить утенка. А тот от страха даже взлетел, хотя до этого летать не умел. Вылетел он в открытое окно, а навстречу ему воздушный корабль. Залетел он на него, да и был таков. Опустился воздушный корабль на озеро.

Уже прошла зима, наступила весна, все вокруг расцвело. Вырос за это время и гадкий утенок.

Однажды на озере он увидел красавцев лебедей и поплыл им навстречу. Гадкий утенок подумал, что эти прекрасные птицы тоже его заклюют, но они позвали его на пикник в тростнике. Пикник удался на славу. После этого лебеди пригласили гадкого утенка в свой белоснежный дворец на облаках. Во дворце было много зеркал. Гадкий утенок долго не решался посмотреть в них. Но вот он поднял голову и открыл глаза — перед ним в зеркале отражался прекрасный лебедь.

— Ничего себе! — воскликнул бывший гадкий утенок. — Я похож на принца! Что же я столько времени не мог посмотреться в зеркало?! Не надо надеяться на мнение других, надо посмотреть на себя самому.

Теремок

Стоит в поле теремок.

Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

— Теремок-теремок! Кто в домике живет?

Никто не отзывается.

Вошла мышка в теремок и стала в нем жить.

Прискакала к терему лошадка и спрашивает:

— Я, толстый хомячок! А ты кто?

— А я лошадка — шерстка гладка.

— Покатай меня, — говорит хомячок — толстый бочок. — Если покатаешь, я тебя в теремок пущу жить.

Покатала лошадка хомячка, и хомячок пустил ее в теремок. Стали они жить вдвоем. Тесно лошадке в теремке. Хорошо еще, что она была пони.

Бежит мимо зайчик-побегайчик. Подпрыгнул до самой крыши и спрашивает:

— Теремок-теремок! Кто в тереме живет?

— Я, мышка-норушка!

— Я, лягушка-квакушка. А ты кто?

— А я зайчик-побегайчик.

— Иди к нам жить!

— Постой, постой! — закричали хомячок — толстый бочок и лошадка — шерстка гладка. — Какая мышка-норушка? Какая лягушка- квакушка? Мы таких не знаем. Не живут они с нами. Вы к теремку нашему не примазывайтесь. Идите в свой дом.

— Не верь им, зайка, — сказали мышка и лягушка, — это мы в теремке живем. А чтобы не ссориться, давайте все вместе в теремке жить.

Так и стали они жить впятером.

Потом к теремку пришла лисичка-сестричка. Ее жители теремка тоже приютили.

После лисички-сестрички прибежал волчок — серый бочок. И его как-то умудрились запихнуть в теремок.

А теремок-то был не простой. Чем больше в нем жителей становилось, тем больше становился и теремок. Он раздувался, как резиновый. За ночь в нем появлялись новые комнаты, коридоры, веранды. Так что места всем животным хватало.

Весело живется в теремке. Еду готовит скатерть-самобранка, пол подметает электрическая метла. Мышка с лягушкой в планшет играют. Лошадка с хомячком скачки устраивают. Лисичка с волчком из глины петушков и курочек лепят.

Вдруг идет мимо медведь косолапый. Увидел слон, какое веселье в теремке, захотелось и ему повеселиться.

Как затрубил слон:

— Теремок-теремок! Кто в теремке живет?

— Я, мышка-норушка.

— Я, лягушка-квакушка.

— Я, лошадка — шерстка гладка.

— Я, хомячок — толстый бочок.

— Я, лисичка-сестричка.

— Я, волчок — серый бочок.

— А ты кто?

— Вы что, не видите, кто я?

— Нет, не видим, — ответили дружно животные, — мы из окна видим только твои толстые ноги. Они похожи на сваи. Ты что, наш новый дом?

— А что, это интересная идея! — воскликнул слон.

Он взял хоботом теремок и поставил его к себе на спину. С тех пор все жители теремка путешествовали по всему миру вместе со слоном.

Зимовье

Надумали бык, баран, свинья, кот да петух жить в лесу.

Хорошо зимой в лесу, привольно! Быку и барану травы вволю, кот ловит мышей, петух собирает плоды, червяков клюет, свинья под деревьями корешки да желуди роет. Только и худо было друзьям, ежели снег пойдет.

Так лето прошло, наступила весна, стало в лесу холодать. Первым опомнился бык. Стал друзей собирать да строить зимовье приглашать. Друзья знали, как зимой бывает холодно, поэтому согласились на предложение быка.

Бык бревна из леса носил, баран щепу драл, свинья глину месила и кирпичи делала для печки, кот мох таскал и стены конопатил.

Посмотрел петух, как трудятся друзья, не понравилось это ему. Полетел он в деревню, взял там напрокат автомобиль с краном, привез большие, но легкие кирпичи из взбитого бетона и из них быстро выстроил большой дом.

А бык, баран, свинья и кот выбрали в лесу место посуше, срубили избу, печку сложили, стены проконопатили, крышу покрыли. Наготовили на зиму запасов и дров.

Они и не видели дом, который построил петух. Вспомнили про него, когда уже зимовье построили. Пошли искать друга. Нашли только дом. А петух в это время лежит в берлоге, лапу сосет да в потолок поплевывает. Поискали-поискали друзья петуха, да так и не нашли.

Пришло лето, затрещали морозы. Друзьям в зимовье тепло. Но вот беда, волки прознали про зимовье. Что делать?

Решили друзья идти к петуху помощи просить. Наставили они в зимовье капканов для волков, а сами ушли в кирпичный дом петуха. Пришли к дому, но тут только заметили, что у него нет ни дверей, ни окон, ни печки. Как же в нем жить?

А в это время волки пришли к зимовью. Вошли они в него, да и попали в капканы. Стали они ругаться и выть от боли. Так с капканами и убежали в лес.

Услыхали животные вой волков, поняли, в чем дело. Вернулись они в свое зимовье, а там волков и след простыл. Только петушок сидит на печи да ножки отогревает.

Приютили друзья петушка, который замерз в берлоге. Шкуры- то медвежьей у него нет. Так и стали жить друзья на два дома — в одном летом, а в другом зимой.

Два жадных медвежонка

По ту сторону стеклянных гор, за шелковым лугом, стоял нехоженый, невиданный густой лес. В этом лесу, в самой его чаще, жила старая медведица. У нее было два сына. Когда медвежата выросли, они решили, что пойдут по свету искать счастья.

Распрощались они с матерью, а мать наказала им никогда не расставаться друг с другом, ссориться и драться.

Удивились медвежата наказу матери-медведицы, но тронулись в путь. Шли они, шли... Припасы у них все кончились. Медвежата проголодались.

— Давай подеремся, — предложил младший брат старшему, — может это поможет нам какую-нибудь еду найти.

— А может, сначала поссоримся? — неуверенно спросил старший брат. — Что-то не хочется сразу драться. Давай, брат, просто порычим друг на друга.

Порычали медвежата друг на друга, да так голодные и пошли дальше.

Так они все шли и шли и вдруг нашли большую круглую головку сыра. Ее накануне охотник обронил. Обнюхали медвежата головку сыра — пахнет приятно. Но раньше сыра братья никогда не ели и не знали, какой он на вкус.

— Может, это кто-то голову свою потерял? — сделал предположение младший брат.

— Пахнет приятно, даже если это чья-то голова, — отозвался старший брат.

— Братик, давай откусим кусочек, — неуверенно предложил он.

Медвежата когтями отломили от головки сыра небольшой кусочек и попробовали его. Сыр оказался очень вкусным.

— Надо нам разделить головку пополам, чтобы никому не обидно было, — предложил один из братьев.

Стали медвежата делить головку сыра пополам, но не сумели это сделать. Так им хотелось, чтобы другому достался больший кусок.

Расстроились братья, что у них ничего не получается. Сели и заплакали. Очень хотелось есть.

Тут к медвежатам подошла лиса.

— О чем это вы спорите, молодые люди? — спросила она.

Медвежата рассказали ей о своей беде. Лиса предложила им свои

услуги по дележке сыра. Медвежата сначала обрадовались, но потом призадумались. Они же не хотели разделить головку сыра ровно. Каждый из них хотел, чтобы больший кусок достался брату. Однако сами разделить так сыр они не могли. Пришлось отдать головку в руки лисе.

Лиса взяла сыр и разломила его на две части. Но расколола головку так, что один кусок — это даже на глаз было видно — был больше другого.

Медвежата запрыгали от радости и закричали:

— Как здорово! Ты разделила сыр так, как мы хотели!

Лиса очень удивилась. Она покрутила указательным пальцем у своего виска, показывая, что медвежата сошли с ума, и убежала в лес.

Старший брат отдал младшему большой кусок и сказал:

— Ешь, малыш, чтобы стать большим и сильным. А после того как поедим, можно и подраться, как нам советовала мама.

Заюшкина избушка

Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка была ледяная, а у зайца — лубяная.

Пришла весна, у зайчика избушка растаяла, а у лисы осталась целехонькой.

Негде стало зайчику жить, попросился он к лисе на ночлег. Пустила его лиса, сжалилась, а сама задумала нехорошее. Уж очень ей нравилось лакомиться зайчатиной.

Пошел зайчик погулять. Идет и плачет. Бегут мимо собаки:

— Тяф-тяф-тяф! О чем, зайка, плачешь?

— Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.

Собаки поверили зайчику и пошли лису выгонять из его дома. Стали они прогонять лису, а лиса вышла на крыльцо и говорит:

— Собаки, вы что, слепые? Разве вы не видите, что я в ледяном доме живу? Вся уже замерзла. Вон заяц разгуливает под солнышком, а я ему обед готовлю.

Пожали плечами собаки и убежали восвояси.

Опять сидит зайчик и плачет. Идет мимо волк. Жалко стало ему зайчика. Решил и он его защитить от коварной лисы. Побежал к домику лисы и стал страшно выть.

Выбежала лиса из дома и стала ругать волка:

— Что вы ко мне все пристали? Что вам от меня надо? Зайца я не выгоняла, дом его не занимала. Единственное что, хотела его съесть, да и этого не сделала.

Удивился таким речам волк, поверил лисе, не стал ее из дома выгонять.

Вот заяц опять сидит и плачет. Идет мимо медведь:

— О чем ты, заинька, плачешь?

— Как же мне, медведушка, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.

— Слышал я о твоем горе, — говорит медведь, — волка недавно видел. Вот только я не пойму, как твоя лубяная избушка растаяла? Почему ты у лисы в ледяной живешь? Она же может тебя съесть.

Понял зайчик, что толку от медведя не будет, отвернулся от него и снова заплакал. А тут как раз петух мимо проходил. Жалко ему стало плачущего зайчика. Решил он ему помочь. Пошел вместе с зайчиком к дому лисы и начал кричать:

Ку-ка-ре-ку!

Иду на ногах,

В красных сапогах,

Несу косу на плечах:

Хочу лису посечи.

Пошла, лиса, с печи!

А лиса в это время уже с волком и медведем в доме сидела, ждала возвращения зайчика, чтобы всем вместе его съесть. Услыхала петуха, обрадовалась. Теперь щи еще наваристее станут.

Вышла лиса на крыльцо и приветливо сказала:

— Что это ты, петушок, такой сердитый? Проходи в дом. Гостем будешь. И зайчика с собой захвати, хватит ему уже гулять. Пора обедать.

Удивили петуха приветливые речи лисы, поддался он на уговоры, да и вошел в дом. С тех пор никто петушка и не видел.

А зайчик следил за всем происходящим из-за кустов. Понял он, что с ним может случиться, и убежал в лес.

«Больше я никогда не буду жить с лисой, — подумал он,—лучше я в лесу останусь и норку себе вырою». На друзей надейся, а сам не плошай.

Снегурочка

Жили-былн старик со старухой. Жили ладно, дружно. Всё было хорошо, да одно горе — детей у них не было.

Вот пришло лето заснеженное, намело сугробов до пояса. Вышли ребятишки хороводы на луг водить да в мяч играть. А старики из окна глядят на зимние игры детей, да про свое горе думают.

— А что, старуха, — говорит старик, — давай мы себе из песка дочку сделаем.

— Давай, — говорит старуха.

Пошли старики на берег реки, нагребли побольше речного песку, смешали его с глиной, да и слепили Снегурочку. Губки у Снегурочки порозовели, глазки открылись. Закивала девочка головкой, зашевелила ручками и ножками. Стряхнула с себя остатки воды и стала живой девочкой.

Стала Снегурочка у стариков жить, их любить, во всем им помогать. Летом было хорошо, речка протекала рядом. Глины и песка хватало, да и тело надо было периодически смачивать, чтобы не рассохлось и не рассыпалось. Снегурочка часто к реке ходила, смачивала себя водой да свежей глиной обмазывалась.

Пришла зима. От мороза Снегурочка стала как камень. Капельки воды в ней превратились в лед. Пошли дети на санках с горы кататься, позвали с собой и Снегурочку.

Запечалилась она.

— А что с тобой, дочка? — спрашивают старики. — Что ты такая невеселая стала? Или заболела?

— Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова, — отвечает им Снегурочка.

— Пойди повеселись с подружками! — уговорили старики дочку.

Пошла Снегурочка с горки кататься, а горка была крутая. Снегурочка упала с саней, да и рассыпалась. Посмотрели подружки, а вместо Снегурочки куча глины с песком.

Погоревали, погоревали старики и решили на следующую зиму из снега еще одну Снегурочку слепить.

Соломинка, уголек и боб

Жила-была старушка старая-престарая. Пошла старушка на огород, собрала целое блюдо бобов и решила их сварить.

«Вот, — думает,— сварю бобы и пообедаю».

Растопила она печь и, чтобы огонь разгорелся получше, подбросила в топку пучок соломы. А потом стала сыпать в горшок бобы.

Вот тут все и началось. Когда она клала в печь солому, — одна соломинка выпала на пол, а когда стала сыпать бобы, один боб взял и упал.

Упал и лежит рядом с соломинкой. Рядом с ними оказался уголек, который выскочил из раскаленной печи. Боб, соломинка и уголек обрадовались, что остались живы. Соломинка — что она не сварили, боб — что его не спалили в печи, уголек — что не стал золой. Они решили отправиться в путешествие.

Долго шли они, пришли к ручейку. Стали думать, как через него перебраться.

Первым предложил свои услуги боб. Он решил попробовать себя в роли мостика. Перекинулся он через ручеек, а соломинка побежала по нему. Бежит и щекочет бобовый живот. Боб очень боялся щекотки. Сначала он хихикал, потом смеялся, затем стал хохотать так, что от смеха упал в воду. Хорошо еще, что соломинка успела перебежать на другой берег.

Лежит боб в ручейке, разбухает. Соломинка кричит угольку:

—Надо друга из воды вытаскивать! Залезай скорее в воду. Я сама не могу нырнуть, очень легкая.

А уголек в ответ:

—Я тебя не слышу. Ты перекинься через ручеек, а я по тебе пройду на твою сторону. Тогда и поговорим.

Перекинулась соломинка с берега на берег, побежал по ней уголек. Бежит, как по мосту.

Добежал до середины, слышит — плещет внизу вода. Стало ему страшно, остановился он и кричит:

— Боб, где ты там? Ты утонул или еще жив? Надо тебя спасать или нет?

А боб на дне ручейка только пузыри пускает да раздувается.

Пока боб стоял да кричал, соломинка от него загорелась, распалась на две части и полетела в ручей. Уголек тоже упал в воду.

Все друзья встретились на дне ручейка. Лежат и друг на друга поглядывают. Тут к ручью подошел крестьянин. Увидел он в ручье боба, вытащил его, приговаривая:

— Хороший боб! Уже и разбух. Для каши сгодится.

«Лучше бы я от смеха лопнул и меня бы зашил портной черной ниткой», — подумал боб.

Только ушел крестьянин, появился мальчик. Он что-то искал в ручье. Увидел потухший уголек, поднял его со дна и подумал:

«О! Это, наверное, каменный уголь. Он пролежал здесь сотни лет. Такая древняя находка! Я возьму уголек к себе в коллекцию. А если что, в печку кину».

— Не хочу я снова в печку! — закричал уголек. Но никто его не услышал.

Соломинка осталась одна. Она намокла и стала тяжелой. Ей было очень одиноко одной на дне ручья. Она хотела поплакать, но воды и так вокруг было много. Тут к ручью подошла лошадь. Она вволю напилась воды и вдруг увидела соломинку на дне ручья.

— Здорово! — проржала лошадь. — Теперь я могу пить воду через соломинку!

Она взяла соломинку в рот, зажала между зубами и начала цедить через нее воду.

«Оказывается, быть последней не так уж и плохо!» — подумала соломинка. Но в это время лошадь уже напилась воды и сжевала соломинку.

С тех пор и появился у всех бобов черный шов посередине.

Колосок

Жили-были два мышонка, Круть и Верть, да петушок Голосистое Горлышко. Мышата только и делали, что пели да плясали, крутились да вертелись. А петушок чуть свет поднимался, сперва всех песней будил, а потом принимался за работу.

Нашел однажды петушок во дворе пшеничный колосок. Обрадовался, позвал к себе мышат.

— Круть, Верть, посмотрите, какой я колосок нашел. Из него можно зерна намолотить, муки намолоть, теста замесить да пирогов испечь. А кто это будет делать?

— Конечно же, мы! — весело ответили мышата.

Взяли они колосок у петушка, но ничего делать не стали, только зерна с колоска обмолотили да на поле их выбросили, чтобы петушок не нашел.

Целый день они играли в лапту и чехарду, веселились.

Наступил вечер. Петушок пошел посмотреть, как мышата с заданием справились. А мышата песни поют и пляшут.

— Где же ваши пироги? — спросил петушок.

— Ау нас нет никаких пирогов, — дружно ответили мышата, — У нас колосок ворона унесла.

— Ну что ж, — горестно сказал петушок, — придется голодными спать ложиться.

Легли мышата спать голодными, а петушок из печи пироги достал, которые сам испек, да чай сидит с ними попивает. Мышата не знали, что петушок нашел не один, а два пшеничных колоска. Он хотел сделать мышатам сюрприз, но понял, что они бездельничали целый день. Не за что таких лодырей и лентяев пирогами угощать!

Прошло какое-то время, и на поле стали появляться странные ростки. Это пшеничные зерна проросли. Когда пшеница заколосилась, петушок был в полном недоумении. Откуда она взялась? Из каждого зернышка вырос колосок со множеством зерен.

Мышата тоже заметили пшеничное поле. Они поняли, откуда взялись колоски на поле. Ночью, чтобы их не увидел петушок, они собрали все колоски, обмололи их и отнесли зерно на мельницу.

Встал утром петушок, а пшеницы на поле как и не было. Сел петушок и заплакал.

Тут подошли к нему мышата. За собой они тянули тележку с большим мешком муки. Удивился петушок. А мышата сказали:

— Не плачь, петушок! Мы тебе хотели сюрприз сделать. Теперь все вместе мы можем напечь пирожков на целый год. Больше мы лентяями быть не хотим.

Лисичка со скалочкой

Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше. Пришла в деревню и стучится в избу: «Стук-стук-стук!»

— Кто там?

— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!

— У нас и без тебя тесно.

— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.

Ее и пустили. А она рано утром свою скалочку в печи сожгла и обвинила во всем хозяев. Стала курочку за скалочку просить.

Поняли хозяева, что лиса их обмануть хочет, решили ее проучить. Положили ей в котомку вместо курицы камень, да и спровадили из дома.

Взяла лиса котомку, идет да поет:

Шла лисичка по дорожке,

Нашла скалочку.

За скалочку взяла уточку.

Пришла она в другую деревню и снова попросилась на ночлег. Ее пустили.

Но по всей округе плохие вести об обманщице-лисе уже разнеслись. Решили хозяева уличить обманщицу. Встала рано утром лиса, чтобы съесть курочку. А утром еще темно в избе. Полезла лиса в котомку, чтобы курочку вытащить. Вытащила и вцепилась зубами.

— Ой, ой, ой! — закричала лиса. — Как больно!

Тут сразу и свет включился. Хозяева наготове стояли, подсматривали за лисой. Не ожидали они ее крика.

— Что это вы мне вместо курочки подкинули?—заорала лиса. — Я все зубы себе сломала! Всего два осталось! как я теперь буду мясо жевать?!

Не удалось хозяевам уличить лису, пришлось гусочку отдать. Только и тут хозяева придумали хитрость. Положили они гусочку при лисе в котомку, чтобы она видела. А потом сказали лисе:

— Лисонька, ты уж на нас не обижайся. Пойдем мы тебя на дорожку медком угостим.

А лиса сладенькое любила. От меда не отказалась, да не догадалась котомку с собой взять. Пока лиса мед слизывала, хозяева ей в котомку вместо гусочки кусок железа положили.

Взяла лиса гусочку, идет да шепелявит:

Шла лисичка по дорожке,

Нашла скалочку.

За скалочку взяла курочку,

За курочку взяла гусочку!

Пришла в третью деревню и стала проситься на ночлег. Ее тоже пустили.

Полезла рано утром лиса, чтобы съесть гусочку, да последние зубы о железо обломала.

Говорит что-то хозяевам, показывает руками, возмущается, а они делают вид, что не понимают. Выпустили они на обманщицу- лису собаку.

Собака как зарычит! Лиса испугалась, котомку бросила да бежать...

А собака за ней. Больше лиса по деревням не ходила, людей не обманывала.

Давай меняться шеями! - предложил поросёнок Кнопка жирафу Долговязику.

Я тебе свою отдам, а ты мне - свою.

А зачем тебе моя шея? - спросил жираф.

Пригодится - ответил поросёнок. - С длинной шеей диктант на уроке списывать легче.

А ещё зачем?

А ещё в кино с любого места всё видно.

Ну, а ещё?

Яблоки на высоких деревьях доставать можно.

Э-э-э, нет! - сказал Долговязик.

Такая замечательная шея мне самому пригодится!

Сказка «Кот-рыболов»

Пошёл как-то Кот на речку рыбу ловить и у самой опушки Лису встретил. Помахала Лиса пушистым хвостом и говорит медовым голоском:

Здравствуй, кум-куманёк, пушистый коток! Вижу, рыбку ловить собрался?

Да вот хочу котятам моим рыбки принести.

Лиса глаза опустила и совсем тихо спрашивает:

Может быть, ты и меня рыбкой угостишь? А то всё куры да утки.

Усмехнулся Кот:

Так и быть. Первую рыбку тебе отдам.

Уж не знаю, как тебя благодарить.

Первая рыбка моя, первая рыбка моя!..

А тут из-за ствола мохнатой ели вышел им навстречу большой лохматый Серый Волк.

Здорово, браток! - прохрипел Волк. - На рыбалку топаешь?

Да вот, хочу котятам

Ну а мне рыбёшки подбросишь, браток? А то всё козы да овцы, козлы да бараны Мне бы чего-нибудь постненького!

Усмехнулся Кот:

Ну ладно. Первая рыбка Лисе, а вторая - тебе!

Молодец, браток! Спасибо!

А вторая моя! А вторая моя!

Вдруг из самой чащи вышел Медведь. Увидел Кота с удочкой, как заревёт:

Эй, сынок! Ты что - рыбу ловить?

Вот хочу котятам.

Слушай, сынок, неужели мне, старику, рыбы не дашь? Я ведь до смерти люблю рыбу-то! А то всё быки да коровы с рогами да копытами.

Кот усмехнулся в усы, говорит:

Первую рыбку я Лисе обещал, вторую Волку, а тебе уж третья будет.

Пусть третья, только чтоб самая большая!

Впереди Кот шагает, за ним Лиса вприпрыжку бежит, за Лисой Волк крадётся, позади всех Медведь вперевалку топает.

Первая рыбка - чур, моя! - шепчет лиса.

А вторая - моя - бормочет Волк.

А третья - вот такая - моя! - рычит Медведь.

Так и пришли все к реке. Снял с себя Кот мешок, рядом ведёрко поставил, стал удочку разматывать. Лиса, Волк и Медведь в кустах неподалёку устроились: своей доли улова дожидаются.

Насадил Кот на крючок червяка, закинул удочку, уселся поудобнее и на поплавок уставился. Приятели в кустах тоже с поплавка глаз не сводят. Ждут.

Лиса шепчет:

Ловись, рыбка, большая и маленькая.

И вдруг поплавок дрогнул. Лиса ахнула:

Ах, моя рыбка клюёт!

Поплавок на воде заплясал, запрыгал; от него круги во все стороны побежали.

Дёргай! Дёргай! Тащи мою рыбку! - закричала Лиса. Испугался Кот - дёрнул. Сверкнула серебром рыбка и с плеском ушла под воду.

Сорвалась! - прохрипел Волк. - Поторопилась, глупая, крик подняла. Ну, теперь моя очередь! Моя-то уж не сорвётся!

Насадил Кот на крючок нового червяка и снова закинул удочку. Потирает Волк лапы, приговаривает:

Ловись, рыбка, большая и крупная. Ловись.

Тут как раз поплавок вздрогнул и пошёл гулять по воде. Кот удилище уже в лапку забрал.

Не дёргай! - рычит Волк. - Дай рыбе покрепче зацепиться.

Отпустил Кот удочку, а поплавок вдруг сразу остановился.

Вот теперь тащи! - скомандовал Волк.

Кот дёрнул удочку - на конце лески голый крючок болтается.

Дождался, - хихикнула Лиса. - Твоя рыбка всего червяка объела!

Кот насадил на крючок нового червяка и в третий раз закинул удочку.

Ну, теперь тихо! - рявкнул Медведь. - Если мою рыбку спугнёте - я вам!.. Вот она!!!

Поплавок весь ушёл под воду, леска как струна натянулась: вот-вот оборвётся.

Хо-хо! - радуется Медведь. - Это моя! Как наказывал, самая большая!

Кот еле-еле на берегу держится: рыбина, того и гляди, его в воду стащит. Вот из воды уже показалась страшная, усатая морда. Вот так сом!

Я первая, это моя!.. Не дам!!! - вдруг взвизгнула Лиса и кинулась в реку.

Не-е-е-ет, шалишь. Моя будет! - зарычал Волк и нырнул вслед за Лисой. Медведь на берегу ревёт во всё горло:

Ограбили!.. Разбойники!..

А в воде уже бой идёт: Волк и Лиса друг у друга рыбу выдирают. Медведь не долго думал и с разбегу тоже бултыхнулся в воду.

Вода в реке как в котле кипит. То и дело наверх чья-нибудь голова вынырнет: то лисья, то волчья, то медвежья. Из-за чего дерутся - неизвестно. Рыба-то уже давно уплыла.

Усмехнулся Кот в усы, смотал удочку и пошёл другое место искать, где поспокойнее.

Сказка «Кролик, который никого не боялся»

Слава приходит, когда её не ждёшь. Так пришла она и к серому кролику Кочерыжке, который в один прекрасный день стал знаменитым. В тот день кролик Кочерыжка встретил в лесу Медведя.

Это моя тр-р-ропинка! - пробурчал Медведь, желая в шутку напугать кролика. Но Кочерыжка даже ухом не повёл, поздоровался и прошёл мимо, как, ни в чём не бывало.

Медведь даже оторопел от неожиданности. В тот день кролик Кочерыжка столкнулся на подвесном мосту с Тигром.

Вот я тебе покажу! - напустился Тигр на кролика.

Но кролик Кочерыжка ничуть не испугался. Он лишь спросил:

То вы сказали?

В тот день кролик Кочерыжка случайно наступил на лапу самому Льву.

Я тебя, крррольчишка, в поррррошок сотррру! - грозно зарычал Лев.

Потом приподнял шляпу, раскланялся и двинулся дальше. Тигр даже растерялся от такой неслыханной дерзости.

Рад вас видеть, - сказал Кочерыжка, улыбнулся и похлопал по спине остолбеневшего Льва.

Всё это видел и слышал попугай Эйты и разболтал повсюду. Тогда звери и птицы стали на все лады расхваливать кролика Кочерыжку, который никого не боится. Недаром говорят, что у славы есть крылья. Кочерыжка ещё только подходил к своему дому, а слава уже поджидала героя на его собственной улице.

Ты молодец! Ты просто молодец, Кочерыжка! - кинулся к нему навстречу ослик Алфавит.

Мы уже переименовали нашу Капустную улицу. Она теперь называется «Улица имени кролика Кочерыжки».

Подожди! Что ты говоришь? Я ничего не слышу. Ах, вспомнил! Ведь я вчера заткнул уши ватой, потому что музыка за стеной мешала мне спать.

И кролик вынул из ушей вату.

Вот, совсем другое дело, снова всё слышу. Так что у вас тут произошло? - обратился он к удивлённому ослику.

И тогда ослик Алфавит понял, почему его приятель Кочерыжка не испугался ни Медведя, ни Тигра, ни даже самого Льва. Просто он не слышал их страшных угроз. А может, слышал и не испугался? Кто знает? Но улицу переименовывать не стали. Так она и называется сейчас - Кочерыжкина улица. А когда по улице проходят внуки Кочерыжки, то обычно им вслед несётся:

Смотрите! Вон идут внуки того самого кролика, который никого не боялся!

Сказка «Лисичка-сестричка и волк»

Из сборника А.Н. Афанасьева "Русские детские сказки"

Жили-были дед да баба. Как-то раз дед говорит бабе:

Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани, да поеду за рыбой.

Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге.

Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая.
- Вот будет подарок жене! - сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди.

А лисичке только того и надо: стала выбрасывать полегоньку из воза всё по рыбке да по рыбке, всё по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбу и сама ушла.

Ну, старуха, -говорит дед, - какой воротник привёз я тебе на шубу!

Там, на возу - и рыба, и воротник.

Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы - и начала ругать мужа:

Ах ты, такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!

Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоревал, да делать нечего.

А лисичка тем временем собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дороге и кушает себе.

Приходит к ней серый волк:

Здравствуй, сестрица! Дай мне рыбки!

Налови сам да ешь.

Я не умею!

Эка, ведь я же наловила! Ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика!» Рыбка сама тебе на хвост и нацепляется.

Волк побежал на реку, опустил хвост в прорубь, сидит да приговаривает:

Ловись, рыбка, большая и маленькая!

А мороз всё сильнее да сильнее. Волчий хвост приморозило крепко-накрепко. Всю ночь просидел волк на реке.

А утром пришли бабы к проруби за водой, увидели волка и закричали:

Волк, волк! Бейте его!

Волк - туда-сюда, не может вытащить хвост. Баба бросила вёдра и стала бить его коромыслом. Била-била, волк рвался-рвался, оторвал себе хвост и пустился наутёк.

Бежит волк, а навстречу ему лиса, голова платком перевязана.

Так-то, - кричит волк, - ты меня научила рыбу ловить? Избили меня, хвост оторвали!

Эх, волчок! - говорит лиса. - У тебя только хвост оторвали, а мне всю голову разбили. Насилу плетусь!

И то правда, - говорит волк. - Где уж тебе, лиса, идти. Садись на меня, я тебя довезу.

Едет лиса на волке и посмеивается: «Битый небитого везёт. Нету у волка ни разума, ни толку!»

Сказка «Лисичка со скалочкой»

Русская народная сказка

Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше. Пришла в деревню и стучится в избу:

Стук - стук - стук!

У нас и без тебя тесно.

Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.

Ее пустили.

Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку. Рано утром лисичка встала, сожгла свою скалочку, а потом и спрашивает:

Где же моя скалочка? Давайте мне за нее курочку!

Мужик - делать нечего! - отдал ей за скалочку курочку. Взяла лисичка курочку, идет да поет:

Шла лисичка по дорожке,

Нашла скалочку,

За скалочку

Взяла курочку!

Пришла она в другую деревню:

Стук - стук - стук!

Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!

У нас и без тебя тесно.

Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку.

Ее пустили. Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, а курочку под печку. Рано утром лисичка потихоньку встала, схватила курочку, съела, а после и говорит:

Где же моя курочка? Давайте мне за нее гусочку!

Ничего не поделаешь, пришлось хозяину отдать ей за курочку гусочку.

Взяла лисичка гусочку, идет да поет:

Шла лисичка по дорожке.

Нашла скалочку,

За скалочку взяла курочку,

За курочку взяла гусочку!

Пришла она под вечер в третью деревню:

Стук - стук - стук!

Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!

У нас и без тебя тесно.

Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.

Ее пустили. Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку. Утром, чуть свет, лисичка вскочила, схватила гусочку, съела да и говорит:

А где же моя гусочка? Дайте мне за нее девочку!

А мужику девочку жалко отдавать. Посадил он в мешок большую собаку и отдал лисе:

Бери, лиса, девочку!

Вот лиса взяла мешок, вышла на дорогу и говорит:

Девочка, пой песни!

А собака в мешке как зарычит! Лиса испугалась, бросила мешок - да бежать...Тут собака выскочила из мешка - да за ней! Лиса от собаки бежала - бежала да под пенек в нору юркнула. Сидит там и говорит:

Ушки мои, ушки! Что вы делали?

Мы все слушали.

А вы, ножки, что делали?

Мы все бежали.

А вы, глазки?

Мы все глядели.

А ты, хвост?

А я все тебе мешал бежать.

А ты все мешал! Ну, постой же, я тебе задам! - И высунула хвост из норы:

Ешь его, собака! Тут собака ухватилась за лисий хвост, вытащила лисицу из норы и давай ее трепать!

Сказка «Петушок и бобовое зернышко»

Русская народная сказка

Жили-были петушок и курочка. Петушок все торопился, а курочка приговаривает:

Петя, не торопись. Петя не торопись.

Клевал как-то петушок бобовые зернышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, словно мертвый лежит. Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:

Ох, хозяюшка, дай скорей маслица, горлышко смазать: подавился он бобовым зернышком.

Беги скорей к коровушке, проси у нее молока, а я тогда собью маслица.

Бросилась курочка к корове.

Коровушка, голубушка, дай скорей молока, из молока хозяюшка собьет маслица, маслицем смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

Ступай скорей к хозяину. Пусть он принесет мне свежей травы.

Бежит курочка к хозяину.

Хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, она даст молока, из молока хозяюшка собьет маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился он, лежит не дышит.

Беги скорей к кузнецу за косой.

Со всех ног бросилась курочка к кузнецу.

Кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

Кузнец дал хозяину новую косу, хозяин накосил свежей травы, коровушка дала молока, хозяюшка сбила масло, дала маслице курочке. Смазала курочка петушку горлышко. Бобовое зернышко проскочило. Петушок вскочил и во все горло закричал: «Ку-ка-ре-ку!»

Сказка «Попался, который кусался»

Прибежал бобр к барсуку и спрашивает:

Твой след на опушке?

Мой! - отвечает барсук.

Ну так я тебя поздравляю! Лис идет по твоему следу.

Куда идет? - испугался барсук.

Сюда идет!

Может, это еще и не твой след, - сказал бобр.

Не мой. Это мышонка след. Это за ним, значит, лис...

А к большим хорошо приставать?- спросил лис, схватил бобра и забросил его подальше. Бобр упал прямо в дупло к лесным пчелам.

Мед я не ем,- быстро сказал бобр. Он противный.

Пчелы возмутились и кинулись на бобра.

Нет, нет,- поправился бобр,- мед прекрасный, но я его не ем.

А барсук догнал мышонка и крикнул:

Мышонок, беги!

Куда бежать? - удивился мышонок.

Барсук хотел все ему объяснить, но лис из-за дерева погрозил барсуку кулаком.

Э-э-э...- сказал струсивший барсук, - куда хочешь - беги. Иди. Гуляй.

Что же ты мышонка не предупредил? - спросил бобр.

А ты почему лиса не задержал? - спросил барсук.

Мышонок шел и ничего не замечал. А лис подкрался уже совсем близко. Вышел мышонок на полянку, а там избушка.

В окошке заяц сидит, чай пьет.

Эй, мышонок, - сказал заяц, - а за спиной-то у тебя этот... как его... рыжий лис.

Где? - обрадовался мышонок.

Обернулся, увидел лиса и закричал:

Ага! Попался, который кусался!

И мышонок кинулся на лиса. Лис сначала растерялся, но потом все-таки схватил мышонка. И тут из окошка выглянул медведь.

Что случилось? - спросил он.

А... пустяки!- ответил заяц.- Лиса бьют.

Лис испугался медведя и отпустил мышонка. А мышонок стукнул лиса прямо в нос.

Бобр и барсук смотрели из-за куста за всей этой сценой и «болели» за мышонка.

Эх! Не так надо было стукнуть! - сказал бобр.

А как? - спросил барсук.

Бобр показал как.

Уберите от меня этого вашего!- кричал лис и пятился от мышонка.

Наконец лис не выдержал и кинулся удирать. Мышонок погнался за ним. Бобр и барсук тоже погнались. Но лис бежал так быстро, что его не поймали.

Вы его не бойтесь,- сказал мышонок друзьям.- Если что, вы меня зовите.

И они все вместе запели песенку:

Мы в хорошем настроении гуляем по лесам.

Кто обидеть нас захочет - сам получит по усам.

Сказка «Разные колеса»

Стоит пенек, на пеньке - теремок. А в теремке живут Мушка, Лягушка, Ежик да Петушок Золотой Гребешок. Вот как-то пошли они в лес за цветами, за грибами, за ягодами. Ходили-ходили по лесу и на поляну вышли. Смотрят - а там пустая телега стоит. Телега-то пустая, да не простая - все колеса разные: одно - совсем маленькое колесико, другое - побольше, третье - среднее, а четвертое - большое-пребольшое колесище. Телега видимо давно стоит: грибы под ней растут. Стоят Мушка, Лягушка, Ежик да Петушок, смотрят и удивляются. Тут Заяц на дорогу из кустов выскочил, тоже смотрит, смеется.

Это твоя телега? - спрашивают Зайца.

Нет, это Медведя телега. Он ее делал-делал, не доделал да и бросил. Вот она и стоит.

- Давайте возьмем телегу домой,- сказал Ежик. В хозяйстве пригодится.

Давайте,- сказали остальные.

Стали все телегу толкать, а она не идет: у нее все колеса разные.

Опять Ежик догадался:

Давайте все по колесу возьмем.

Давайте!

Сняли с телеги колеса, и домой покатили: Мушка - маленькое колесико, Ежик - побольше, Лягушка - среднее...А Петушок вскочил на самое большое колесище, ногами перебирает, крыльями хлопает и кричит:

Ку-ка-ре-ку!

Заяц смеется:- Вот чудаки, домой разные колеса покатили!

Тем временем Мушка, Ежик, Лягушка и Петушок прикатили колеса домой и задумались: что с ними делать?

Я знаю,- сказала Мушка, взяла самое маленькое колесико - прялочку сделала. Ежик к своему колесу две палки приладил - тачка вышла.

Я тоже придумала,- сказала Лягушка и колесо побольше к колодцу пристроила, чтобы лучше было воду брать. А Петушок большое колесище в ручей опустил, жернова поставил и мельницу построил.

Все колеса в хозяйстве пригодились: Мушка на прялочке нитки прядет, Лягушка с колодца воду носит - огород поливает, Ежик из лесу на тачке грибы, ягоды, дрова возит. А Петушок на мельнице муку мелет. Пришел как-то к ним Заяц на их житье посмотреть.

А его как дорогого гостя приняли: Мушка ему варежки связала, Лягушка морковкой с огорода угостила, Ежик - грибами да ягодами, а Петушок пирогами да ватрушками. Стыдно стало Зайцу.

Простите меня, говорит, я смеялся над вами, а теперь вижу - в умелых руках и разные колеса могут пригодиться.

Сказка «Рукавичка»

Русская народная сказка

Шёл дед лесом, а за ним бежала собачка. Шёл дед, шёл, да и обронил рукавичку. Вот бежит мышка, влезла в эту рукавичку и говорит:

Тут я буду жить.

А в это время лягушка прыг-прыг! спрашивает:

Кто, кто в рукавичке живет?

Мышка-поскребушка. А ты кто?

А я лягушка-попрыгушка. Пусти и меня!

Вот их уже двое. Бежит зайчик. Подбежал к рукавичке, спрашивает:

Кто, кто в рукавичке живёт?

Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка. А ты кто?

А я зайчик-побегайчик. Пустите и меня!

Иди. Вот их уже трое.

Бежит лисичка:

Кто, кто в рукавичке живёт?

Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка да зайчик-побегайчик. А ты кто?

А я лисичка-сестричка. Пустите и меня!

Вот их уже четверо сидит. Глядь, бежит волчок - и тоже к рукавичке, да и спрашивает: - Кто, кто в рукавичке живёт?

Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик да лисичка-сестричка. А ты кто?

А я волчок - серый бочок. Пустите и меня!

Ну уж иди!

Влез и этот, уже стало их пятеро. Откуда ни возьмись - бредёт кабан:

Хро-хро-хро, кто в рукавичке живёт?

Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка да волчок - серый бочок. А ты кто?

А я кабан-клыкан. Пустите и меня! Вот беда, всем в рукавичку охота.

Тебе ведь и не влезть!

Как-нибудь влезу, пустите!

Ну, что ж с тобой поделаешь, лезь!

Влез и этот. Уже их шестеро. И так им тесно, что не повернуться! А тут затрещали сучья: вылезает медведь и тоже к рукавичке подходит, ревёт:

Кто, кто в рукавичке живёт?

Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волчок - серый бочок да кабан-клыкан. А ты кто?

Гу-гу-гу, вас тут многовато! А я медведюшка-батюшка. Пустите и меня!

Как же мы тебя пустим? Ведь и так тесно.

Да как-нибудь!

Ну, уж иди, только с краешку!

Влез и этот - семеро стало, да так тесно, что рукавичка того и гляди, разорвётся. А тем временем дед хватился - нет рукавички. Он тогда вернулся искать её. А собачка вперёд побежала. Бежала, бежала, смотрит - лежит рукавичка и пошевеливается. Собачка тогда: - Гав-гав-гав! Звери испугались, из рукавички вырвались - да врассыпную по лесу. А дед пришёл и забрал рукавичку.

Сказка «Соломенный бычок, смоляной бочок»

Русская народная сказка

Жили-были дед да баба. Бедно они жили. Не было у них ни козочки, ни курочки. Вот и говорит баба деду:

Сделай-ка, дед, мне соломенного бычка и осмоли.

Зачем тебе такой бычок? - удивился дед.

Сделай, я знаю зачем.

Дед сделал из соломы бычка и осмолил его. Наутро выгнала баба бычка на лужок пастись, а сама домой пошла. Тут из леса медведь выходит. Увидел бычка, подошел к нему и спрашивает:

Ты кто такой?

Коли ты смоляной, дай мне соломы ободранный бок залатать.

Бери! - говорит бычок.

Медведь хвать его за бок - да и прилип, никак лапу отодрать не может.


А баба тем временем посмотрела в окно и к деду:

Дед, а бычок-то нам медведя поймал.

Выскочил дед, оттащил медведя и бросил его в погреб. На другой день выгнала баба опять бычка на лужок пастись, а сама домой ушла. Тут выскакивает из леса серый волк. Увидел волк бычка и спрашивает:

Кто ты такой? Сказывай!

Я - соломенный бычок, смоляной бочок.

Коли ты смоляной, дай мне смолы бок засмолить, а то собаки ободрали.

Волк хотел смолы отодрать - да и прилип. А баба в окно выглянула и видит, что бычок волка тащит. Скорей сказала деду. А дед и волка в погреб посадил.

На следующий день баба снова отвела бычка пастись. На этот раз лисичка к бычку прибежала.

Ты кто такой? - спрашивает лисичка бычка.

Я - соломенный бычок, смоляной бочок.

Дай мне соломы немножко, бычок, к боку приложить, а то собаки чуть с меня шкуру не сняли.

Прилипла и лиса. Дед и лису в погреб определил. А на следующий день также и зайчика поймали.

Вот сел дед у погреба и стал нож точить. А медведь его и спрашивает:

Дед, зачем нож точишь?

Хочу шкуру с тебя снять, до полушубки сшить.

Ох, не губи, отпусти на волю, а я тебе меду принесу. Отпустил дед медведя, а сам дальше нож точит.

Дед, зачем нож точишь? - спрашивает волк.

Шкуру с тебя сниму, да шапки сошью.

Ох, отпусти меня, дед, я тебе овец пригоню.

Отпустил дед волка, а сам продолжает нож точить. Лисичка мордочку высунула и спрашивает:

Дедушка! Зачем нож точишь?

Ох, хороша твоя, лисичка шкурка на воротник.

Не губи меня, дедушка, я тебе гусей пригоню.

Дедушка, зачем теперь ножик точишь?

У зайчиков шкурка мягонькая, теплая - хорошие рукавички выйдут.

Не губи меня! Я тебе бус, тесемок принесу, отпусти на волю. Дед отпустил и его.

На следующее утро, чуть свет, кто-то стучится к ним. Дед выглянул - а это медведь целый улей меду принес. Взял дед мед, только прилег, а в дверь снова: тук-тук! Вышел дед - а это волк овец пригнал. Скоро и лисичка кур, гусей да всякой птицы принесла. А зайчик-то натащил и бус, и сережек, и тесемок. То-то рады и дед, и баба. Зажили они с той поры хорошо.