Постановление о социализации женщин 1918. Декрет об обобществлении российских девиц и женщин. "декрет о национализации женщин" - фальшивка

Чтобы подготовить девочку к роли эксплуатируемой в семье рабочей силы либо живого товара, ее с детства специфическим образом воспитывают и социализируют. Это делают все - мать и отец, подружки, детское учреждение. няня, школа, журналы, детские фильмы и книги. Хотя наиболее важную роль все же играет семья.
Воспитание идет при этом под давлением очень важного фактора: гендерного; если проще, то девочке объясняют, какой она должна быть, "а иначе ты не девочка". Это в детстве очень обидно и страшно слышать - что ты не принадлежишь к своему полу, что ты неизвестно кто вообще.

При этом социализация идет в двух главных направлениях, их можно назвать "хозяюшка" и "принцесса".
Прежде чем мы рассмотрим особенности этих направлений, коснемся социализации мужской. Мальчика, разумеется, тоже социализируют под тем же давлением, "а иначе ты не мальчик". Но! Социализация мальчика касается исключительно "общечеловеческой" области, его готовят к жизни в обществе, учат интересоваться самыми разными вещами, быть сильным и смелым, не ныть, побеждать в конкуренции (а ведь общество у нас конкурентное).
Освобождение женщин привело к тому, что социализация девочки тоже стала включать ту же самую общечеловеческую область. То есть девочку тоже готовят к жизни вне дома, она тоже учится, ее тоже учат выдерживать конкуренцию и быть смелой и сильной. Но - одновременно она проходит программу "хозяюшка" и/или "принцесса". Эти программы рассчитаны на то, чтобы девочка научилась строить отношения с мужским полом, поддерживать их, вести семью.

А мальчика этому не учат вообще, ибо это не барское дело. Чему учат мальчика в отношении девочек? Максимум это - "нельзя бить девочек". Это напоминает анекдот: на уроке закона Божьего детей спрашивают, какая заповедь регулирует отношение к родителям? "Почитай отца твоего и мать твою", - отвечают дети. "А какая заповедь определяет наше отношение к братьям и сестрам"? - "Не убий!"
То есть все, что мальчику говорят по поводу его будущих отношений с женщинами - что их "нельзя бить". Разумеется, и это потом не выполняется, да и внушается-то весьма слабо. А то, что отношения надо строить, что с семьей надо что-то делать - остается полной тайной. И зачем? Женщина же все возьмет на себя.

Однако и женщин воспитывают не одинаково. Вернемся к названным направлениям социализации.

Среди массы трудящихся чаще принята, конечно, социализация "хозяюшка". Когда девочка рождается, ее маму поздравляют "с помощницей". Уже в раннем возрасте девочке дают какие-то поручения и радуются, когда она берет в руки тряпку или возится с тестом. Дальше начинается мощное давление - "ведь ты девочка!" Убирай свою комнату, ведь ты девочка! Ты должна уметь готовить, ведь ты девочка! Ты должна быть аккуратной, ты должна быть чистоплотной, а что это за грязная куртка, ведь ты девочка! Не знаю, как сейчас, а в мое время это давление было невероятно сильным. Например, помнится, в первом классе как-то я пожаловалась, что вот бабушка сшила мне мешок для второй обуви, а мальчишки его порвали. Непередаваемо холодным тоном одна из подруг спросила меня, почему это мне бабушка сшила мешок, я что, сама не могу? Стыд, охвативший меня при этом, я помню до сих пор. Нам было по семь лет! Я действительно не умела шить, никак не могла научиться, и это испортило мне все годы детства и отрочества.
То есть программа "хозяюшка" - это прямая подготовка к роли обслуживающего бесплатного персонала в семье. Каковую роль женщина будет выполнять не из-под палки, а добровольно и с песней - ведь иначе "она не женщина". С возрастом это настолько входит в привычку, что женщина начинает обслуживать других людей, как только их где-нибудь видит. Сразу несет бутерброды, наливает чай, подает, вытирает... Правильной "хозяюшке" мужчина нужен именно для того, чтобы его обслуживать. Потому что это смысл ее жизни - даже если она в общечеловеческом смысле намного лучше и большего достигла, чем данный мужчина.

Когда я обдумывала тему, мне пришло в голову, что для иллюстрации этих тезисов идеально подойдет известный фильм "Москва слезам не верит". Я воспользуюсь этим фильмом. "Хозяюшка" в фильме, конечно - Антонина. Идеальная счастливая женщина: ее подготовили к роли хозяйки, она вышла замуж за товарища, ценящего семью и обслуживание, в то же время готового ее поддержать в этой роли и помочь; родила троих детей и радостно всю жизнь обслуживает семью, попутно работая на стройке. Муж тоже работает там, но он выходит к завтраку, который Антонина заботливо накрыла на стол, а она встает гораздо раньше, готовит и накрывает. Объясняется это, вероятно, тем, что у мужа "более тяжелая" работа - но в данном случае это не так. Работа штукатура (у Тоси) физически тяжелее работы электрика на стройке. Но роли в семье распределены четко, и все довольны.

А что у нас с социализацией "Принцесса"? Это та девочка, которую готовят к роли покорительницы мужских сердец и красавицы (обычно готовит мать с аналогичной программой, но часто тут играет роль и отец, играющий роль галантного кавалера). Быть хозяйкой ей не обязательно. Вернее, ее тоже учат готовить и что-то делать по хозяйству. Но... "хозяюшка" наготовит десяток вкуснейших блюд и будет озабоченно говорить "ой, кажется, в рулете соли маловато". А "принцесса" приготовит что-то одно, самое простенькое - но подаст это так, что будет казаться, вы едите королевский деликатес. Ведь это приготовлено Ее руками! То есть готовка/хозяйство для Принцессы - всего лишь одно из средств воздействия на мужчин ("а я еще и крестиком вышиваю").
Не надо думать, что Красивым Цветком быть легко. Это труд еще тот. Надо следить за фигурой. Досконально разбираться в масках/чистящей косметике/макияже; надо одеваться. Все это дорого и занимает массу времени. И весь этот труд направлен лишь на то, чтобы создать образ Себя, услаждающей мужской взор. Той самой Музы, Вдохновительницы, Роковой Женщины и т.д.
Ничего удивительного, что такая женщина ожидает от мужчин награды или даже прямой оплаты такого неимоверного труда. Сексуально она обычно больше раскована, иногда даже находит в этом удовольствие.

В "Москве..." Принцесса - это Люся. Заметим, что внешне она из трех подруг самая страшненькая. Но это ни о чем не говорит! Принцессой делают не черты лица, а поведение, манера одеваться и выглядеть, манера общения. У Люси совершенно ясная цель в жизни: "В Москве полно писателей, поэтов, киноактеров, дипломатов, ученых... И практически все они мужчины. А мы - женщины!" - "Так у них своих женщин хватает" - "А мы лучше ихних!"
В фильме такая социализация мягко высмеивается: Люся добилась своего, вышла за знаменитого хоккеиста, да только он почему-то спился, и мы догадываемся, что близость Люси ему на пользу не пошла. Но Люся не унывает и дальше старается подцепить мужа покруче.
Однако у меня впечатление, что сейчас социализация Принцессы стала гораздо более распространенной, и никто уже не думает над такой установкой смеяться. Более того, некоторые женщины сделали это своей "профессией", содержанкой или женой богатенького мужа быть весьма почетно. И выглядят они - не чета деревенской Люсе.

А кто же в фильме Катя? Катя по своей женской социализации - безусловно, "хозяюшка". Но у нее оказалась сильной нормальная, то есть общечеловеческая социализация. Катя очень интересуется окружающим миром, помимо разного рода "отношений". Ей интересна техника, и она в ней разбирается. У нее четкая цель - изучать химию, она считает, что химия - будущее человечества. В дальнейшем она хорошо работает и делает карьеру. В свободное время Катя посещает картинные галереи.
Но, вздыхают создатели фильма, тяжело же женщине одной, без мужика! И Катя страдает! Ей некуда (якобы) приложить социализацию "хозяюшки", а между тем, она прекрасно готовит! И наконец она находит Настоящего Мужика, который четко распределяет обязанности "я принимаю решения. ты готовишь борщ". И счастлива до обморока, теперь у нее есть кому приготовить борщ! Причем это не ерничество - она в самом деле счастлива. Мир встал на свое место. Ей в детстве объяснили, что она неполноценна, если никого не обслуживает, а теперь она - в свободное от директорских обязанностей время - может обслуживать, ура.

Разумеется, эти типы социализации - крайние, чаще всего бывают какие-то сочетания. Бывает, что девочку вообще не социализируют по женскому типу, и вырастает обычный "общечеловек", вовсе не стремящийся ни кого-то обслуживать, ни кого-то обольщать. В наше время все стремились вырастить "красавицу и хозяюшку". Опять же, в семье девочке могут внушать что угодно, но она сама может избрать для себя роль "Принцессы", если, например, достаточно нарциссична, внешне красива, умеет манипулировать людьми.

Интересно, что женщины, социализированные в разные типы, как правило, с трудом друг друга понимают. Например, "принцессам" феминизм вообще непонятен, он их даже злит. Как это мужчины угнетают женщин? Да мужчины - это душки, они приносят цветы, подарки, деньги, их даже можно развести, ими можно поиграть. Их вообще-то даже жалко, если вдуматься! (особенно тем Принцессам, которые и вправду вели себя с мужчинами не слишком этично, вытягивали из них баблос, обманывали и т.д.) Наверное, эти феминистки просто никому не нужны, вот и бесятся!
А вот "хозяюшки" про феминизм все понимают неплохо, особенно когда говоришь об угнетении в семье.

Отсюда же, из разных типов социализации, исходит и мужское "непонимание женщин". Когда я читаю все эти слезные жалобы на то, что "она хочет шубу", что бабы мечтают только о деньгах, что бабы меркантильные, не таки, не сякие, обманывают, и так далее - я недоумеваю: где они вообще берут всех этих Ужасных Баб?! Но если вдуматься, понятно где: выбирают ведь как раз из самых конкурентоспособных, а это Принцессы. Ясно, что девушка, проводящая по нескольку часов в день в заботах о своей внешности, будет сильно выигрывать у Хозяюшки, которая максимум чем-нибудь намажет лицо на ночь. Но Принцессе за ее красоту надо платить, а платить мужчины не хотят; Принцесса может кинуть и развести, она не станет обслуживать, иногда Принцессы могут оказаться непорядочными. И эти слезные мужские жалобы - следствие неверных ожиданий: они хотят выбрать прекрасную Принцессу, выбирают действительно максимально красивую (а мы помним, из чего складывается красота) из доступных им девушек, а потом ждут, что эта же Принцесса окажется верной женой и подругой, которая обслужит по высшему классу, будет экономить на себе, нося одно пальто десять лет (как сделала бы Хозяюшка) и целыми днями крутиться по хозяйству, никогда не взглянет на других мужчин и не станет требовать от мужа высоких заработков и содержания. Выбирая же Хозяюшку, мужчина ждет от нее подвигов в постели и вдохновения - а этого не будет, потому что ее готовили не к тому. И обслуживание хозяйственное крайне сильно отличается от "обслуживания" в постели (последнее, если честно - вообще не обслуживание, а что-то другое, когда это начинают считать обслуживанием, которое жена обязана предоставить - это вариант изнасилования). И вот начинаются претензии к верной, но серенькой мышке-жене и поиски Принцессы в любовницы.

Да, есть, конечно, вариант - быть общечеловеком, без всех этих программ, и надеяться, что и так кто-нибудь с тобой будет жить и честно делить труды. И такое тоже бывает, особенно в кругах интеллигенции.
Но если честно - бывает редко.

Многие феминистки считают, что единственный выход - сепарация, не общаться с мужчинами, чтобы не обслуживать их. Отказаться от личной жизни. Да, возможно, это неплохой выход. Но почему же вообще надо обкрадывать себя, почему единственный вариант - это отказаться от интересного экспириенса и обеднить тем самым свою жизнь?
На самом деле, конечно, общий выход в том, чтобы женщины вообще перестали быть обслуживающим персоналом. Да и "Принцессами" тоже, хотя им это и доставляет удовольствие. Тогда не станет необходимости и социализировать таким образом девочек. Оба пола в детстве следовало бы социализировать на отношения, учить строить и поддерживать отношения, понимать друг друга, разрешать конфликты, да просто элементарной психологической грамотности.
Надеюсь, когда-нибудь так и будет.

В 1918 году в некоторых городах России был опубликован удивительный даже для того неспокойного времени декрет, о котором до сих пор ведут споры историки – был ли он настоящим или это была акция целью которой было дискредитирование советской власти. Несмотря на то, что содержание этого декрета было крайне абсурдно, многие восприняли его вполне серьезно.

1. С 1 марта 1918 года в городе Владимире отменяется частное право на владение женщинами (брак отменен, как предрассудок старого капиталистического строя). Все женщины объявляются независимыми и свободными. Каждой девушке, не достигшей 18 лет, гарантируется полная неприкосновенность ее личности. "Комитет бдительности" и "Бюро свободной любви".

2. Каждый, кто оскорбит девушку бранным словом или попытается ее изнасиловать, будет осужден ревтрибуналом по всей строгости революционного времени.

3. Каждый изнасиловавший девушку, не достигшую 18 лет, будет рассматриваться как государственный преступник и будет осужден ревтрибуналом по всей строгости революционного времени.

4. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста, объявляется собственностью республики. Она обязана быть зарегистрирована в "Бюро свободной любви" при "Комитете бдительности" и иметь право выбирать себе среди мужчин от 19 лет до 50 временного сожителя-товарища.
Примечание. Согласия мужчины при этом не требуется. Мужчина, на которого пал выбор, не имеет права заявлять протест. Точно так же это право предоставляется и мужчинам при выборе среди девиц, достигших 18-летнего возраста.

5. Право выбора временного сожителя предоставляется один раз в месяц. "Бюро свободной любви" при этом пользуется автономией.

6. Все дети, рожденные от этих союзов, объявляются собственностью республики и передаются роженицами (матерями) в советские ясли, а по достижении 5 лет в детские "дома-коммуны". Во всех этих заведениях все дети содержатся и воспитываются за общественный счет.

Примечание. Таким образом, все дети, освобожденные от предрассудков семьи, получают хорошее образование и воспитание. Из них вырастет новое здоровое поколение борцов за "мировую революцию".

Далее приводится пример Саратовского декрета который имеет некоторые разночтения с Владимирским, но, в общем, аналогичен ему.

Декрет Саратовского губернского совета народных комиссаров
об отмене частного владения женщинами

Законный брак, имеющий место до последнего времени, несомненно является продуктом того социального неравенства, которое должно быть с корнем вырвано в Советской республике. До сих пор законные браки служили серьезным оружием в руках буржуазии в борьбе с пролетариатом, благодаря только им все лучшие экземпляры прекрасного пола были собственностью буржуев, империалистов, и такою собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческого рода. Поэтому Саратовский губернский совет народных комиссаров, с одобрения Исполнительного комитета Губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, постановил (проект разработан инициативной груиппой ис Клуба Анархистов – членов Совета):


1. С 1-го мая 1918 г. отменяется частное владение женщинами, достигшими возраста от 17 до 32 лет.


Примечание: возраст женщины определяется по метрическим выписям, паспортам, по наружному виду и свидетельскими показаниями.


2. Все женщины, согласно этому декрету, изымаются от частного владения и объявляются достоянием (собственностью) народа.


3. Действие этого декрета не распространяется на женщин, имеющих более 5-ти человек детей.


4. За бывшими мужьями и владельцами сохраняется право внеочередного пользования своей женой.


Примечание: в случае противодействия бывшего мужа он лишается права на пользование женщиной.


5. Распределение заведомо отчужденными женщинами по постановлению вышеозначенной организации переходит к Саратовскому клубу анархистов в течение 3 дней со дня опубликования настоящего декрета. Все женщины, передаваемые сим в пользование народа, обязаны явиться по означенному адресу и дать требуемые от них сведения.


6. Впредь до образования квартирных комитетов для контроля по проведению в жизнь настоящего декрета таковой возлагается на самих граждан.


Примечание: каждый гражданин, заметивший женщину, не подчиняющуюся настоящему постановлению, обязан сообщить об этом клубу анархистов, назвать имя, отчество и фамилию, а также адрес саботажницы.


7. Все мужчины имеют право не чаще трех раз в неделю, в течение трех часов пользоваться одной женщиной, при соблюдении следующих условий, указанных ниже.


8. Каждый мужчина, желающий пользоваться экземпляром народного достояния, должен представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профессионального союза или Совета Р. Кр. и С. Д. о принадлежности к трудовой семье.


9. Каждый трудовой член обязан от своего заработка отчислять 9% в фонд "Народного поколения".


Примечание: отчисление это производится фабрично-заводскими комитетами Народной власти, которые все отчисления обязаны при именных списках сдавать в Гос.банк, Казначейство и т.п. учреждения для записи в фонд "Народного поколения".


10. Не принадлежащие к трудовой семье граждане мужчины, чтобы иметь право пользования наравне с пролетариатом народным достоянием, обязаны ежемесячно вносить 100 руб. в фонд "Народного поколения".


11. Местное отделение Гос. банка, а также сберегательные кассы обязаны открыть прием взносов в фонд "Народного поколения".


12. Все женщины, настоящим декретом объявленные народным достоянием, получают из фонда "Народного поколения" воспомоществование в размере 232 (двухсот тридцати двух рублей) в месяц.


13. Все забеременевшие женщины освобождаются от своих прямых обязанностей перед родами на три-четыре месяца; после родов -- на один месяц.


14. Рожденные младенцы, имеющие 1 месяц от рождения, отправляются в приют "Народные ясли", где они воспитываются и получают образование до 17 лет за счет "Народного поколения".


15. Все граждане, мужчины и женщины, обязаны следить за своим здоровьем и еженедельно сдавать на исследование как мочу, так и кровь.


Примечание: последние принимаются ежедневно в лабораторию "Народного поколения".


16. Виновные в распространении венерических болезней будут привлекаться к строжайшей ответственности и наказанию.


17. Женщины, потерявшие здоровье, могут ходатайствовать перед "Народным поколением" о выдаче им пособия и пенсии.


18. Выработка временных технических мероприятий и проведение в жизнь декрета до организации совета "Народного поколения" возлагается на клуб анархистов.


19. Все отклоняющиеся от проведения в жизнь настоящего декрета объявляются саботажниками -- врагами народного достояния и контранархистами и предаются строжайшей ответственности.


С подлинным верно: Секретарь Саратовского клуба анархистов (подпись) 1918 года, февраля 28 дня, гор.Саратов.

Когда этот декрет был распространен в Саратове, тысячи жителей города, прихватив с собой дочерей и жен, устремились в Тамбов, который не признавал советской власти, управляемый Временным исполнительным комитетом и городской управой. Таким образом, Тамбов в это время увеличился в населении почти вдвое. Все саратовские беженцы были размещены в гостиницах и по домам горожан, где им был оказан хороший прием и где они были окружены заботой.
В Саратовском декрете сразу бросается в глаза, что он исходит от некого клуба анархистов, помещение которого, после его публикации было разгромлено разгневанной толпой, преимущественно состоявшей из женщин. Сами же анархисты еле унесли ноги. Чуть позже произошло убийство владельца саратовской чайной Михаила Уварова, который, как стало известно, был убит не какими-то бандитами, а местными анархистами - "в знак мести и справедливого протеста за разгром анархистского клуба и за издание пасквильного и порнографического "Декрета о социализации женщин" от имени анархистов". Таким образом, саратовский декрет был, скорее всего, фальсификацией, так как Уваров, не принадлежал к анархистам или большевикам, и распространил декрет по собственной инициативе, мотивы которой неизвестны Сами же анархисты напечатали заявление по поводу этого декрета, которое гласило:

(орфография и пунктуация сохранены)

ОТ САМАРСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АНАРХИСТОВ


ПО ПОВОДУ "ДЕКРЕТА"

Враг безсилен. Враг падает ниже и ниже. И в своем падении кощунствует. И в своем падении клевещет. И пускается на самыя отвратительныя провокационныя меры.
Враг угнетенных -- он жаждет господства. И самый страшный враг для него анархисты, поднявшие высоко знамя свободы.
И враг распространяет злостную клевету, что свобода де простирается до насилия женщин. От нашего имени распространяет он своими грязными руками "Декрет о социализации женщин".
Какая грубая, нелепая провокация!
Веками, везде и повсюду анархисты борются со всякими декретами и законами всяких властей, -- так могут ли они сами выпускать декреты?
Враги всякого насилия -- могут ли анархисты требовать или даже допускать принудительного отчуждения женщин?
Сколько же найдется таких буридановых ослов, что поверят этой провокации, что запрягут себя в стан этих гадюк шипящих!
Нет и нет! Стремясь натравить на нас безсознательныя массы, враг не разсчитал и обнажил только свою грязную душенку.
Увы! -- он еще не узнал всей остроты нашего оружия -- так узнает!
Смерть провокаторам! Безпощадная смерть! На месте -- без колебаний -- всеми средствами и всяким оружием!
И всякий, кто -- тайно или явно -- будет поддерживать эту клевету, прикидываясь одураченным ягненком, -- будет объявлен соучастником этой темной банды, будет объявлен провокатором. И постигнет их участь одна.
И всякий, кто -- с нами или не с нами -- но честно живет и борется, будет помогать нам в расправе, будет сам мстить этим ядовитым гадам подымающейся реакции.
Для расправы огня хватит у нас!
И все средства будут хороши!


Самарская Федерация Анархистов.

Убийством Уварова, однако, история с "декретом" только начиналась. С необычайной быстротой он стал распространяться по стране. Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст "декрета" из газеты "Уфимская жизнь", напечатал его под названием "Бессмертный документ" в газете "Вятский край". 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. В тот же день вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Представители всех партий, стоявших на советской платформе, - большевики, левые эсеры, максималисты, анархисты - резко осудили публикацию пасквиля, посчитали, что она имеет своей целью натравить темные, несознательные массы населения против Советской власти.
Кое-где на местах, в глухих деревнях чересчур ретивые и невежественные должностные лица принимали фальшивый "декрет" за подлинный и в пылу "революционного" усердия готовы были осуществлять его. Реакция официальных властей была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комбед деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, "отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла". Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: "Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение". Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чем председатель Ч К телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что "Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна".

Исходил ли этот декрет непосредственно от верхушки советской власти или был следствием безграмотности отдельных местных органов, а может и удачной фальсификацией, сейчас достоверно выяснить уже вряд ли удастся. Но мало сомнений, что этот документ любопытен для истории своим необычным содержанием, и изрядно странной позицией по отношению к семье и обществу в целом.

Источники и дополнительная информация.

Александра Коллонтай.
Фото из книги "Six Red Months in Russia"

В советской историографии нет единой точки зрения по поводу появления этой фальшивки. Одни советские историки обходят вопрос молчанием или упоминают лишь вскользь. Только в конце 80-х прошлого века в «Огоньке», «Аргументах и фактах» и других центральных СМИ СССР стали появляться публикации о том, что с 1918 года декрет не только был растиражирован многими региональными газетами, но и, став своеобразной индульгенцией для охотников до дармовой клубнички, использовался ими на практике вплоть до 1930 года...

ПОХОТЛИВЫЙ АВАНТЮРИСТ

Летом 1918 года первые полосы американских и европейских газет запестрели аршинными заголовками: «Большевики обобществляют женщин, накладывая табу на создание семьи», «Полигамия по-советски», «Социализм узаконил проституцию», «Большевики отбросили Россию на задворки цивилизации» и т.п. В сознание западного обывателя усиленно внедрялся стереотип большевиков – разрушителей семьи и брака, ярых сторонников социализации женщин. Даже некоторые видные буржуазные политические и общественные деятели, известные писатели, композиторы, актеры принимали лживые изыски подрядных журналистов и издателей за чистую монету.

Как же западные противники советской власти заполучили в руки такой крупный козырь?

В конце июня 1918 года в Москве, в здании биржи на Мясницкой улице, проходил заключительный этап судебного процесса над автором декрета неким Хватовым, владельцем мануфактурной лавки.

Советская судебная система, начиная с середины 1920-х и вплоть до 1990-х годов, являла собой уникальное зрелище – подобного правосудия человечество еще не знало. Это было правосудие без оправдания, оно представляло из себя «службу быта» партийных и государственных инстанций. Однако с того момента, как большевики пришли к власти, минуло совсем немного времени. И это не могло не сказаться на отношении к подсудимому судьи, его помощников – народных заседателей, а также защитников – наркома госпризрения Александры Коллонтай и члена президиума ВСНХ, члена ВЦИКа Юрия Ларина.

Хватову инкриминировалось изготовление и расклеивание на заборах и домах Моквы «Декрета об обобществлении российских девиц и женщин», изданного якобы Московской свободной ассоциацией анархистов. Трудящимся массам предлагалась реализация всех 19 параграфов «документа», согласно которым, в частности, утверждалось, что «все лучшие экземпляры прекрасного пола находятся в собственности буржуазии, чем нарушается правильное продолжение человеческого рода на Земле». Поэтому с 1 мая 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет изымаются из частного владения и объявляются достоянием (собственностью) народа. Декрет определял правила регистрации женщин и порядок пользования «экземплярами народного достояния». Распределение «заведомо отчужденных женщин», говорилось в документе, будет осуществляться московским Комитетом анархистов, членом которого якобы и являлся Хватов.

Мужчины имели право пользоваться одной женщиной «не чаще трех раз в неделю в течение трех часов». Для этого они должны были представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профсоюза или местного совета о принадлежности к «трудовой семье». За бывшим мужем сохранялся внеочередной доступ к своей жене. В случае противодействия его лишали права на интимное использование женщины.

Каждый «трудовой член», желающий пользоваться «экземпляром народного достояния», обязан был отчислять от своего заработка 10%, а мужчина, не принадлежащий к «трудовой семье», – 100 руб. в месяц. Из этих отчислений создавался фонд «Народного поколения», за счет которого должны были выплачиваться вспомоществование национализированным женщинам в размере 232 руб., пособие забеременевшим, содержание родившихся у них детей (последних предполагалось воспитывать в приютах «Народные ясли» до 17 лет), а также пенсии женщинам, потерявшим здоровье.

Во время судебного разбирательства выяснилось, что Хватов уже успел на практике отчасти реализовать некоторые параграфы фальшивки. Для этого он приобрел в Сокольниках избу из трех комнат, названную им «Дворцом любви коммунаров». Посещавших «дворец» он именовал «семейной коммуной». Получаемые от них деньги присваивал. Порой и сам посещал «дворец», чтобы выбрать понравившуюся ему молодую женщину и попользоваться ею часок-другой. Разумеется, бесплатно...

Согласно его указанию, коммунары спали по 10 человек в комнате – мужчины отдельно от женщин. На две десятиместные комнаты полагался один двуспальный номер, где пара уединялась для сексуальных утех по согласованию с остальными сластолюбцами. Начиная с 11 вечера и до шести утра «дворец» содрогался от страстных стонов, ходил ходуном, как если бы в нем совершались брачные игры бегемотов.

Услышав эти подробности общения коммунаров, толпа присутствующих в зале юнцов и их подруг – отпрысков состоятельных родителей – завизжала от удовольствия. Замужние же женщины, которые явно были в меньшинстве, начали стучать о пол принесенными с собой штакетинами...

В своих выступлениях сторона обвинения, которую представляли П.Виноградская, заведующая женотделом МГК РКП(б), и А.Залкинд, известный москвичам как «врач большевистской партии», утверждали, что «излишнее внимание к вопросам пола может ослабить боеспособность пролетарских масс», да и вообще «рабочий класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешиваться в половую жизнь своих членов».

В заключение оба обвинителя просили суд приговорить Хватова к лишению свободы на пять лет с отбыванием наказания во Владимирском централе и конфискацией имущества.

Когда председатель суда по фамилии Могила, фронтовик-рубака, потерявший в боях с белогвардейцами правую руку, предоставил слово защитникам, на сцену вспрыгнула Коллонтай. В течение 40 минут она, оседлав любимого конька, блистательно отстаивала свою теорию «Эроса крылатого» – свободу отношений между мужчиной и женщиной, лишенной формальных уз, подводя таким образом теоретическую базу под фривольность нравов, проповедовавшихся Хватовым в декрете.

Александра Михайловна подчеркнула, что присущие до 1917 года социальным низам вольность и даже падение нравов – это всего лишь отрыжка буржуазного прошлого, но с развитием социализма от них не останется и следа. Закончила Коллонтай свою речь требованием освободить Хватова из-под стражи прямо в зале суда, но с одной оговоркой: он обязан вернуть в государственную казну деньги, полученные от похотливых коммунаров.

Едва Коллонтай спрыгнула со сцены, как толпа замужних простолюдинок, смяв дежурный наряд вооруженных красноармейцев, ворвалась в зал. С криками: «Ироды! Богохульники! Креста на вас нет!» – женщины стали забрасывать тухлыми яйцами, гнилой картошкой и дохлыми кошками защитников, судью и, конечно, Хватова. Срочно было вызвано подкрепление: броневик с облепившими его вооруженными матросами. Дав несколько пулеметных очередей в воздух, броневик угрожающе двинулся к входу. Толпа рассеялась. А суд в лице безрукого фронтовика Могилы и двух солдат-заседателей удалились в совещательную комнату для принятия решения.

Совещались они около трех часов и в конце концов, вняв доводам Александры Коллонтай (как-никак, член ЦК РКП(б) и нарком – ей виднее!), вынесли вердикт: освободить Хватова прямо из зала суда ввиду отсутствия состава преступления. Вместе с тем у подсудимого должна быть конфискована избушка в Сокольниках, а также возвращены государству деньги, полученные им от «трудовых семей», развлекавшихся во «Дворце любви».

Хватов недолго праздновал свое освобождение. На следующий день он был убит в собственной лавке группой анархистов, которые выпустили по этому поводу прокламацию. В ней они разъясняли, что убийство Хватова – это «акт мести и справедливого протеста» за издание от имени анархистов порнографического пасквиля под названием «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин».

ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

Убийством Хватова, однако, история с декретом не закончилась. Напротив, она только начиналась. Прежде всего потому, что пасквиль с необычайной быстротой стал распространяться по России. К осени 1918 года он был перепечатан многими буржуазными и мелкобуржуазными газетами. Одни редакторы публиковали его как некий курьез, способный развлечь читателей, другие – с целью дискредитировать анархистское движение, а заодно и советскую власть, так как анархисты в то время участвовали вместе с большевиками в работе Советов всех уровней.

Процесс распространения декрета вышел из-под контроля властей. Начали появляться различные его варианты.

Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст хватовского «сочинения» из газеты «Уфимская жизнь», напечатал его под названием «Бессмертный документ» в газете «Вятский край».

Шумную известность получил декрет Владимирского совета об объявлении женщин с 18 до 32 лет государственной собственностью. Местная газета «Владимирские вести» писала: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви. Зарегистрированной предоставляется право выбора мужчин в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги...» А в Екатеринодаре летом 1918 года особо отличившимся красноармейцам выдавали на руки мандат следующего содержания: «Предъявителю сего мандата предоставляется право по собственному уразумению социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет на кого укажет товарищ».

В годы Гражданской войны в России декрет взяли на вооружение и белогвардейцы. Приписав авторство этого документа большевикам, они начали широко использовать его в агитации населения против советской власти. (Любопытная деталь – при аресте в январе 1920 года адмирала Колчака в кармане его френча был обнаружен текст хватовского декрета.)

Знаменитый английский писатель Герберт Уэллс, заинтересовавшись этим поистине поразительным феноменом – появлением и реализацией параграфов «произведения» Хватова, специально прибыл в Москву в 1920 году и имел трехчасовую беседу с Лениным, чтобы выяснить, действительно ли руководство РКП(б) обнародовало и воплощает в жизнь установки «Декрета об обобществлении российских девиц и женщин». Вождю удалось убедить всемирно известного писателя, что центральные органы советской власти не имеют к «документу» ни малейшего отношения, о чем Уэллс и поведал в книге «Россия во мгле».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

На рубеже 1920–1930 годов начался поворот к резкой деэротизации советского общества. Был взят курс на ужесточение норм социальной жизни. С середины 1930-х сфера интимных отношений стала предельно политизированной. На страницах газет и журналов уже невозможно было найти дискуссий по половым проблемам. С улиц городов исчезли фривольно одетые девушки. «Нормой быта» являлись истории, подобные той, что произошла в марте 1935 года на фабрике «Трехгорная мануфактура»: бюро ВЛКСМ исключило из комсомола молодого слесаря за то, что он «ухаживал одновременно за двумя девушками».

Новый социалистический аскетизм всячески поощрялся властными и идеологическими структурами. С 1937 года бытовые неурядицы стали раздуваться до масштаба громких дел. В том же году «Комсомольская правда» сообщала в передовице, что «враги народа немало поработали, чтобы привить молодежи буржуазные взгляды на вопросы любви и брака, стараясь тем самым разложить советскую молодежь политически». Добрачные половые контакты окончательно перешли в разряд проявлений «тлетворного капиталистического образа жизни». Даже факт официального развода отныне ставил клеймо на дальнейшей судьбе и карьере коммунистов и комсомольцев.

Последующие великие события ХХ века растворили факт появления декрета Хватова, будто жалкую муху, упавшую в чан с кипящей кислотой. Поэтому-то преобладающее большинство современных историков ничего о нем и не знают...

"В СССР секса нет!" - эта фраза прозвучала в одной телепередаче во времена перестройки и стала знаменитой! Но не смотря на абсурдность этого заявления, в нем было много правды - тема секса в СССР была запрещена. Брошюрки "Молодым супругам", медицинские атласы, черно-белые миниатюрные порнографические фотографии или карты, продававшиеся в поездах, да рассказы Толстого с Куприным - вот и всё, что было доступно среднестатистическому жителю страны Советов. гражданину в последние годы существования империи. Но так было не всегда.

В начале марта 1918 года в городе Саратове произошло событие, о котором написали в местных газетах: группа бандитов разграбила чайную Михаила Уварова и убила ее хозяина. Потом выяснилось, что расправа над Уваровым осуществлена не бандитами, а отрядом анархистов в 20 человек. Отряду было поручено произвести обыск в чайной и арестовать ее владельца. Члены отряда «по собственному почину» убили Уварова, сочтя «опасным и бесполезным» держать в тюрьме члена «Союза русского народа» и ярого контрреволюционера. Анархисты заявили, что убийство Уварова - это «акт мести и справедливого протеста» за разгромленный накануне анархистский клуб и за издание от имени анархистов пасквильного, сексистского и порнографического «Декрета о социализации женщин». «Декрет» от 28 февраля 1918 года по форме напоминал другие декреты Советской власти. Он включал в себя преамбулу и 19 параграфов. Согласно «декрету», с 1 мая 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет (кроме имеющих более пяти детей) изымаются из частного владения и объявляются «достоянием (собственностью) народа».

Но убийство Уварова историю с «Декретом» не остановила. Можно сказать, что ситуация вышла из-под контроля. «Декрет» был перепечатан многими буржуазными и мелкобуржуазными газетами. Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст «декрета» из газеты «Уфимская жизнь», напечатал его под названием «Бессмертный документ» в газете «Вятский край». 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. Правда потом губернский съезд Советов отменил это решение, посчитав его чересчур суровым.

К маю 1918 г. На фоне голода и разрухи, обстановка в стране обострилась. А тут еще публикации в различных газетах «Декрета» о национализации женщин в различных вариантах подливали масло в огонь. Например, во Владимире женщин решили национализировать начиная с 18 лет: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви. Зарегистрированной предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги...»

Советское государство стало принимать более жестокие меры по отношению к газетам, публиковавшим «декрет». В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу комбеда деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда о том, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, «отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла». Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: «Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение» (В. И. Ленин и ВЧК, 1987. с. 121 - 122). Было проведено расследование и установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась. Мало того, людей, написавших жалобы, в данной местности никогда не было. (О, великий фейк!)

В годы гражданской войны «Декрет об отмене частного владения женщинами» взяли на вооружение белогвардейцы. Приписав авторство этого документа большевикам, они начали широко использовать его в агитации против Советской власти. Его отголоски мы встречаем в период коллективизации, когда ходили слухи о том, что крестьяне, вступающие в колхоз, «будут спать под одним общим одеялом». «Декрет об отмене частного владения женщинами» получил широкую известность и за рубежом. В сознание западного обывателя усиленно внедрялся стереотип большевиков - разрушителей семьи и брака, сторонников национализации женщин.

В начале 20-х годов в новом обществе продолжались бурные дискуссии по половым вопросам, активнейшее участие в которых приняли многие большевистские теоретики. Тогда и появилась т.н. «Теория стакана воды» (или теория «бескрылого эроса») гласила: в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды. Поклонники этой теории отрицали любовь и пропагандировали свободный секс , предвосхитив хиппи. Авторство этой теории приписывают Александре Коллонтай, которая отличалась «прогрессивностью» в межполовых вопросах. Данную теорию поддержали и Инесса Арманд и Лиля Брик. Общество откликнулось охотно, особенно молодежь.

Александра Коллонтай

В. Маяковский и Л. Брик

Инесса Арманд

Также начало 20-х годов было отмечено и небывалым ростом количества изнасилований и убийств женщин, отказывавшихся удовлетворить потребности мужчин в "свободной комсомольской любви". Такие случаи попадали на страницы уголовной хроники, однако многие журналисты и литераторы с явной симпатией относились к идее свободной любви и пропагандировали превосходство физического влечения полов над духовным, а иногда и вовсе отрицали духовную близость, считая ее пережитком буржуазной морали.

В 1922 г. были проведены, которые показали, что выросло количество внебрачных детей и, поистине, вал венерических заболеваний. В 1922 году в Московском Коммунистическом университете 40% студентов болели триппером, а 21%-одновременно и триппером, и сифилисом.

Летом 1925 года в Москве появилось общество «Долой стыд!» . Его участники решили бороться со стыдом как с буржуазным предрассудком. Группы людей по шесть-десять человек совершенно голыми маршировали по улицам, а на лентах, надетых поперек обнаженного тела, было написано: «Долой стыд - это буржуазный предрассудок». На дамах не было ничего, кроме обуви и сумочек для документов. Причем они ходили в таком виде в кино, в столовую для рабочих и даже ездили в трамвае. Правда, затея не вызвала понимания в обществе: говорят, бабушки, видя их, крестились, дети бросали в них камнями и гнилыми овощами.

Народный комиссар здравоохранения Семашко от имени правительства осудил попытки ходить голыми «по московским изогнутым улицам». При этом он выдвигал главным аргументом следующий: «неподходящий климат, слишком низкая температура Москвы, грозящая здоровью населения, если оно увлечется идеями общества «Долой стыд!». Далее говорилось, что наркомат здравоохранения выяснил, что воздух городских улиц перенасыщен пылью и бактериями, вредными для человеческой кожи. Поэтому Наркомздрав рекомендовал не появляться на городских улицах без одежды, а полезный свежий воздух и солнечный свет искать на окраинах города и берегах водоемов...

Сильный удар по семье нанесла и пропаганда жизни в бытовых коммунах. В 1927 году в Советском Союзе непрерывной рабочей недели со скользящими выходными. На строительстве Сталинградского тракторного завода ввели в действие проект семейной коммуны. Коммунары должны были спать по шесть человек в комнате, мужчины и женщины отдельно. На две шестиместные комнаты полагался один двуспальный номер, куда пара могла удалиться в согласованное с коллективом время. Однако, если один из супругов (например, муж) получал на работе взыскание, либо плохо относился к своим комсомольским обязанностям, трудовой коллектив имел полное право лишить его близости с женой на сутки, трое, или даже на месяц.

Запущенный процесс стал пугать своим размахом; да и выглядело это, признаться, неважно. ”Хотя, - писал Ленин, - я меньше всего мрачный аскет, но мне так называемая новая половая жизнь кажется разновидностью доброго буржуазного дома терпимости”. Клара Цеткин огорченно цитирует его же в своем дневнике: ”От этой теории „стакана воды“ наша молодежь взбесилась, прямо взбесилась. Она стала злым роком многих юношей и девушек. Приверженцы ее утверждают, что это теория марксистская. Спасибо за такой марксизм”. И маятник качнулся в другую сторону. В 1924 г. А. Залкинд публикует ”12 половых заповедей революционного пролетариата”. Это кодекс, призванный упорядочить и усмирить волну народной сексуальной свободы.

И началось! В 1929 г. был ”закрыт” жанр советского ню в фотографии и живописи. Вот и первые репрессии: один фотограф - в тюрьме ”за распространение порнографии”, другой выслан в ссылку, несколько лишены права профессиональной деятельности. Контроль ужесточался, свободы сужались. Это не было только идеологическим волевым решением, к этому вел простой здравый смысл. Понятно было, что грандиозный эксперимент провалился ; процесс обернулся против себя. В 1934 г. вновь введено уголовное наказание за гомосексуализм. В 1936 г. запрещены аборты. Государство прибирало к рукам распоясавшихся граждан.

Анархисты, как известно, по определению являются противниками любых форм подавления человеческой свободы. Они не признают не только государственных, но и общественных институтов. В дореволюционное время брак представлялся русским анархистом формой ограничения прав и свобод женщины в патриархальном обществе. Поэтому некоторые вольнодумцы, вслед за европейскими мыслителями, представляли будущее, в котором исчезнет традиционная семья, а жены станут общими.

Пережиток прошлого

Мнения анархистов по вопросу взаимоотношений полов не были однозначными. Если одни из них ратовали за свободную любовь, то другие считали принуждение женщин к разврату еще одной формой их сексуальной эксплуатации, не менее ужасной.

Например, Михаил Бакунин (1814-1876 гг.) в своих философских трудах писал, что на смену государству должны прийти самоуправляющиеся общины равноправных людей. И среди них не может быть никакого принуждения или зависимости одного человека от другого.

Анархисты полагали, что в светлом будущем сексуальные потребности любого индивида будут удовлетворяться свободно. Они называли брак пережитком прошлого, мечтая освободить женщин от семейного гнета. Многие мыслители считали супружество формой узаконенной проституции, поскольку представительницы прекрасного пола вынуждены жить со своими мужьями из социально-экономических соображений, не имея другой возможности прокормить себя и своих детей. Большинство философов-вольнодумцев дореволюционной России ратовали за свободную любовь.

Так, Вениамин Проппер, использовавший псевдоним Виконт О., в своей брошюре «Анархический индивидуализм» (1906 г.) назвал семью «странным сочетанием вьючного животного с рабыней-наложницей». Он призвал не делать святыни из половых отношений мужчины и женщины, при этом отрицая и церковный, и гражданский брак.

Основатели пананархизма – братья Аба (Абба) и Вольф (Владимир) Гордины – тоже отмечали, что в начале ХХ века женщины являются «рабынями, самками, орудиями производства и предметами потребления». Выступая за освобождение представительниц прекрасного пола от домашней тирании, признание их гражданских прав, братья-вольнодумцы все же отвергали идею свободной любви. Они полагали, что личность, сознающая себя по-настоящему независимой, сможет сама решать, как ей жить. И с кем.

Другой известный анархист Аполлон Карелин (1863-1926 гг.) считал, что освободить женщину от необходимости вступать в брак можно социально-экономическими методами. Он ратовал за наделение представительниц прекрасного пола земельными участками, как средствами производства. Хозяйка собственный сельхозугодий, по мнению анархиста, уже не будет зависеть от мужчины. А значит, и семья ей не понадобится.

Дворец любви коммунаров

Не успела совершиться Октябрьская революция 1917 года, как многие анархисты поспешили реализовывать на практике идею об «общих женах». Они заявили, что вслед за уничтожением царского самодержавия должен быть упразднен и устаревший институт брака.

На волне подобных настроений в Москве был издан «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин». Этот любопытный документ расклеили на заборах и домах столицы, вызвав живой интерес среди пролетариев.

Автором данного документа оказался предприимчивый владелец мануфактурной лавки Мартын Хватов. Осталось неизвестным, действительно ли он имел отношение к столичному комитету анархистов, как сам заявлял. В любом случае, этот человек реально сделал нескольких женщин общественной собственностью.

Свой дом, который находился в Сокольниках, Мартын Хватов объявил Дворцом любви коммунаров. Ни больше, ни меньше. А по сути, это был вертеп. С мужчин, желающих провести время с обитательницами дома, предприимчивый лавочник брал деньги. Очевидно, недостатка в «свободных женщинах» анархист не испытывал: многим представительницам прекрасного пола в революционной суматохе было просто некуда идти.

Суд над Хватовым состоялся в июне 1918 года. Его оправдали, ведь за поборника прогрессивных идей вступилась член ЦК РКП (б) Александра Коллонтай (1872-1952 гг.) Она при любой возможности отстаивала свободную любовь между мужчиной и женщиной. А вот Дворец любви коммунаров у подсудимого конфисковали, как и деньги, полученные в результате сутенерства под эгидой анархии.

На следующий день Хватова убили в его лавке. Ответственность за это преступление взяла на себя группа анархистов, не согласных с его взглядами на сексуальные отношения. Эти люди даже выпустили прокламацию, в которой попытались разъяснить соотечественникам, что считают «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин» порнографическим пасквилем, порочащим идеи анархизма.

Национализация женщин

Впрочем, у Хватова по всей России нашлось множество единомышленников. Так, 28 февраля 1918 года в Саратове был опубликован «Декрет о социализации женщин». По сути, он во многом повторял аналогичный московский документ. Разве что освобождал от сексуальной повинности дам, имеющих пятерых и более детей.

Автором декрета, который по своей форме напоминал все остальные указы новой власти, оказался владелец саратовской чайной (учреждение общепита) Михаил Уваров. И он также издал свой документ от имени местных анархистов.

Однако провинциальные жители Поволжья оказались людьми менее терпимыми к подобным вольностям, чем столичные обыватели. Местные мужчины заволновались об участи своих дочерей, сестер и жен. Уже в начале марта 1918 года отряд из 20 анархистов разгромил чайную Уварова, а сам хозяин был убит. Саратовские активисты сочли его провокатором, пытавшимся дискредитировать анархистов в народе.

Тем временем, «Декрет о социализации женщин» был перепечатан многими изданиями, в том числе газетами: «Уфимская жизнь», «Вятский край», «Владимирские вести». Например, во Владимире объявили о национализации девушек, начиная с 18-летнего возраста. Под страхом наказания всех незамужних женщин обязали зарегистрироваться. Причем, ведать их личной жизнью должно было так называемое «бюро свободной любви».

Советская власть, надо отдать ей должное, пыталась прекратить это безобразие. Но сначала белогвардейцы, а затем и противники коллективизации использовали возникшие в народе слухи, чтобы дискредитировать коммунистов. Например, крестьян пугали, что в колхозе все жены будут общими.

Вот так идеи анархистов о свободной любви и отмене института брака были окончательно погребены суровой правдой жизни. Сами граждане нашей страны отвергли концепцию «общих жен». Оказалось, что люди готовы смириться с закрытием церквей, сменой традиционного уклада хозяйствования, многочисленными лишениями, но для них незыблемо представление о семье как о важнейшей ценности в жизни каждого человека.