Русская сказка «Два Ивана» и обществоведческие предсказания. Два ивана - солдатских сына - профессиональный педагог Краткое содержание сказки два ивана солдатских сына
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Пришло время — записали его в солдаты; оставляет он жену, стал с нею прощаться и говорит:
— Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось назад приду. Вот тебе пятьдесят рублей. Дочку ли, сына ли родишь — все равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж — будет у нее приданое; а коли бог сына даст да войдет он в большие года — будет и ему в тех деньгах подспорье немалое.
Попрощался с женою и пошел в поход, куда было велено. Месяца три погодя родила жена двух близнецов-мальчиков и назвала их Иванами — солдатскими сыновьями.
Пошли мальчики в рост; как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте и боярских и купеческих детей за пояс заткнули — никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать.
Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать.
Говорит один брат другому:
— Долго ли нас колотить да щипать будут? Матушка и то на нас платьица не нашьется, шапочек не накупится; что ни наденем, всё товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своему.
И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они — полно терпеть! — как пошли сдачу давать. Всем досталось! Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцев, и посадили в острог.
Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про все и велел их выпустить.
— Они, — говорит, — не виноваты: не зачинщики!
Выросли два Ивана — солдатские дети и просят у матери:
— Матушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег? Коли остались, дай нам: мы пойдем в город на ярмарку, купим себе по доброму коню.
Мать дала им пятьдесят рублей — по двадцати пяти на брата — и приказывает:
— Слушайте, детушки! Как пойдете в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечному.
— Хорошо, родимая!
Вот отправились братья в город, пришли на конную, смотрят — лошадей много, а выбрать не из чего; все не под стать им, добрым молодцам!
Говорит один брат другому:
— Пойдем на другой конец площади; глядь-ка, что народу там толпится — видимо-невидимо!
Пришли туда, протолкались вперед — у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не смеет.
— Что твоим жеребцам цена будет? — спрашивает Иван — солдатский сын у хозяина.
— Не с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе, нечего и спрашивать.
— Почем знать, чего не ведаешь; может, и купим, надо только в зубы посмотреть.
Хозяин усмехнулся:
— Смотри, коли головы не жаль!
Тотчас один брат подошел к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат — к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть — куда! Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят...
Братья ударили их коленками в грудь — цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, на землю попадали.
— Вот чем хвастался! Да мы этих клячей и даром не возьмем.
Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри появилися! Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать, никто не придумает.
Сжалились над хозяином Иваны — солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом — жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые молодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.
Идут путем-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо, не поклонились, да уж после один спохватился:
— Ах, братец, что ж это мы наделали? Старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимся.
Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят:
— Прости нас, дедушка, что прошли не поздоровались. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути ни встретился, всякому честь отдавать.
— Спасибо, добрые молодцы! Куда ходили?
— В город на ярмарку; хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодились.
— Как же быть? Нешто подарить вам по лошадке?
— Ах, дедушка, если подаришь, станем тебя вечно благодарить!
— Ну пойдемте!
Привел их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней:
— Вот вам и кони, добрые молодцы! Ступайте с богом, владейте на здоровье!
Они поблагодарили, сели верхом и поскакали домой.
Приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать:
— Что, детушки, купили себе по лошадке?
— Куда же вы их дели?
— Возле избы поставили.
— Ах, детушки, смотрите — не увел бы кто!
— Нет, матушка, не таковские кони: не то что увести — и подойти к ним нельзя!
Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами:
На другой день просятся сыновья у матери:
— Отпусти нас в город, купим себе по сабельке.
— Ступайте, родимые!
Они собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру.
— Сделай, — говорят, — нам по сабельке.
— Зачем делать! Есть готовые, сколько угодно берите!
— Нет, брат, нам такие сабли надобны, чтоб по триста пудов весили.
— Эх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всем свете не найдешь!
Нечего делать — пошли добрые молодцы домой и головы повесили.
Идут путем-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается.
— Здравствуйте, младые юноши!
— Здравствуй, дедушка!
— Куда ходили?
— В город, на кузницу, хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлись.
— Плохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?
— Ах, дедушка, коли подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Старичок привел их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало!
Приходят домой, мать спрашивает:
— Что, детушки, купили себе по сабельке?
— Купить не купили, даром получили.
— Куда же вы их дели?
— Возле избы поставили.
— Смотрите, как бы кто не унес!
— Нет, матушка, не то что унесть, даже увезти нельзя.
Мать вышла на двор, глянула — две сабли тяжелые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит:
— Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне.
Наутро Иваны — солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в избу, с родной матерью прощаются:
— Благослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнюю.
— Будь над вами, детушки, мое нерушимое родительское благословение! Поезжайте с богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайте.
— Не бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду — не свищу, а наеду — не спущу!
Сели добрые молодцы на коней и поехали.
Близко ли, далеко, долго ли, коротко — скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: Кто вправо поедет, тот царевичем будет; на другом столбу написано: Кто влево поедет, тот убит будет.
Остановились братья, прочитали надписи и призадумались: куда кому ехать? Коли обоим по правой дороге пуститься — не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево — никому помереть не хочется!
Да делать-то нечего — говорит один из братьев другому:
— Ну, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться? А ты поезжай направо: авось бог даст — царем сделаешься!
Стали они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет: ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если на платке кровь окажется — значит, брату смерть приключилася; при такой беде ехать мертвого разыскивать.
Разъехались добрые молодцы в разные стороны.
Кто вправо коня пустил, тот добрался до славного царства. В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная.
Увидал царь Ивана — солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством.
Живет Иван-царевич в радости, своей женою любуется, в царстве порядок ведет да звериной охотой тешится.
В некое время стал он на охоту сбираться, на коня сбрую накладывать и нашел в седле — два пузырька с целящей и живой водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. Надо, — думает, — поберечь до поры до времени; не ровен час — понадобятся.
А брат его Иван — солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали.
Прошел месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство — прямо в столичный город.
В том государстве печаль великая: дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются.
Нанял он себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал ее выспрашивать:
— Расскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома черным сукном завешены?
— Ах, добрый молодец! Великое горе нас обуяло: каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый змей и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя... Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье — змею на съедение.
Иван — солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна — на железной цепи прикована.
Увидала она витязя и говорит ему:
— Уходи отсюда, добрый молодец! Скоро придет сюда двенадцатиглавый змей; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый змей!
— Не бойся, красная девица, авось подавится.
Подошел к ней Иван — солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части, словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени.
Красная девица послушалась, стала на море смотреть.
Царевна разбудила Ивана — солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж змей летит:
— Ты, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь мое место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку — тебе ж легче будет!
— Врешь, проклятый змей! Не проглотишь — подавишься! — ответил Иван, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лег спать и проспал трое суток.
В то время призвал царь водовоза.
— Ступай, — говорит, — на взморье, собери хоть царевнины косточки.
Водовоз приехал к синему морю, видит — царевна жива, ни в чем невредима, посадил ее на телегу и повез в густой, дремучий лес; завез в лес и давай нож точить.
— Что ты делать собираешься? — спрашивает царевна.
— Я нож точу, тебя резать хочу!
Царевна заплакала:
— Не режь меня, я тебе никакого худа не сделала.
— Скажи отцу, что я тебя от змея избавил, так помилую!
Нечего делать — согласилась. Приехала во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником.
Вот как проснулся Иван — солдатский сын, позвал старуху, дает ей денег и просит:
— Поди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что надобно, да послушай, что промеж людьми говорится: нет ли чего нового?
Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась назад и сказывает:
— Идет в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те поры прилетела в окно каленая стрела и упала посеред зала, в той стреле было письмо привязано от другого змея двенадцатиглавого. Пишет змей: коли не вышлешь ко мне среднюю царевну, я твое царство огнем сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут ее, бедную, к синему морю, к серому камню.
Иван — солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна:
— Ты зачем, добрый молодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать?
— Не бойся, красная девица!
Только успел сказать, летит на него лютый змей, огнем палит, смертью грозит.
Богатырь ударил его острой саблею и отсек все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился и опять залег спать на три дня, на три ночи.
Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил ее на телегу, повез в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна:
— Зачем ты нож точишь?
— А я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне надобно, так я тебя помилую.
Царевна дала ему клятву, он привез ее во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.
Иван — солдатский сын пробудился от сна на четвертые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать.
Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает:
— Третий змей появился, прислал царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедение.
Иван — солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синю морю.
На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени:
— Я посплю, а ты на море смотри: как только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхается — тотчас разбуди меня, молодца.
Царевна начала на море глядеть...
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося — из синя моря змей выходит, в гору подымается.
Стала царевна будить Ивана — солдатского сына, толкала, толкала — нет, не просыпается; заплакала она слезно, и капнула горячая слеза ему на щеку; от того богатырь проснулся, подбежал к своему коню, а добрый конь уж на пол-аршина под собой земли выбил копытами.
Летит двенадцатиглавый змей, огнем так и пышет; взглянул на богатыря и воскрикнул:
— Хорош ты, пригож ты, добрый молодец, да не быть тебе живому, съем тебя, и с косточками!
— Врешь, проклятый змей, подавишься.
Начали они биться смертным боем; Иван — солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Возмолился он царевне:
— Спасай меня, красна девица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблю.
Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму молодцу. Он обернул саблю и давай рубить змея; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залег спать на трои сутки.
Царь посылает опять водовоза на взморье. Приехал водовоз, взял царевну и повез в дремучий лес; вынул нож и стал точить.
— Что ты делаешь? — спрашивает царевна.
— Нож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я змея победил, так помилую.
Устрашил красную девицу, поклялась говорить по его словам.
А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел ее живою, ни в чем невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать — выдавать за него замуж меньшую царевну.
Пошел про то слух по всему государству. Узнал Иван — солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошел прямо во дворец, а там пир идет, гости пьют и едят, всякими играми забавляются.
Меньшая царевна глянула на Ивана — солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, выскочила из-за стола, взяла его за руку и говорит отцу:
— Государь-батюшка! Вот кто избавил нас от змея лютого, от смерти напрасныя; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!
Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана — солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.
Пока все это деялось с братом Ивана — солдатского сына, с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту, и попался ему олень быстроногий.
Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался, мчался и выехал на широкий луг. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить? Глядь — на том лугу ручеек протекает, на воде две серые утки плавают.
Прицелился он из ружья, выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше.
Ехал, ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал ее к столбу и пошел в комнаты. Везде пусто — нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковороду и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да ест.
Вдруг, откуда ни возьмись, является к нему красная девица — такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, — и говорит ему:
— Хлеб-соль, Иван-царевич!
— Милости просим, красная девица! Садись со мной кушать.
— Я бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебный.
— Нет, красная девица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехал.
Как услыхала это красная девица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то не простая девица, была то родная сестра трех змеев, что побиты Иваном — солдатским сыном.
Вздумал Иван — солдатский сын про своего брата; вынул платок из кармана, утерся, смотрит — весь платок в крови. Сильно он запечалился:
— Что за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царем быть, а он смерть получил!
Отпросился у жены и тестя и поехал на своем богатырском коне разыскивать брата, Ивана-царевича.
Близко ли, далеко, скоро ли, коротко — приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про все и узнал, что поехал-де царевич на охоту, да так и сгинул — назад не бывал.
Иван — солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий. Пустился богатырь за ним в погоню. Выехал на широкий луг — олень с глаз пропал; смотрит — на лугу ручеек протекает, на воде две утки плавают. Иван — солдатский сын застрелил уток, приехал в белокаменные палаты и вошел в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да ест.
Вдруг является к нему красная девица:
— Хлеб-соль, добрый молодец! Зачем на дворе ешь?
— Да в горнице неохотно, на дворе веселей будет! Садись со мною, красная девица!
— Я бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебного.
— Полно, красавица! Я на простой лошаденке приехал.
Она и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго молодца, как прибежал его волшебный конь и обхватил ее богатырскими ногами.
Иван — солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом:
— Стой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича? Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие части.
Львица и выкинула Ивана-царевича: сам-то он мертвый.
Тут Иван — солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целящею и живой; взбрызнул брата целящей водою — плоть-мясо срастается; взбрызнул живой водой — царевич встал и говорит:
— Ах, как же долго я спал!
Отвечает Иван — солдатский сын:
— Век бы тебе спать, если б не я!
Потом берет свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-девицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слезно плакать и просить прощения. Глянул на ее красу неописанную, смиловался Иван — солдатский сын и пустил ее на волю вольную.
Приехали братья во дворец, сотворили трехдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван — солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.
Два Ивана солдатских сына
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Пришло время – записали его в солдаты; оставляет он жену беременную, стал с нею прощаться и говорит: ʼʼСмотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось бог даст – выйду в отставку, назад приду. Вот тебе пятьдесят рублев; дочку ли, сына ли родишь – все равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж – будет у ней приданое; а коли бог сына даст да войдет он в большие года – будет и ему в тех деньгах подспорье немалоеʼʼ. Попрощался с женою и пошел в поход, куда было велено. Месяца три погодя родила баба двух близнецов-мальчиков и назвала их Иванами солдатскими сыновьями.
Пошли мальчики в рост; как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте, и боярских и купеческих детей за пояс заткнули – никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать. Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать. Говорит один брат другому: ʼʼДолго ли нас колотить да щипать будут? Матушка и то на нас платьица не нашьется, шапочек не накупится; что ни наденем, всё товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своемуʼʼ. И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они – полно терпеть! – как пошли сдачу давать: тому глаз долой, тому руку вон, тому голову на́ сторону! Всех до единого перебили. Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцев, и посадили в остроᴦ. Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про все и велел их выпустить. ʼʼΟʜᴎ, – говорит, – не виноваты: на зачинщиков бог!ʼʼ
Выросли два Ивана солдатские дети и просят у матери: ʼʼМатушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег? Коли остались, дай нам; мы пойдем в город на ярмарку, купим себе по доброму конюʼʼ. Мать дала им пятьдесят рублев – по двадцати пяти на брата͵ и приказывает: ʼʼСлушайте, детушки! Как пойдете в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечномуʼʼ. – ʼʼХорошо, родимая!ʼʼ Вот отправились братья в город, пришли на конную, смотрят – лошадей много, а выбрать не из чего; все не под стать им, добрым мо́лодцам! Говорит один брат другому: ʼʼПойдем на другой конец площади; глядь-ка, что́ народу там толпится – видимо-невидимо!ʼʼ Пришли туда, протолпилися – у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не сможет.
ʼʼЧто твоим жеребцам цена будет?ʼʼ – спрашивает Иван солдатский сын у хозяина. ʼʼНе с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе; нечего и спрашиватьʼʼ. – ʼʼПочем знать, чего не ведаешь; может, и купим; нужно только в зубы посмотретьʼʼ. Хозяин усмехнулся: ʼʼСмотри, коли головы не жаль!ʼʼ Тотчас один брат подошел к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат – к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть – куда! Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят… Братья ударили их коленками в грудь – цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, вверх ногами попадали. ʼʼВона чем хвастался! Да мы этаких клячей и даром не возьмемʼʼ. Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри проявилися! Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать – никто не придумает. Сжалились над хозяином Иваны солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом – жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые мо́лодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.
Идут путем-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо не здороваясь, да уж после один спохватился: ʼʼАх, братец, что ж это мы наделали? Старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимсяʼʼ. Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят: ʼʼПрости нас, дедушка, что прошли не здороваясь. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути ни встретился, всякому честь отдаватьʼʼ. – ʼʼСпасибо, добрые мо́лодцы! Куда вас бог носил?ʼʼ – ʼʼВ город на ярмарку ходили; хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодилисьʼʼ. – ʼʼКак же быть? Нешто подарить вам по лошадке?ʼʼ – ʼʼАх, дедушка, в случае если подаришь, станем за тебя вечно бога молитьʼʼ. – ʼʼНу пойдемте!ʼʼ Привел их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней: ʼʼВот вам и кони, добрые мо́лодцы! Ступайте с богом, владейте на здоровье!ʼʼ Οʜᴎ поблагодарили, сели верхом и поскакали домой; приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать: ʼʼЧто, детушки, купили себе по лошадке?ʼʼ – ʼʼКупить не купили, даром получилиʼʼ. – ʼʼКуда ж вы их дели?ʼʼ – ʼʼВозле избы поставилиʼʼ. – ʼʼАх, детушки, смотрите – не увел бы кто!ʼʼ – ʼʼНет, матушка, не таковские кони: не то что увести, и подойти к ним нельзя!ʼʼ Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами: ʼʼНу, сынки, верно вы не кормильцы мнеʼʼ.
На другой день просятся сыновья у матери: ʼʼОтпусти нас в город, купим себе по сабелькеʼʼ. – ʼʼСтупайте, родимые!ʼʼ Οʜᴎ собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру. ʼʼСделай, – говорят, – нам по сабелькеʼʼ. – ʼʼЗачем делать! Есть готовые; сколько угодно – берите!ʼʼ – ʼʼНет, брат, нам такие сабли нужнобны, чтоб по триста пудов весилиʼʼ. – ʼʼЭх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всем свете не найдешь!ʼʼ Нечего делать – пошли добрые мо́лодцы домой и головы повесили; идут путем-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается. ʼʼЗдравствуйте, младые юноши!ʼʼ – ʼʼЗдравствуй, дедушка!ʼʼ – ʼʼКуда ходили?ʼʼ – ʼʼВ город, на кузницу; хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлисьʼʼ. – ʼʼПлохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?ʼʼ – ʼʼАх, дедушка, коли подаришь, станем за тебя вечно бога молитьʼʼ. Старичок привел их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Οʜᴎ взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало! Приходят домой, мать спрашивает: ʼʼЧто, детушки, купили себе по сабельке?ʼʼ – ʼʼКупить не купили, даром получилиʼʼ. – ʼʼКуда ж вы их дели?ʼʼ – ʼʼВозле избы поставилиʼʼ. – ʼʼСмотрите, как бы кто не унес!ʼʼ – ʼʼНет, матушка, не то что унесть, даже увезти нельзяʼʼ. Мать вышла на двор, глянула – две сабли тяжелые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит: ʼʼНу, сынки, верно вы не кормильцы мнеʼʼ.
Наутро Иваны солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в и́збу, богу молятся, с родной матерью прощаются: ʼʼБлагослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнююʼʼ. – ʼʼБудь над вами, детушки, мое нерушимое родительское благословение! Поезжайте с богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайтеʼʼ. – ʼʼНе бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду – не свищу, а наеду – не спущу!ʼʼ Сели добрые мо́лодцы на коней и поехали.
Близко ли, далеко́, долго ли, коротко́, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: ʼʼКто вправо поедет, тот царем будетʼʼ; на другом столбу написано: ʼʼКто влево поедет, тот убит будетʼʼ. Остановились братья, прочитали надписи и призадумались; куда кому ехать? Коли обоим по правой дороге пуститься – не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево – никому помереть не хочется! Да делать-то нечего – говорит один из братьев другому: ʼʼНу, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться? А ты поезжай направо: авось бог даст – царем сделаешься!ʼʼ Стали они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет: ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если на платке кровь окажется – значит, брату смерть приключилася; при такой беде ехать мертвого разыскивать.
Разъехались добрые мо́лодцы в разные стороны. Что вправо коня пустил, тот добрался до славного царства. В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная. Увидал царь Ивана солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством. Живет Иван-царевич в радости, своей женою любуется, царству порядок дает да звериной охотой тешится.
В некое время стал он на охоту сбираться, на коня сбрую накладывать и нашел в седле – два пузырька с целющей и живущей водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. ʼʼНадо, – думает, – поберечь до поры до времени; не ровен час – понужнобятсяʼʼ.
А брат его Иван солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали; прошел месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство – прямо в столичный город. В том государстве печаль великая; дома́ черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются. Нанял себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал ее выспрашивать: ʼʼРасскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома́ черным сукном завешены?ʼʼ – ʼʼАх, добрый мо́лодец! Великое горе нас обуяло; каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый змей и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя… Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье – зме́ю на съедениеʼʼ.
Иван солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна – на железной цепи прикована. Увидала витязя и говорит ему: ʼʼУходи отсюда, добрый мо́лодец! Скоро придет сюда двенадцатиглавый змей; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый змей!ʼʼ – ʼʼНе бойся, красная де́вица, авось подавитсяʼʼ. Подошел к ней Иван солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части, словно гнилую бечевку; после прилег красной де́вице на колени: ʼʼНу-ка поищи у меня в голове! Не столько в голове ищи, сколько на́ море смотри: как только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхается – тотчас разбуди меня, мо́лодцаʼʼ. Красная де́вица послушалась, не столько в голове ему ищет, сколько на́ море смотрит.
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося – из синя моря змей выходит, в гору вверх подымается. Царевна разбудила Ивана солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж змей летит: ʼʼТы, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь мое место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку – тебе ж легче будет!ʼʼ – ʼʼВрешь, проклятый змей! Не проглотишь – подавишься!ʼʼ – отвечал богатырь, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лег спать и проспал трое суток.
В то время призвал царь водовоза. ʼʼСтупай, – говорит, – на взморье, собери хоть царевнины косточкиʼʼ. Водовоз приехал к синему морю, видит – царевна жива, ни в чем невредима, посадил ее на телегу и завез в густой, дремучий лес; завез в лес и давай нож точить. ʼʼЧто ты делать собираешься?ʼʼ – спрашивает царевна. ʼʼЯ нож точу, тебя резать хочу!ʼʼ Царевна заплакала: ʼʼНе режь меня; я тебе никакого худа не сделалаʼʼ. – ʼʼСкажи отцу, что я тебя от змея избавил, так помилую!ʼʼ Нечего делать, согласилась. Приехала во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником.
Вот как проснулся Иван солдатский сын, позвал старуху, дает ей денег и просит: ʼʼПоди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что нужнобно, да послушай, что промеж людьми говорится: нет ли чего нового?ʼʼ Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась назад и сказывает: ʼʼИдет в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те́ поры прилетела в окно калена́я стрела и упала посеред зала, к той стреле было письмо привязано от другого змея двенадцатиглавого. Пишет змей: коли не вышлешь ко мне середнюю царевну, я твое царство огнем сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут ее, бедную, к синему морю, к серому камнюʼʼ.
Иван солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна: ʼʼТы зачем, добрый мо́лодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать?ʼʼ – ʼʼНе бойся, красная де́вица! Авось бог спасетʼʼ. Только успел сказать, летит на него лютый змей, огнем палит, смертью грозит. Богатырь ударил его острой саблею и отсек все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился и опять залег спать на три дня, на три ночи.
Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил ее на телегу, повез в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна: ʼʼЗачем ты нож точишь?ʼʼ – ʼʼА я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне нужнобно, так я тебя помилуюʼʼ. Царевна дала ему клятву; он привез ее во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.
Иван солдатский сын пробудился от сна на четвертые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать. Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает: ʼʼТретий змей проявился, прислал к царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедениеʼʼ. Иван солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синю морю. На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечевку; после прилег красной де́вице на колени: ʼʼПоищи у меня в голове! Не столько в голове ищи, сколько на́ море смотри: как только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхается – тотчас разбуди меня, мо́лодцаʼʼ. Царевна начала ему в голове искать…
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося – из синя моря змей выходит, в гору подымается. Стала царевна будить Ивана солдатского сына, толкала-толкала, нет – не просыпается; заплакала она слезно, и канула горячая слеза ему на́ щеку; от того богатырь проснулся, подбежал к своему коню, а добрый конь уж на пол-аршина под собой земли выбил копытами. Летит двенадцатиглавый змей, огнем так и пышет; взглянул на богатыря и воскрикнул: ʼʼХорош ты, пригож ты, добрый мо́лодец, да не быть тебе живому; съем тебя и с косточками!ʼʼ – ʼʼВрешь, проклятый змей, подавишьсяʼʼ. Начали они биться смертным боем; Иван солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Возмолился он царевне: ʼʼСпасай меня, красная де́вица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблюʼʼ. Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму мо́лодцу. Он обернул саблю и давай рубить змея; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залег спать на трои сутки.
Царь посылает опять водовоза на взморье; приехал водовоз, взял царевну и повез в дремучий лес; вынул нож и стал точить. ʼʼЧто ты делаешь?ʼʼ – спрашивает царевна. ʼʼНож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я змея победил, так помилуюʼʼ. Устрашил красную де́вицу, поклялась говорить по его словам. А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел ее живою, ни в чем невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать – выдать за него замуж меньшую царевну.
Пошел про то слух по всему государству. Узнал Иван солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошел прямо во дворец, а там пир идет, гости пьют и едят, всякими играми забавляются. Меньшая царевна глянула на Ивана солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, выскочила из-за стола, взяла его за руку и стала отцу доказывать: ʼʼГосударь-батюшка! Вот кто избавил нас от змея лютого, от смерти напрасныя; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!ʼʼ Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.
Пока все это деялось, с братом Ивана солдатского сына – с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту и попался ему олень быстроногий. Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался-мчался и выехал на широкий луᴦ. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить? Глядь – на том лугу ручеек протекает, на воде две серые утки плавают. Прицелился он из ружья выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше. Ехал-ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал ее к столбу и пошел в комнаты. Везде пусто – нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковородку и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да кушает.
Вдруг откуда ни возьмись – является к нему красная де́вица – такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, и говорит ему: ʼʼХлеб-соль, Иван-царевич!ʼʼ – ʼʼМилости просим, красная де́вица! Садись со мной кушатьʼʼ. – ʼʼЯ бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебныйʼʼ. – ʼʼНет, красная де́вица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехалʼʼ. Как услыхала это красная де́вица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то не простая де́вица, была то родная сестра трех змеев, что побиты Иваном солдатским сыном.
Вздумал Иван солдатский сын про своего брата͵ вынул платок из кармана, утерся, смотрит – весь платок в крови. Сильно он запечалился: ʼʼЧто за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царем быть, а он смерть получил!ʼʼ Отпросился у жены и тестя и поехал на своем богатырском коне разыскивать брата͵ Ивана-царевича. Близко ли, далеко́, скоро ли, коротко́, приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про все и узнал, что поехал-де царевич на охоту, да так и сгинул – назад не бывал. Иван солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий. Пустился богатырь за ним в погоню; выехал на широкий луг – олень с глаз пропал; смотрит – на лугу ручеек протекает, на воде две утки плавают. Иван солдатский сын застрелил уток, приехал в белокаменные палаты и вошел в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да кушает.
Вдруг является к нему красная де́вица: ʼʼХлеб-соль, добрый мо́лодец! Зачем на дворе кушаешь?ʼʼ Отвечает Иван солдатский сын: ʼʼДа в горнице неохотно; на дворе веселей будет! Садись со мной, красная де́вица!ʼʼ – ʼʼЯ бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебногоʼʼ. – ʼʼПолно, красавица! Я на простой лошаденке приехалʼʼ. Она сдуру и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго мо́лодца, как прибежал его волшебный конь и облапил ее богатырскими ногами. Иван солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом: ʼʼСтой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича? Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие частиʼʼ. Львица рыгнула и выкинула Ивана-царевича; сам-то он мертвый, в гниль пошел, голова облезла.
Тут Иван солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целющею и живущею; взбрызнул брата целющей водою – плоть-мясо срастается; взбрызнул живущей водою – царевич встал и говорит: ʼʼАх, как же я долго спал!ʼʼ Отвечает Иван солдатский сын: ʼʼВек бы тебе спать, в случае если б не я!ʼʼ Потом берет свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-де́вицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слезно плакать и просить прощения. Глядя на ее красу неописанную, смиловался Иван солдатский сын и пустил ее на волю вольную.
Приехали братья во дворец, сотворили трехдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.
В некое время вышел Иван солдатский сын в чистое поле прогуляться; попадается ему навстречу малый ребенок и просит милостыньку. Жалко стало доброму мо́лодцу, вынул из кармана золотой и дает мальчику; мальчик принимает милостыню, а сам дуется – оборотился львом и разорвал богатыря на мелкие части. Через несколько дней то же самое приключилось и с Иваном-царевичем: вышел он в сад прогуляться, а навстречу ему старичок, низко кланяется и просит милостыньку; царевич подает ему золотой. Старик принимает милостыньку, а сам дуется – обернулся львом, схватил Ивана-царевича и разорвал на кусочки. Так и сгинули сильномогучие богатыри, извела их сестра змеиная.
Два Ивана солдатских сына - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Два Ивана солдатских сына" 2017, 2018.
Ранее мы рассмотрели обществоведческое пространство русских сказок на примере сказки «Василиса Прекрасная» . Статья на эту тему была представлена в интернете на «Русской народной линии» под моим именем. В качестве особенности изложения сказки «Василиса Прекрасная» можно отметить то, что она в большей степени, чем некоторые другие сказки, повествует о геополитических обстоятельствах русской истории. К этому же типу обществоведческого предсказания - пророчества можно отнести и русскую сказку «Медное, серебряное и золотое царство» [ 1 ]. Русские сказки во многом являются предсказками, т.к. они многое предсказывают. Может быть, некоторые русские сказки лучше называть не сказками, а предсказками.
Русская сказка - предсказка «Два Ивана» [ 1 ] несколько иного типа, чем отмеченные выше, она в большей степени касается внутри политической проблематики и предсказаний жизни современной России, и наполнена для нас ощущениями ближайшего будущего.
Краткое содержание сказки таково. Жили-были два брата: Иван-богатей и Иван- бедняк. Понимание жизни у них было совершенно разное, и нравственные ценности тоже были очень далеки друг от друга. Иван-богатей давал Ивану- бедняку всякую вещь только под большие проценты. Мало того, Иван-богатей даже принадлежащие Ивану- бедняку вещи путём подлого обмана изымал у брата - бедняка. Иван-богатей жил только с женою, закрома у них ломились от изобилия. Они жили - не тужили. Иван- бедняк кроме жены имел ещё семеро детей. Иван- бедняк при всей его общественно - политической доверчивости, простодушии обладал и рядом сильных качеств своей натуры и души. Он обладал сильной верой в справедливость, неистребимой волей к жизни, и прекрасной смекалкой. Это и даёт всегда возможность Ивану- бедняку повернуть неблагоприятно текущий ход нашей жизни в справедливое русло и вернуться к исконным корням нашей народной жизни.
Переходим непосредственно к рассмотрению текста и содержания сказки.
«Жили-были два брата, два Ивана: Иван-богатей и Иван- бедняк».
Не нужно никакого особого воображения и смекалки, чтобы понять: если речь идёт об Иванах, значит, речь идёт о России. Иван-богатей и Иван- бедняк выступают символами разделённой России, богатой и бедной России. Мы это знаем и по сегодняшней жизни. Есть богатая Россия, есть бедная и очень бедная Россия. В сказке, как и в жизни, отмечается, что богатая часть страны - весьма невелика (Иван-богатей жил только с женой), а бедная часть страны - значительна (Иван-бедняк жил с супругой и 7 детьми). Бедная часть страны жила в нужде. Так наша русская сказка в принципе обрисовывает нам общую общественно - политическую ситуацию в стране.
Далее сказка вводит нас, в общих чертах, в рыночные отношения. Иван-богатей даёт Ивану- бедняку миску муки, но требует отдать уже мешок муки. Очень интересная и важная деталь повествования сказки: отношения и столкновения Ивана-богатея и Ивана- бедняка происходят в эпоху глобальной нестабильности и больших перемен, когда геофизические явления и стихии сильно влияют на условия жизни людей. В сказке эти геонестационарности представлены ветром, солнцем и холодом. Сегодня все мы знакомы с подобными явлениями не понаслышке, мы все являемся свидетелями нестационарного поведения солнца, атмосферы, магнитного поля, ветров, морозов и жары. Гео-неустойчивости - характерная составляющая нашей сегодняшней жизни.
Стихия ветра налетает и отнимает у Ивана-бедняка последние крохи муки. Сейчас мы знаем и более тяжёлые последствия игр стихий, когда люди лишаются, не только пищи, но и крова и близких. Однако, что характерно в этих условиях для настоящего Ивана - бедняка, он не падает духом, он устремляется за ветром, вступает с ним во взаимодействие, и до такой степени сходится с ним, что возникает нечто, что позволяет решить острую задачу обеспечения людей необходимыми источниками питания. После того, как Иван-бедняк вступил во взаимодействие с мощной геофизической силой и добился весомых итогов, повествование русской народной сказки становится для нас особо интересным и значимым. Мы можем с удовлетворением отметить, что отношения Ивана- бедняка с ветром носили творческий характер, Иван овладел энергией ветра на качественно новом уровне и превратил ветер в своего мощного помощника. Так, народная предсказка сообщает нам очень важную вещь. В недалёком будущем у нас появится новое мощное средство с помощью энергии ветра эффективно решать проблемы продовольственной безопасности, отказавшись от поставок продовольствия через купцов - спекулянтов.
На языке русской народной сказки решение названной важной проблемы продовольственной безопасности называется «скатерть-самобранка». Это достижение русской смекалки и воли вызвало зависть и злобу у богатеев, и они задумали выкрасть изобретение у Ивана-бедняка. Сказка «Два Ивана» ещё раз напоминает о том, что успехи России всегда вызывают у её духовных и физических врагов приступ зависти, вранья и коварства. Всегда обманным путём хотят лишить Россию и русских Иванов их преимуществ, их научно - технических разработок и их смекалки. Данное утверждение не является моим предположением. В сказке прямо говориться о том, что Иван-богатей грязным образом обманул Ивана- бедняка и забрал себе скатерть-самобранку.
Что сегодня важно отметить? Новые невзгоды и лишения не лишают Ивана- бедняка воли. Он вступает во взаимодействие с солнцем и обращает силы солнца во благо себе и всей России. Далее сказка «Два Ивана» сообщаем нам ещё одну важную прогнозтическую вещь: в недалёком будущем в России будут сделаны ещё более грандиозные открытия и изобретения, которые повергнут рыночной мир в шок. Сказка сообщает, что эти открытия и изобретения будут сделаны русскими людьми не из среды богатеев, а русскими самородками из обездоленной части российского общества.
«Ничего, - говорит солнце, - я тебя изобидело, я тебе и помогу. Дам я тебе козочку из моего стада. Ты её желудями корми, из неё золото дои» [ 1 ].
В этих строках сжато и символично излагаются уже итоги взаимодействия Ивана-бедняка с солнцем и общественно экономическая ситуация в России, особенности жизни Ивана-бедняка, его семьи и его близких.
Ожидаемые достижения взаимодействия России с прекрасным нашим светилом решительно преобразят финансовую сферу страны, её золотой запас. Проблема валютно-финансового обеспечения страны сведётся, по сказке, не к печатанью на секретных станках ничем не обеспеченных цветных бумажек, а к масштабному промышленно- технологическому производству золота.
Но русский народ снова спасёт его природная находчивость, жизнелюбие, смекалка и техническая одарённость.
Справедливость - одна из основных православных и русских духовных ценностей. Будет восстановлена справедливость, и Россия снова заживёт своей естественной и гармоничной жизнью. Характерно, что в сказке прямо, без обиняков, сказано: «Не верь, бедняк, богачу! Не верь, бедняк, богатому брату, уму, разуму учись!». Не верь идеологическим фантазиям, а верь правде и справедливости. Последнее слово в нашей общественной жизни за ними. Так сказка и повествует:
«Только вечер наступил, Иван -богатей прибежал.
Где был, Иван? Что достал, Иван? (это сейчас называется - рыночное мышление или бизнес).
Был, братец, у мороза и достал чудесную суму. Только скажешь: «Двое из сумы!» - двое выпрыгнут, что надо сделают.
Ах, братец, Иван - бедняк, дай мне сумочку на один денёк! У меня крыша развалилась, починить некому.
Бери, Иван - богатей! Принёс Иван - богатей суму к себе домой, двери запер (поведение, подобное поведению Ивана -богатея, сейчас часто именуется «теневой экономикой и серыми схемами»).
- «Двое из сумы!»
Как выскочат, как выпрыгнут из сумы две дубинки сосновые, как начнут Ивана - богатея бить, приговаривать: « Не обижай, богач, бедняка! Отдай, богатей, Ивану скатерть да козу.
Побежал Иван - богач к бедняку, а дубинки за ним.
Спаси, братец! Отдам тебе и скатерть - самобранку и козу» [ 1 ].
Здесь уместно вспомнить известные слова опять же Иоанна Богослова, сказанные им в 1-м соборном послании: «Кто говорит: « я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: не любящей брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящей Бога любил и брата своего» [ 2 ].
Продолжая важную мысль Иоанна Богослова о любви к брату, следует отметить, что любящей Бога должен любить и всю совокупность братьев своих. А наибольшая совокупность наших братьев, живущих вместе, живёт в нашей стране, в нашей Отчизне и Родине, которая является собирательницей и хранительницей наших братьев. Из сказанного следует: кто не любит свою Родину, то не любит и Бога. Бога же, любящий, любит Отчизну и Родину свою, и живущих в них братьев.
Заключение
Кто-то может сказать, что найденные автором параллели между событийными ситуациями в сказке и событиями русской истории случайны. Но это не так. В подтверждение своей позиции приведу пророческие слова выдающегося святителя Русской Православной Церкви Феофана Полтавского.
Святитель Феофан отошёл ко Господу, оставив нам свидетельство о предначертанной Богом судьбе России. Это свидетельство записал архиепископ Аверкий (Таушев):
«Я говорю не от себя... Господь помилует Россию по неизреченной Своей милости, народ Божий исцелится и обратится к покаянию и вере. Произойдёт то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится.
Православие в ней восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Сам народ восстановит православную монархию. Самим Богом будет поставлен сильный Царь на Престол. Он будет большим реформатором и у него будет сильная Православная вера. Он будет выдающейся личностью, с чистой, светлой душой и сильной волей. Он придёт из династии Романовых по линии матери. Он будет Божиим избранником, послушным Ему во всём. Он преобразует Сибирь. Но эта Россия просуществует недолго. Вскоре будет то, о чём говорит Иоанн Богослов в Апокалипсисе».
У России и русского народа своя судьба. Ни Россию, ни русский народ нельзя понять только в категориях рынка, наживы и нелюбви. Россия и русский народ не живут только в материальном мире. Господь располагает Россией. Русские сказки, за редким исключением, именно об этом и говорят.
Литература
1.Русские волшебные сказки, СПб - Лениздат, 1994 г.
2. Первое соборное послание ап. Иоанна Богослова, гл.4. ст. 20,21.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Прошло время - записали его в солдаты; оставляет он жену, стал с нею прощаться и говорит:
Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось назад приду. Вот тебе пятьдесят рублей. Дочку ли, сына ли родишь - все равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж - будет у нее приданое; а коли бог сына даст да войдет он в большие года - будет и ему в тех деньгах подспорье немалое.
Попрощался с женою и пошел в поход, куда было ведено. Месяца три погодя родила жена двух близнецов-мальчиков и назвала их Иванами - солдатскими сыновьями.
Пошли мальчики в рост; как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте и боярских и купеческих детей за пояс заткнули - никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать.
Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать.
Говорит один брат другому:
Долго ли нас колотить да щипать будут? Матушка и то на нас платьица не нашьется, шапочек не накупится; что ни наденем, все товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своему.
И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они - полно терпеть! - как пошли сдачу давать. Всем досталось! Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцов, и посадили в острог.
Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про все и велел их выпустить.
Они, - говорит, - не виноваты: не зачинщики!
Выросли два Ивана - солдатские дети и просят у матери:
Матушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег? Коли остались, дай нам: мы пойдем в город на ярмарку, купим себе по доброму коню.
Мать дала им пятьдесят рублей - по двадцати пяти на брата - и приказывает:
Слушайте, детушки! Как пойдете в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечному.
Хорошо, родимая!
Вот отправились братья в город, пришли на конную, смотрят - лошадей много, а выбирать не из чего; все не под стать им, добрым молодцам!
Говорит один брат другому:
Пойдем на другой конец площади; глядь-ка, что народу там толпится - видимо-невидимо!
Пришли туда, протолкались вперед - у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не смеет.
Что твоим жеребцам цена будет? - спрашивает Иван - солдатский сын у хозяина.
Не с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе, нечего и спрашивать.
Почем знать, чего не ведаешь; может, и купим, надо только в зубы посмотреть.
Хозяин усмехнулся:
Смотри, коли головы не жаль!
Тотчас один брат подошел к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат - к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть - куда? Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят...
Братья ударили их коленками в грудь - цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, на землю попадали.
Вот чем хвастался? Да мы этих клячей и даром не возьмем.
Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри появилися? Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать, никто не придумает.
Сжалились "над хозяином Иваны - солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом - жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые молодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.
Идут путем-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо, не поклонились, да уж после один спохватился:
Ах, братец, что ж это мы наделали? Старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимся. Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят:
Прости нас, дедушка, что прошли не поздоровались. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути ни встретился, всякому честь отдавать.
Спасибо, добрые молодцы! Куда ходили?
В город на ярмарку; хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодились.
Как же быть? Нешто подарить вам по лошадке?
Ах, дедушка, если подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Ну пойдемте!
Привел их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней:
Вот вам и кони, добрые молодцы! Ступайте с Богом, владейте на здоровье!
Они поблагодарили, сели верхом и поскакали домой.
Приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать:
Что, детушки, купили себе по лошадке?
Куда же вы их дели?
Возле избы поставили.
Ах, детушки, смотрите - не увел бы кто!
Нет, матушка, не таковские кони: не то что увести - и подойти к ним нельзя!
Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами:
Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне. На другой день просятся сыновья у матери:
Отпусти нас в город, купим себе по сабельке.
Ступайте, родимые!
Они собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру.
Сделай, - говорят, - нам по сабельке.
Зачем делать! Есть готовые, сколько угодно берите!
Нет, брат, нам такие сабли надобны, чтоб по триста пудов весили.
Эх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всем свете не найдешь!
Нечего делать - пошли добрые молодцы домой и головы повесили. Идут путем-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается.
Здравствуйте, младые юноши!
Здравствуй, дедушка!
Куда ходили?
В город, на кузницу, хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлись.
Плохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?
Ах, дедушка, коли подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Старичок привел их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало!
Приходят домой, мать спрашивает:
Что, детушки, купили себе по сабельке?
Купить не купили, даром получили.
Куда же вы их дели?
Возле избы поставили.
Смотрите, как бы кто не унес!
Нет, матушка, не то что унесть, даже увезти нельзя.
Мать вышла на двор, глянула - две сабли тяжелые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит:
Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне!
Наутро Иваны - солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в избу, с родной матерью прощаются:
Благослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнюю.
Будь над вами, детушки, мое нерушимое родительское благословение! Поезжайте с Богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайте.
Не бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду - не свищу, а наеду - не спущу!
Сели добрые молодцы на коней и поехали. Близко ли, далеко, долго ли, коротко - скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: "Кто вправо поедет, тот царем будет"; на другом столбу написано: "Кто влево поедет, тот убит будет".
Остановились братья, прочитали надписи и призадумались: куда кому ехать? Коли обоим по одной дороге пуститься - не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево - никому помереть не хочется!
Да делать-то нечего - говорит один из братьев другому:
Ну, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться? А ты поезжай направо: авось Бог даст - царем сделаешься!
Стали, они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет: ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если смерть приключится; при такой беде ехать мертвого разыскивать. Разъехались добрые молодцы в разные стороны. Кто вправо коня пустил, тот добрался до славного царства.
В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная.
Увидал царь Ивана - солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством. Живет Иван-царевич в радости, своей женою любуется, в царстве порядок ведет да звериной охотой тешится.
В некое время стал он на охоту собираться, на коня сбрую накладывать и нашел в седле - два пузырька с целящей и живой водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. "Надо, - думает, - поберечь до поры до времени; не ровен час - понадобятся".
А брат его Иван - солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали. Прошел месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство - прямо в столичный город. В том государстве печаль великая: дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются. Нанял он себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал ее выспрашивать:
Расскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома черным сукном завешены?
Ах, добрый молодец! Великое горе нас обуяло: каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый змей и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя... Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье - змею на съедение. Иван - солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна - на железной цепи прикована. Увидала она витязя и говорит ему:
Уходи отсюда, добрый молодец! Скоро придет сюда двенадцатиглавый змей; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый змей!
Не бойся, - красная девица, авось подавится.
Подошел к ней Иван - солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части" словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени.
Красная девица послушалась, стала на море смотреть.
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося - из синя моря змей выходит, в гору подымается. Царевна разбудила Ивана - солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж змей летит:
Ты, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь мое место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку - тебе ж легче будет!
Врешь, проклятый змей! Не проглотишь - подавишься! - ответил Иван, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лег спать и проспал трое суток.
В то время призвал царь водовоза.
Ступай, - говорит, - на взморье, собери хоть царевнины косточки.
Водовоз приехал к синему морю, видит - царевна жива, ни в чем невредима, посадил ее на телегу и повез в густой, дремучий лес; завез в лес и давай нож точить.
Что ты делать собираешься? - спрашивает царевна.
Я нож точу, тебя резать хочу!
Царевна заплакала:
Не режь меня, я тебе никакого худа не сделала.
Скажи отцу, что я тебя от змея избавил, так помилую!
Нечего делать - согласилась. Поехали во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником. Вот как проснулся Иван - солдатский сын, позвал старуху, дает ей денег и просит:
Поди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что надобно, да послушай, что промеж людьми говорите, нет ли чего нового?
Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась и сказывает:
Идет в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те поры прилетела в окно каленая стрела и упала посеред зала, к той стреле было письмо привязано от Другого змея двенадцатиглавого. Пишет змей: коли не вышлешь ко мне среднюю царевну, я твое царство огнем сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут ее, бедную, к синему морю, к серому камню.
Иван - солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна:
Ты зачем, добрый молодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать?
Не бойся, красная девица!
Только успел сказать, летит на него лютый змеи, огнем палит, смертью грозит.
Богатырь ударил его острой саблею и отсек все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился, и опять залег на три дня, на три ночи. Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил ее на телегу, повез в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна:
Зачем нож точишь?
А я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне надобно, так я тебя помилую.
Царевна дала ему клятву, он привез ее во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.
Иван - солдатский сын пробудился от сна на четвертые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать.
Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает:
Третий змей появился, прислал к царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедение.
Иван - солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синю морю.
На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени:
Я посплю, а ты на море смотри: как только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхается - тотчас разбуди меня, молодца.
Царевна начала на море глядеть... Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося - из синя моря змей выходит, в гору подымается. Стала царевна будить Ивана - солдатского сына, толкала, толкала - нет, не просыпается; заплакала она слезно, и капнула горячая слеза ему на щеку: от того богатырь проснулся, побежал к своему коню, а добрый конь на пол-аршина под собой земли выбил копытами. Летит двенадцатиглавый змей, огнем так и пышет; взглянул на богатыря и воскликнул:
Хорош ты, пригож ты, добрый молодец, да не быть тебе живому, съем тебя, и с косточками!
Врешь, проклятый змей, подавишься.
Начали они биться смертным боем; Иван - солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Взмолился он царевне:
Спасай меня, красна девица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблю.
Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму молодцу.
Он обернул саблю и давай рубить змея; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залег спать на трои сутки.
Царь посылает опять водовоза на взморье. Приехал водовоз, взял царевну и повез в дремучий лес; вынул нож и стал точить?
Что ты делаешь? - спрашивает царевна.
Нож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я змея победил, так помилую.
Устрашил красную девицу, поклялась говорить по его словам. А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел ее живою, ни в чем невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать - выдать за него замуж меньшую царевну.
Пошел про то слух по всему государству. Узнал Иван - солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошел прямо во дворец, а там пир идет, гости пьют и едят, всякими-играми забавляются.
Меньшая царевна глянула на Ивана - солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, вскочила из-за стола, взяла его - за руку и говорит отцу:
Государь-батюшка! Вот кто избавил нас от змея лютого, от смерти напрасныя; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!
Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана - солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.
Пока все это деялось с братом Ивана - солдатского сына, с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту, и попался ему олень быстроногий. Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался, мчался и выехал на широкий луг. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить? Глядь - на том лугу ручеек протекает, на воде две серые утки плавают. Прицелился он из ружья, выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше.
Ехал, ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал ее к столбу и пошел в комнаты. Везде пусто - нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковороду и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да ест.
Вдруг, откуда ни возьмись, является к нему красная девица - такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, - и говорит ему:
Хлеб-соль, Иван-царевич!
Милости просим, красная девица! Садись со мной кушать.
Я бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебный.
Нет, красная девица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехал. Как услыхала это красна девица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то не простая девица, была то родная сестра трех змеев, что побиты Иваном - солдатским сыном.
Вздумал Иван - солдатский сын про своего брата; вынул платок из кармана, утерся, смотрит - весь платок в крови. Сильно он запечалился:
Что за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царем быть, а он смерть получил!
Отпросился у жены и тестя и поехал на своем богатырском коне разыскивать брата, Ивана-царевича. Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко - приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про все и узнал, что поехал-де царевич и охоту, да так и сгинул - назад не бывал. Иван - солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий Пустился богатырь за ним в погоню. Выехал на широкий луг - олень с глаз пропал; смотрит - на лугу ручеек протекает, на воде две утки плавают. Иван - солдатский сын застрелил уток, приехали в белокаменные палаты и вошел в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да ест.
Вдруг является к нему красная девица:
Хлеб-соль, добрый молодец! Зачем на дворе ешь?
Да в горнице неохотно, на дворе веселей будет! Садись со мною, красная девица!
Я бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебного.
Полно, красавица! Я на простой лошаденке приехал.
Она и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго молодца, как прибежал волшебный конь и обхватил ее богатырскими ногами.
Иван - солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом:
Стой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича! Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие части.
Львица и выкинула Ивана-царевича: сам-то он мертвый.
Тут Иван - солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целящей и живой; взбрызнул брата целящей водою - плоть-мясо срастается; взбрызнул живой водой - царевич встал и говорит:
Ах, как же долго я спал!
Отвечает Иван - солдатский сын:
Век бы тебе спать, если б не я!
Потом берет свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-девицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слезно плакать и просить прощения. Глянул на ее красу неописанную, смиловался Иван - солдатский сын и пустил ее на волю вольную.
Приехали братья во дворец, сотворили трехдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван - солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.
Поучительная сказка «Два Ивана – солдатских сына» - рассказ с глубокой моралью. На примере этой сказки можно показать детям, как важно уважать родителей, своих братьев и сестер, что семья должна быть всегда на первом месте.
Сказка Два Ивана-солдатских сына скачать:
Сказка Два Ивана-солдатских сына читать
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Пришло время - записали его в солдаты. Оставляет он жену, стал с нею прощаться и говорит:
Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось назад приду. Вот тебе пятьдесят рублей. Дочку ли, сына ли родишь - все равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж - будет у нее приданое, а коли бог сына даст, да войдет он в большие года - будет и ему в тех деньгах подспорье немалое. Попрощался с женою и пошел в поход. Месяца три погодя родила жена двух близнецов-мальчиков и назвала их Иванами - солдатскими сыновьями.
Пошли мальчики в рост, как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте и боярских и купеческих детей за пояс заткнули - никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать.
Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать.
Говорит один брат другому:
Долго ли нас колотить да щипать будут Матушка и то на нас платьица не нашьется, шапочек не накупится, что ни наденем, всё товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своему.
И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они - полно терпеть! - как пошли сдачу давать. Всем досталось! Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцев, и посадили в острог.
Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про все и велел их выпустить.
Они, - говорит, - не виноваты: не зачинщики!
Выросли два Ивана - солдатские дети и просят у матери:
Матушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег. Коли остались, дай нам: мы пойдем в город на ярмарку, купим себе по доброму коню.
Мать дала им пятьдесят рублей - по двадцати пяти на брата - и приказывает:
Слушайте, детушки! Как пойдете в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечному.
Хорошо, родимая!
Вот, отправились братья в город, пришли на конную, смотрят - лошадей много, а выбрать не из чего, все не под стать им, добрым молодцам!
Говорит один брат другому:
Пойдем на другой конец площади; глядь, что народу там толпится - видимо-невидимо!
Пришли туда, протолкались вперед - у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не смеет.
Что твоим жеребцам цена будет? - спрашивает Иван - солдатский сын у хозяина.
Не с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе, нечего и спрашивать.
Почем знать, чего не ведаешь; может, и купим, надо только в зубы посмотреть.
Хозяин усмехнулся:
Смотри, коли головы не жаль!
Тотчас один брат подошел к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат - к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть - куда! Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят...
Братья ударили их коленками в грудь - цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, на землю попадали.
Вот чем хвастался! Да мы этих клячей и даром не возьмем.
Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри появились! Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать, никто не придумает.
Сжалились над хозяином Иваны - солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом - жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые молодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.
Идут путем-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо, не поклонились, да уж после один спохватился:
Ах, братец, что ж это мы наделали, старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимся.
Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят:
Прости нас, дедушка, что прошли не поздоровались. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути ни встретился, всякому честь отдавать.
Спасибо, добрые молодцы! Куда ходили?
В город на ярмарку, хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодились.
Как же быть? Надо подарить вам по лошадке.
Ах, дедушка, если подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Ну, пойдемте!
Привел их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней:
Вот вам и кони, добрые молодцы! Ступайте с богом, владейте на здоровье!
Они поблагодарили, сели верхом и поскакали домой.
Приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать:
Что, детушки, купили себе по лошадке?
Куда же вы их дели?
Возле избы поставили.
Ах, детушки, смотрите - не увел бы кто!
Нет, матушка, не таковские кони: не то, что увести - и подойти к ним нельзя!
Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами:
На другой день просятся сыновья у матери:
Отпусти нас в город, купим себе по сабельке.
Ступайте, родимые!
Они собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру.
Сделай, - говорят, - нам по сабельке.
Зачем делать! Есть готовые, сколько угодно берите!
Нет, брат, нам такие сабли надобны, чтоб по триста пудов весили.
Эх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всем свете не найдешь!
Нечего делать - пошли добрые молодцы домой и головы повесили.
Идут путем-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается.
Здравствуйте, младые юноши!
Здравствуй, дедушка!
Куда ходили?
В город, на кузницу, хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлись.
Плохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?
Ах, дедушка, коли подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Старичок привел их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало!
Приходят домой, мать спрашивает:
Что, детушки, купили себе по сабельке?
Купить не купили, даром получили.
Куда же вы их дели?
Возле избы поставили.
Смотрите, как бы кто не унес!
Нет, матушка, не то что унесть, даже увезти нельзя.
Мать вышла на двор, глянула - две сабли тяжелые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит:
Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне.
Наутро Иваны - солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в избу, с родной матерью прощаются:
Благослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнюю.
Будь над вами, детушки, мое нерушимое родительское благословение! Поезжайте с богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайте.
Не бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду - не свищу, а наеду - не спущу!
Сели добрые молодцы на коней и поехали.
Близко ли, далеко, долго ли, коротко - скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: «Кто вправо поедет, тот царевичем будет»; на другом столбу написано: «Кто влево поедет, тот убит будет».
Остановились братья, прочитали надписи и призадумались: куда кому ехать Коли обоим по правой дороге пуститься - не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево - никому помереть не хочется!
Да делать-то нечего - говорит один из братьев другому:
Ну, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться. А ты поезжай направо: авось бог даст - царем сделаешься!
Стали они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет: ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если на платке кровь окажется - значит, брату смерть приключилася; при такой беде ехать мертвого разыскивать.
Разъехались добрые молодцы в разные стороны.
Кто вправо коня пустил, тот добрался до славного царства. В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная.
Увидал царь Ивана - солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством.
Живет Иван-царевич в радости, своей женою любуется, в царстве порядок ведет да звериной охотой тешится.
В некое время стал он на охоту сбираться, на коня сбрую накладывать и нашел в седле - два пузырька с целящей и живой водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. «Надо, - думает, - поберечь до поры до времени; не ровен час - понадобятся».
А брат его Иван - солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали.
Прошел месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство - прямо в столичный город.
В том государстве печаль великая: дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются.
Нанял он себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал ее выспрашивать:
Расскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома черным сукном завешены?
Ах, добрый молодец! Великое горе нас обуяло: каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый змей и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя... Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье - змею на съедение.
Иван - солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна - на железной цепи прикована.
Увидала она витязя и говорит ему:
Уходи отсюда, добрый молодец! Скоро придет сюда двенадцатиглавый змей; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый змей!
Не бойся, красная девица, авось подавится.
Подошел к ней Иван - солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части, словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени.
Красная девица послушалась, стала на море смотреть.
Царевна разбудила Ивана - солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж змей летит:
Ты, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь мое место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку - тебе ж легче будет!
Врешь, проклятый змей! Не проглотишь - подавишься! - ответил Иван, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лег спать и проспал трое суток.
В то время призвал царь водовоза.
Ступай, - говорит, - на взморье, собери хоть царевнины косточки.
Водовоз приехал к синему морю, видит - царевна жива, ни в чем невредима, посадил ее на телегу и повез в густой, дремучий лес; завез в лес и давай нож точить.
Что ты делать собираешься? - спрашивает царевна.
Я нож точу, тебя резать хочу!
Царевна заплакала:
Не режь меня, я тебе никакого худа не сделала.
Скажи отцу, что я тебя от змея избавил, так помилую!
Нечего делать - согласилась. Приехала во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником.
Вот как проснулся Иван - солдатский сын, позвал старуху, дает ей денег и просит:
Поди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что надобно, да послушай, что промеж людьми говорится: нет ли чего нового?
Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась назад и сказывает:
Идет в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те поры прилетела в окно каленая стрела и упала посеред зала, в той стреле было письмо привязано от другого змея двенадцатиглавого. Пишет змей: коли не вышлешь ко мне среднюю царевну, я твое царство огнем сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут ее, бедную, к синему морю, к серому камню.
Иван - солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна:
Ты зачем, добрый молодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать.
Не бойся, красная девица!
Только успел сказать, летит на него лютый змей, огнем палит, смертью грозит.
Богатырь ударил его острой саблею и отсек все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился и опять залег спать на три дня, на три ночи.
Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил ее на телегу, повез в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна:
Зачем ты нож точишь?
А я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне надобно, так я тебя помилую.
Царевна дала ему клятву, он привез ее во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.
Иван - солдатский сын пробудился от сна на четвертые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать.
Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает:
Третий змей появился, прислал царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедение.
Иван - солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синему морю.
На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечевку; после прилег красной девице на колени:
Я посплю, а ты на море смотри: как только туча взойдет, ветер зашумит, море всколыхается - тотчас разбуди меня, молодца.
Царевна начала на море глядеть...
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося - из синя моря змей выходит, в гору подымается.
Стала царевна будить Ивана - солдатского сына, толкала, толкала - нет, не просыпается; заплакала она слезно, и капнула горячая слеза ему на щеку; от того богатырь проснулся, подбежал к своему коню, а добрый конь уж на пол-аршина под собой земли выбил копытами.
Летит двенадцатиглавый змей, огнем так и пышет; взглянул на богатыря и вскрикнул:
Хорош ты, пригож ты, добрый молодец, да не быть тебе живому, съем тебя, и с косточками!
Врешь, проклятый змей, подавишься.
Начали они биться смертным боем; Иван - солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Взмолился он царевне:
Спасай меня, красна девица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблю.
Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму молодцу. Он обернул саблю и давай рубить змея; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залег спать на трои сутки.
Царь посылает опять водовоза на взморье. Приехал водовоз, взял царевну и повез в дремучий лес; вынул нож и стал точить.
Что ты делаешь? - спрашивает царевна.
Нож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я змея победил, так помилую.
Устрашил красную девицу, поклялась говорить по его словам.
А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел ее живою, ни в чем невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать - выдавать за него замуж меньшую царевну.
Пошел про то слух по всему государству. Узнал Иван - солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошел прямо во дворец, а там пир идет, гости пьют и едят, всякими играми забавляются.
Меньшая царевна глянула на Ивана - солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, выскочила из-за стола, взяла его за руку и говорит отцу:
Государь-батюшка! Вот кто избавил нас от змея лютого, от смерти напрасной; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!
Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана - солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.
Пока все это деялось с братом Ивана - солдатского сына, с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту, и попался ему олень быстроногий.
Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался, мчался и выехал на широкий луг. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить. Глядь - на том лугу ручеек протекает, на воде две серые утки плавают.
Прицелился он из ружья, выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше.
Ехал, ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал ее к столбу и пошел в комнаты. Везде пусто - нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковороду и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да ест.
Вдруг, откуда ни возьмись, является к нему красная девица - такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, - и говорит ему:
Хлеб-соль, Иван-царевич!
Милости просим, красная девица! Садись со мной кушать.
Я бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебный.
Нет, красная девица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехал.
Как услыхала это красная девица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то не простая девица, была то родная сестра трех змеев, что побиты Иваном - солдатским сыном.
Вздумал Иван - солдатский сын про своего брата; вынул платок из кармана, утерся, смотрит - весь платок в крови. Сильно он запечалился:
Что за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царем быть, а он смерть получил!
Отпросился у жены и тестя и поехал на своем богатырском коне разыскивать брата, Ивана-царевича.
Близко ли, далеко, скоро ли, коротко - приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про все и узнал, что поехал-де царевич на охоту, да так и сгинул - назад не бывал.
Иван - солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий. Пустился богатырь за ним в погоню. Выехал на широкий луг - олень с глаз пропал; смотрит - на лугу ручеек протекает, на воде две утки плавают. Иван - солдатский сын застрелил уток, приехал в белокаменные палаты и вошел в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да ест.
Вдруг является к нему красная девица:
Хлеб-соль, добрый молодец! Зачем на дворе ешь?
Да в горнице неохотно, на дворе веселей будет! Садись со мною, красная девица!
Я бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебного.
Полно, красавица! Я на простой лошаденке приехал.
Она и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго молодца, как прибежал его волшебный конь и обхватил ее богатырскими ногами.
Иван - солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом:
Стой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича? Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие части.
Львица и выкинула Ивана-царевича: сам-то он мертвый.
Тут Иван - солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целящею и живой; взбрызнул брата целящей водою - плоть-мясо срастается; взбрызнул живой водой - царевич встал и говорит:
Ах, как же долго я спал!
Отвечает Иван - солдатский сын:
Век бы тебе спать, если б не я!
Потом берет свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-девицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слезно плакать и просить прощения. Глянул на ее красу неописанную, смиловался Иван - солдатский сын и пустил ее на волю вольную.
Приехали братья во дворец, сотворили трехдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван - солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.