История любви парня и девушки, лучших друзей.

Первый шаг. Первое слово. Первый класс. Первый друг. Первый поцелуй. Первая любовь и расставание. Глава 1. Все только начинается

Я поступила, я сдала экзамены, меня берут – Ирлин сияла от счастья, ее глаза блестели и светились счастьем, голос звенел как колокольчик. Длинные, пепельно-серые волосы, обычно заплетенные в косу, были распущены и развивались от дуновения ветра. Легкое летнее платье до колен, босоножки были сняты и оставлены на траве – Ты представляешь? Я все-таки поступаю – Ирлин опустилась на траву рядом с юношей.

Юноша лежал на траве и жевал травинку. Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, совсем не обращал внимания на девушку. Его руки были закинуты за голову, черные волосы гладко уложены, простенький спортивный костюмчик.

Ось, ну Ось. Неужели ты не рад этому? – девушка слегка пощекотала парня. Казалось, он никак не отреагировал. Но вот миг и он ухватил девушку и повалил рядом с собой.

Я тебя не отпущу, никуда и никогда. – Он говорил на полном серьезе. Серые глаза были полны решительности.

А мне не больно?

Ты о чем?

А ты не понимаешь?

Ося, скажи, что случилось? С того самого дня как я начала сдавать экзамены для поступления ты ходишь темнее тучи, не разговариваешь, избегаешь меня? Я тебя обидела?

Забудь! – он сказал это резко, даже с нотками злости – Просто забудь и все.

Я сказал забудь – парень подскочил и побежал.

Ось, постой, пожалуйста – Ирлин подскочила за ним. Забыв о босоножках, она босиком побежала следом – Ось, Ося, ну пожалуйста подо….ааааааа – девушка потеряла равновесие и чуть не угодила в капкан для волков. Ее вовремя поймали чьи-то руки.

Ося, я – договорить она не успела, Оська изо всех сил прижал ее к себе и поцеловал. Девушка с силой оттолкнула его от себя, на глазах блестели слезы.

Как ты мог? Ты же обещал, обещал, что мы навсегда останемся друзьями? Ты помнишь это? – и она показала ему маленький медальон. Точнее его половинку. Он помнил, словно это случилось только вчера…

Привет Ирлин.

Ой, Ося, привет. Я не ожидала тебя сегодня увидеть.

Мальчик двенадцати лет и девочка десяти лет стояли на полянке с ромашками.

Что ты здесь делаешь?

Собираю букет для мамы, у нее завтра день рождение, а она любит ромашки.

А у меня тоже для тебя кое-что есть.

Девчушка оторвалась от цветов.

Закрой глаза.

Закрой, не бойся. Ты веришь мне?

Она верила. Они дружили с первого класса и доверяли друг другу во всем.

Подними пожалуйста волосы.

Просто подними – Ирлин подняла волосы, и Ося застегнул ей на шее маленький кулончик, точнее половинку.

Открывай глаза.

Ой, какая прелесть. Это мне? А где вторая половинка? – девочка разглядывала кулон. Он был из легкого, красивого металла, с треугольным очертанием. Он изображал половинку луны и парня держащего кого-то за руки. Но кого, не было видно.

Вот, смотри. Вторая половинка моя – на ней была изображена вторая половина луны и девушка, держащая кого-то за руки – на кулоне девушка с парнем держаться за руки. Это символ дружбы. Давай пообещаем, друг другу, что навсегда останемся только друзьями. Что бы ни случилось – только мы. Ты и я – друзья навеки.

Ты и я друзья навеки – прошептала девчонка.

Ты и я – друзья навеки – прошептали губы девушки.

Да, я помню. Но это все в прошлом. Ты первая предала нашу дружбу, ты сама переступила черту.

Что? Я? Ты что с ума сошел? Когда я такое делала? Ты явно что-то напутал. – Голос Ирлин дрожал и был готов вот-вот сорваться.

Да, ты предала. Мы клялись быть всегда вместе, а ты плюешь на все и поступаешь в эту дурацкую академию – парень уже не мог сдерживать себя и постепенно переходил на крик.

Что? Не верю своим ушам? Я думала, ты за меня порадуешься, а оказывается, наша дружба для тебя ничего не значит. Это моя жизнь, мне надо ее обустраивать – по ее щека текли слезы, капали как бусинки на траву, одна за одной, кап-кап. В душе звенела печаль и тоска. Она так ждала этого, так хотела. И вот. Лучший друг обвиняет ее в измене. Ну и пусть, ей все равно. Это ее жизнь и никто не давал ему права командовать ее.

Мне все равно, что ты скажешь. Я ночами не спала, готовясь к экзаменам. В любом случае через две недели я уеду.

Ну и езжай, кому ты вообще нужна? Мне и без тебя будет хорошо. Была ты или не будет тебя – проживу и так – слова, словно осколки люда вонзились в сердце девушки. Что-то вздрогнуло внутри и разбилось на миллион осколков. Ее зашатало, но она удержалась. Она не верила. Как, как такое возможно? Он, который всегда был рядом, которому доверяла. Слезы бежали двумя дорожками по раскрасневшимся щекам, волосы спутались и лежали на плечах, платье не раздувалось больше колоколом, и даже, казалось, ветер затих и не дышал. Хорошо. Пусть будет, как хочет он.

Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я уеду, а ты забудь меня. Я была наивной дурочкой, полагаясь на тебя и ища поддержку. Прощай. Прощай и забудь меня. Вряд ли мы еще когда-нибудь, увидимся. – И развернувшись, Ирлин устремилась туда, где оставила босоножки, а затем к себе домой. Она не видела, что парень так и остался стоять неподвижно, смотря ей вдаль. По его щекам текли слезы. Все время, начиная со школы, он защищал и оберегал ее. Не давал в обиду, помогал, поддерживал и любил. А теперь, теперь все потеряно. Он сам разбил свое счастье. Но как она могла? Они ведь обещали, клялись друг другу. Неужели для нее это всего лишь пустой звук и не более?

Прощай. Прощай моя подруга, но мы еще увидимся с тобой. Я обязательно найду тебя и будем вместе – ты и я. Только ты и только я. Я докажу тебя, что люблю. Докажу, что не предавал нашей дружбы.

Ирлин пустилась в бег. У нее до сих пор все колотилось внутри, а из головы не выходили последние слова Оси. Как? Почему? Зачем? Их дружба, преданная, длительная и непоколебимая дала трещину. Теперь все потеряно. Но, а если он. Нет Ирлин, нет, он не может тебя любить. Это глупость. Просто он завидует, что не смог поступить вместе с ней и все. Ну и пусть.

Прощай. Прощай мой друг, мы не увидимся с тобой. Нет больше нас, есть я и ты, и это разные дороги мечты, мы не будем больше вместе.

Следующие две недели Ирлин провела дома, собираясь в дорогу. То упаковывала вещи, то прибиралась, то занималась еще чем-то. Всем чем угодно лишь бы только не вспоминать случившегося.

Дорогая, подойди, пожалуйста.

Да мам, сейчас.

Девушка спустилась по лестнице, напевая легкий мотивчик: «В небе солнышко поет, птички подпевают, И журчит ручей весной, Жизнью наслаждаясь».

Отлично, просто супер. Я смогу отдохнуть и отвлечься от плохих мыслей. Да и с друзьями попрощаться.

Хм, Ирлин, у тебя все в порядке? Просто, ты в последнее время практически не выходишь из дому и мало с кем общаешься. Да и с Оськой ты давно не общалась. С ним что-то не так?

Все в полном порядке мама, не напоминай мне о нем. Я не хочу слышать. – Девушка со слезами на глазах влетела в свою комнату, упала на кровать и разревелась. Что с ней происходит? Почему слова и мысли о нем так цепляют душу. Нет. Надо привести себя в порядок и успокоиться. Что случилось, то случилось. Скоро она уедет, и они перестанут даже сталкиваться на улице. У нее начнется новая жизнь, новые друзья. А он? Он останется здесь. И все забудется, все пройдет. С этими мыслями Ирлин улеглась удобнее и заснула.

Глава 2. Ура, новый день, новая жизнь

Вечеринка прошла на ура. Все друзья пришли, что бы попрощаться и пожелать удачи Ирлин. Не было только его. Ну и хорошо. Ирлин радовалась, что он не пришел. Ей не придется избегать его или искать слова понимания и оправдания. Он сам этого захотел и это его выбор. Но в сердце, почему то все равно щемило, и было больно. Ну и пусть, это не страшно. Какие то мелкие мысли, не важные, абсолютно безразличные…Нет, важные. А если мы вообще никогда не увидимся и не сможем поговорить? Если все так и закончиться? На глаза наворачивались слезы.

В общем, вечеринка удалась на славу. А на следующий день она отправилась в академию. Три часа автобусом и пять часов на самолете. И вот она новая жизнь. До общежития Ирлин добралась на такси. Поблагодарив таксиста, девушка отправилась внутрь.

Добрый день.

Добрый.

Я новая студентка и хотела бы заселиться в общежитие.

Ваши имя и фамилия пожалуйста.

Ирлин. Ирлин Гордон.

Ваша комната 342.

Красивое имя Ирлин. Такое мело звучное и не обычное – мягкий голос заставил девушку обернуться, и она замерла. Невозможно красивые огромные карие глаза, сияющие чистотой и добротой, смотрели прямо на нее. Русые волосы аккуратно уложены. Простенький строгий костюмчик. Парень был сногсшибательный и очаровательный. А его улыбка. Улыбка сводила с ума.

Я Дик. Дик Ориги. Учусь в этой академии на втором курсе. А ты новенькая? Можешь не отвечать и так видно. Ра был знакомству Ирлин. Еще увидимся. – И он ушел, поднимаясь по лестнице в крыло парней. А Ирлин все так и стояла, не веря своим глазам, и смотрела на уходящего парня. Потом отряхнулась как ото сна и, улыбнувшись, начала подниматься в комнату. День начался просто восхитительно. В комнате помимо Ирлин никто больше не жил. Комната была просторной и уютной. Небольшой столик, обширная кровать, деревянный шкафчик, балкон, выходящий в парк. Здесь было прекрасно. Сегодня был только день заезда, и девушка решила немного осмотреться. Да и вдруг повезёт встретиться с новым знакомым. Дик. Имя тоже не обыкновенное. Но какой шарм, сила, красота. Одев легкое голубое платье до колен, Ирлин расчесала волосы и заколола их небольшим хвостиком. Обула босоножки на небольшом каблучке и отправилась в парк. Парк так же принадлежал академии. На скамейках сидели студенты: кто-то небольшими группками, кто-то поодиночке. Это скорее всего только что приехавшие. Посередине парка располагался фонтан с рыбками. К нему и отправилась девушка. А подойдя, замерла. Возле него стоял Дик в окружении группы подростков - как студентов, так и посторонних. Парень обернулся.

Ирлин, - улыбка осветила его лицо, - рад тебя снова видеть. Иди к нам.

Неуверенно Ирлин подошла. В компании было пять человек. Три парня и две девушки.

Знакомьтесь. Это Ирлин. Она новенькая, только сегодня приехала. Ирлин знакомься, это Лилия и Мэг. Мэг моя родная сестра. А это Вивальди, парень Мэг, Генрих, парень Лилии.

По компании прокатился легкий смешок. Ирлин покрылась легким румянцем.

Ну, ну. Потише ребята. Вы за смущали девушку.

Ладно Дик, мы оставим тебя с твоей спутницей. Увидимся вечером на вечеринке по поводу открытия академии в новом учебном году.

Бай ребята, покеда девчонки, - Дик, попрощался с ребятами и чмокнул сестру в щечку, - жду вас вечером у фонтана. Ну что Ирлин, пойдем, прогуляемся? Расскажешь о себе?

Да, конечно, - девушка еще сильнее покраснела. Нет, не от предложения прогуляться, а от взглядов бросаемых Диком в ее сторону. Дома она постоянно ходила в таких платьях и не обращала внимания на чужие взгляды. Постоянно рядом был Оська, и никто не осмеливался смотреть в их сторону. Оська. Как он там? Стоп. О чем это я? Я ведь не хотела его вспоминать.

Дик рассматривал с огромным удовольствием Ирлин. Наивная девчонка, коих полным полно было в академии. Красивая, сногсшибательная, наивная серая шейка, которая еще не знает куда попала и с кем связалась. Он окинул ее еще раз. Стройная фигура, грудь, выглядывающая из-за декольте, загорелые бедра и стройные ножки. Она манила. Не Ирлин, а ее фигура. Он хотел ее. Но пока сдерживал себя. Она первый день и у него будет еще такая возможность. Знай Ирлин, что с ней будет, она, наверное, никогда бы не согласилась прогуляться с ним.

Ну что, идем?

Да, конечно.

И они пошли. Сначала Дик, показал ей спортивную площадку и спортивный зал, затем настала очередь библиотеки, которая располагалась в отдельном корпусе. Библиотека впечатлила Ирлин. Она была похожа на старый дворец. Небольшие башенки располагались по обе стороны от входа, сама библиотека была выложена из старинного камня. А внутренне библиотека походила на огромный зал и тысячи, тысячи книг.
Гуляли они долго, почти до самого вечера. Затем Дик проводил девушку к корпусу общежития и попрощался. На прощание он поцеловал ее в щеку. Дрожь прокатилась по телу Ирлин. Она еще никогда не испытывала подобного. Что-то непонятное, неизвестное, захватывало ее.

Пока Ирлин, увидимся вечером.

Пока Дик.

Счастливая и довольная девушка взлетела в комнату. Ее счастью не было предела. Красивый парень, замечательная прогулка. Он, такой нежный, добрый, ласковый, актуальный, начитанный. В общем, чуть ли не принц на белом коне, правда, коня нет. В дверь постучали.

Кто там?

Извините, это дежурная, вам письмо принесли.

Сейчас, минутку.

Девушка отворила дверь.

Вот, это вам.

Спасибо.

Розовый конверт с ленточкой, не подписанный. Только ее имя и все. Закрыв дверь, девушка подошла к балкону. Ее терзали сомнения, а стоит ли его открывать. Вдруг это письмо от Оси. Решившись, девушка вскрыла конверт и достала письмо. Оно было не большим и это действительно было письмо от ее друга. Он писал:
«Дорогая Ирлин! Надеюсь, ты благополучно обустроилась на новом месте. Хочу тебе сообщить, что меня приняли в академию, и я уезжаю. Теперь навряд ли мы с тобой еще увидимся. Я не буду больше тебе писать или навязываться. Мой адрес ты сможешь узнать дома. Прощай и будь счастлива.
Твой Ося.»
Потекли слезы. Почем? Чем ее так задело это письмо? Ну, уезжает и что? Она тоже уехала. Сама хотела перечеркнуть все, что было. Поступает в академию – хорошо, поздравляю. Писать самой – ну нет уж, это в прошлом. На душе стало грустно и тоскливо, хорошее настроение улетучилось мигом. В дверь опять постучали. Ну что же это такое. Ей дадут сегодня отдохнуть или нет.

Кто там – раздраженно спросила Ирлин. Никто не ответил. Девушка подошла и открыла дверь. За ней никого не было, только на полу лежал шикарный букет роз. Девушка подняла и. но от кого? Внутри букета лежала маленькая записка:

«Маленькое солнышко лучик протянуло,
Отогрело сердце мое,
Солнышко я жду тебя сегодня,
Приходи скорее ко мне»

Сердце бешено заколотилось. Это от него, от Дика. Все сразу забылось. Сегодня же праздник, пора обираться.

А он стоял за углом и улыбался. Глупо было думать, что она будет его, надеяться и ждать годами. Охранять и оберегать нежный бутон, который только-только начал распускаться. Ну, ничего. Он еще покажет себя, теперь у него предостаточно времени. Развернувшись, молодой юноша, не спеша пошел к выходу из академии. Улыбка играла на его лице.

Глава 3. Сюрприз за сюрпризом

Начались учебные будни. Для кого-то они были серыми, для кого-то безразличными, а вот Ирлин они очень нравились. Казалось, она радовалась каждому предмету, даже самому скучному. Ей удавалось каким-то образом не уснуть на философии, не подорвать ничего на химии, да даже с высшими предметами она дружила. Преподаватели были в восторге от такой одаренной ученицы. Этот месяц оказался для Ирлин полным сюрпризами. Сюрпризы посыпались на нее один за другим. Девушка была не очень дружна с одногрппниками, а особенно с женским полом. Откровенно, ее недолюбливали девушки. А когда они узнали что она общается с красавчиком Диком, то даже перестали здороваться. Ирлин было все равно. Ей и так жилось хорошо, и времени было мало. То уроки, то занятия на спортплощадке. И только редкие минутки встречи с Диком украшали скромные дни. Иногда они гуляли по парку, иногда сидели в общежитии. Сегодня она получила опять письмо со стихотворением и маленький букетик лютиков. И где он их добыл? Цветы были прекрасны, а стих затрагивал душу:

«Ты так прекрасна и дивна,
Ты как первоцвет ясна,
Ты затмеваешь все вокруг
Ты самый преданный мой друг».

А еще там был P.S.

Нам надо поговорить сегодня вечером.

Помимо этого девушка чуть ли не каждый день получала маленькие подарки от тайного поклонника. То это были любимые конфеты, то любимые цветы, то еще что-то. Так Ирлин, что-то ты отвлеклась. Надо и преподавателя послушать. И сосредоточившись, она уделила все свое внимание философу. «Человеческая жизнь – это самое ценное во вселенной...».

Урок закончился, и девушка бегом помчалась к себе в комнату. Скоро идти на встречу с Диком. Поднявшись по лестнице, она замерла. Возле двери стояла маленькая корзинка. Подойдя ближе, Ирлин увидела в ней маленького котенка. Он спал, свернувшись клубочком. Серая шерстка, с белыми проблесками. Маленькие заостренные ушки. На лапках, словно белые ботиночки. Котенок проснулся, сладко потянулся и мяукнул. Ирлин не могла сдержать вздоха восхищения. Забрав котенка, она вошла в комнату. В корзинке лежала записка:

«Ты очень загадочная и симпатичная девушка. Я и раньше замечал это, - сердце екнуло. Значит, тайный поклонник знает ее давно и долго. Странные сомнения начали закрадываться в душу,- но не осмеливался сказать об этом. Я думал, что смогу забыть, отпустить или наслаждаться на расстоянии, но это не так. Каждый день, каждую минуту и каждую секунду я думаю о тебе. Ты для меня самое дорогое сокровище. Ради тебя я жил и живу. Я пойму, если ты откажешь или будешь меня ненавидеть – это я, твой Ося»

Письмо выпало из рук. Из глаз потекли слезы, а сердце сжалось от смеси чувств. Почему то Ирлин не чувствовала боли, ненависти. Только тоску, грусть. Она поняла, что тоже все эти дни думала о друге детства, не могла его забыть. Вот почему он так отреагировал на е поступление, вот почему сказал, что никуда не отпустит и никому не отдаст. Но почему он обманул? Почему не сказал правду? Боль щемила сердце, руки тряслись, коленки подкосились, и девушка приземлилась рядом с котенком. Хороший сюрприз преподнёс Ося. И это именно тогда, когда ее жизнь начала обустраиваться. Ирлин всё-таки решила дочитать письмо.

«Ты сейчас, скорее всего, сидишь на полу, по твоим щекам бегут слезы, руки дрожат, и ты злишься на меня. Пожалуйста, не делай так. Улыбнись. Твоя улыбка лучше всяких сокровищ, она так озаряет и освещает, а еще она согревает. Я хотел сказать тебе все сразу по приезду. Но когда я приехал, ты была с парнем. Я не хотел тебе мешать, но буря чувств внутри не давала покоя. Я решил стать тайным поклонником. Но я не хочу скрываться. Ирлин я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Ради тебя я поступил и приехал сюда. Тогда я был груб, потому что не знал своего результата тестов. А ты, ты была так счастлива, так великолепна, что я испугался. Пожалуйста, прости. Если ты меня прощаешь, то я жду тебя в парке под старой ивой у пруда.
Твой Ося»

Девушка не знала что делать. Ее шокировало и пугало такое откровение друга. А ведь она никогда не смотрела на него как на парня. Он был другом, близким, почти родным человеком. Он знал все про нее, он мог предугадать любое ее действие, каждый шаг. Н понимал ее лучше всех. Но встречаться с ним? А Дик? Ирлин не знала что делать, как быть. Но ведь нужно что-то решать. За окном начал накрапывать дождик. «Мы вместе с тобой и даже под дождем наши сердца поют один мотив...» - вспомнились слова старой песенки. Ой, дождик, а ведь Ося ждет ее и будет ждать. Будет стоять и мокнуть. Ирлин бегом вылетела из комнаты и помчалась в парк.

Ирлин! Ты куда? Там же дождь? – это был Дик.

Извини, мне надо, очень надо. Я нашла его, я люблю его – слова вырвались раньше, чем она сообразила. Но ей было все равно. Не глядя больше на парня, девушка выбежала на улицу. Дождь шел стеной, смывая все на своем пути. Сильный ветер трепал волосы и платье. Девушка мигом промокла. Ну и что, ну и пусть. Ведь он ждет, мокнет там под ивой. Только сейчас она поняла, что тоже любит его и всегда любила. Просто это чувство пряталось там, в глубине души. А вот и парк, поворот направо. Вот и пруд и ива. Он был там. Стоял весь промокший с букетом лютиков. Девушка замерла. Он был печален и радостен, таинственен и понятен как прочитанная книга. Ирлин подошла к Осе.

Я люблю тебя, Ося.

Я тоже люблю тебя моя девочка.

И он обнял ее, прижал к себе маленькое любимое чудо. Ни что так не согревает как два сердца, любящих друг друга больше всего на свете.

Мы будем вместе…

Вечно и всегда…

А дождь бежит и капает на нас,
А мы с тобой дрожим слегка,
И лишь тепло сердец двоих
Нас обогреет, умиротворит.

Мой первый раз)) Мой 1-ый был месяц назад. Мне 19 лет, ему 21. Я проживаю в общежитии, он же уже давным-давно живет порознь от родителей. Вся суть в том, собственно что он 1-ый у меня во всем: первый поцелуй, первый молодой человек, первый секс… я не считаю себя абсолютной уродиной, у меня неплохая фигура, милое лицо и средней длины светлые волосы. Я всякий раз задумывалась, что первый поцелуй будет чем-то особенным, необычным, так же как и секс, но увы… а было все так:
Я перешла на 3-ий курс, он уже был на 4-ом. Он симатичный, накаченный, с карими глазами, в общем все при нем. С самого начала у нас была обоюдная неприязнь, но затем произошел абсурдный случай… мы с ним поспорили, собственно что он не сможет за месяц добиться моего расположения, а тем более, чтоб я в него влюбилась, быстрее он сам в меня влюбится. В случае если же выиграю я, т.е. через месяц не буду испытывать к нему практически никаких чувств, то он исполнит 3 моих желания; в случМой первый разае если же выиграет он - и я все же влюблюсь в него, то я пересплю с ним и его приятелем (хочу объяснить, что я была уверена на 100% в собственной победе).

Через несколько дней нашу комнату в общаге затопило и был необходим ремонт, кроватей было всего 2, а нас 4 человека. Тогда я позвонила старшему брату, он мне заявил, что есть возможность пожить у младшего брата его приятеля (переживать мне не о чем, его приятель выдрессировал брата и ко мне приставать не посмеет), ну у меня выбора то и не было, я дала согласие. Я ЖЕ НЕ ЗНАЛА, ЧТО ЭТИМ БРАТОМ ОКАЖЕТСЯ ТОТ, С КЕМ Я ПОСПОРИЛА, КОГО НЕНАВИДЕЛА!
Ну в общем жила я у него 2 с половиной недели, он естественно пользовался любым случаем: прогуливался без футболки, будто бы нечаянно заходил ко мне в комнату…. после моего заявления “я не вижу в тебе мужчины“ он начал меня зажимать при всяком случае со словами “а сейсас видишь?“…
Ну некоторое время спустя я естественно в него втюрилась, но помня наш спор-скрывала это… вот близился конец нашего совместного проживания, он стал ещё упорней… и здесь приняла решения действовать я! Как бы невзначай у меня свалилось полотенце, когда я выходила из душа (на было исключительно кружевное белье), когда он сказал что там не на что глядеть, я ходила по дому исключительно так…. ну в общем вышло так, что когда он очередной раз прижил меня к стене и поцеловал (мой первый раз поцелуй, до этого я отворачивалась), в тот раз же я ответила взаимностью… он отодвинулся и с удивлением взглянул на меня. Я возлагала надежды, что это было обоюдное чувство, поэтому призналась, что люблю его. Но в его взгляде было другое, тогда я поняла какую оплошность совершила, признавшись ему, полняла, что если пересплю с ним и его товарищем - возненавижу себя. Поэтому набравшись дерзости произнесла:“хорошо, я поняла… когда и где? Кто твой друг?» Тогда он меня довольно крепко обнял, поднял на руки и прошептал “я тебя никому не отдам, ты будешьмоей“. Я переехала в общагу, но в скором времни он выловил меня в коридоре универа предложил пожить у него еще, я, естественно, дала согласие. И вот неделю спустя он попросил сделать ему массаж, без задней мысли. Все вышло как-то внезапно. Я села ему на попу и начала мять спину, оо очень эротично стонал, что я не удержалась и поцеловала его между лопаток, он затих, и я поцеловала его немного выше, и так добралась до шеи, затем к ушку… он быстро меня перевернул и навалился сверху, внезапно спросил “ты хочешь этого?“ Я немного колебалась, но кивнула, так как мы прежде ни разу не говорили об этом. У нас была длительная прелюдия, затем он медленно снял с меня халатик, я с него и он довольно ласково и медленно вошел в меня… моё тело пронзила боль, у меня потекли слезы и он остановился, начал меня утешать и со словами “глупышка, боль - начало чего-то нового» стремительно вошел в меня. Думала, что умру от боли…через какое-то время боль уменьшилась и я потеряла голову от кайфа… после всего он взял меня на руки, отнес в ванную, там мы обмылись… затем на руках отнес меня в гостиную, положил на диванчик, прилег рядом… мы укрылись пледом и лежали голыми и удовлетворенными, пока не заснули.
Вот неделю мы практически не выходим из квартиры.

8.30
Я ждал этого дня 3 месяца. Все каникулы.
1 сентября, Ура! Вся школа собралась на этой дурацкой «линейке». Столько народу. Где же Катька? Ага.. вон ее класс… Бля, да кто мне орет в ухо прям?!?! – А, Санек, привет… ага.. нормально…. Как сам? (блин, да отвали ты.. успеем еще поговорить..)
Чьи то ладнони закрывают мне глаза; - Угадай кто?
- КАТЬКА, ты?!? - А что – кого-то еще ждешь? Да лан – шучу, не парься! Ну что, СЕГОДНЯ?
- Даааааааа!!
- У меня как раз предки в день, оба! Сразу после школы приходи.
- Конечно!
Катя улыбается: - Ты, главное, купить не забудь… ну ты знаешь о чем я…
- Само собой! Ну, тогда, в два у тебя тебя!!
- Не забыл? 9-й этаж! Чмоки, красавчик!
Счастливая Катька побежала к своему классу. Санек смотрит вытаращив глаза: - Вы что – «ЭТО»? Ей же всего 13! – Отвали! - Лёх, ну расскажи!! – Обойдешься.

13.30
Уфф, хорошо, что народу нет... Так… какие взять? Что тут у нас? Ага.. с пупырышками, ребристые… Бля, да какая разница?! Хотя... с пупырышками прикольно смотрятся… а может, цветные? Ладно, была не была. – Девушка, мне пожалуйста... ну, эти… Презервативы! (уххх.. как же их взрослые покупают?) С пупырышками! (ну что так смотришь? Да, мне 14! И что? Давай скорее уже!)
Вылетаю из аптеки. Теперь – к Катьке!

13.55
Звонок.
- Проходи!
Блин, какая же Катька красивая.
- Чай будешь?
- Давай потом.
Вот и ее комната… - Я покурю, сначала, Кать, Ок?
Мы на балконе.
Наклоняюсь через перила и смотрю вниз: - Красота.
Бычок летит вниз, Катька провожает его взглядом.
– Купил?
- 6 штук! Хватит, надеюсь? – щипаю ее за попу
- Дурак! –смеется, Катька – Давай мне, чур, я сама его...
- Я в ванную! 5 секунд!
Смотрю на себя в зеркало… ну что, Лёха? На этот раз мы точно сделаем ЭТО!

3 месяца назад, мы уже хотели это сделать. Но мы не успели. Маманька ее, неожиданно, пришла с работы раньше. Еле успели зашкерить гондоны и сделать вид, что мы просто играем… Ага! В «менеджер»! - Может с нами, Наталья Сергеевна? А то мы все вдвоем, да вдвоем.
А потом, каникулы, которые я провел в деревне…

Ну, вперед!

14.14
- Лёх, ну где ты? Я жду тебя на балконе!
- Кать, а может того… в твоей комнате, а? откроем форточку, закроем занавески…
- Я здесь хочу.
- А вдруг соседи запалят?
-Да не дрейфь, все на работе…
- Дело твое.
- А зачем с пупырышками-то?
- Брат говорил, так удовольствия больше!
- Дурак, ты, Лешка.
Обожаю ее смех! Знала бы она сколько раз я дрочил, вспоминая ее смех, ее улыбку.
- Ну что? Ты готов?

14.28
Бляяяяяяя!! Кажется, нас все-таки спалили! Где-то на соседних балконах дико ржут. С улицы идет такой мат, что кажется, будто мы не на 9-м а на 3-м этаже.
Тяжело дыша, перемещаемся с балкона в комнату.
Катька немного испугана. Я смотрю на нее и меня начинает раздирать дикий смех. Через минуту мы уже смеемся вместе.
- Как он стоял! Я такого еще не видела! - Катька восхищенно смотрит мне в глаза.
- А твоя! Такая мокрая!
- А давай, в следующий раз, яйца попробуем?

Мы лежали на полу, тяжело дыша…
А на асфальте, под окнами, лежали клочки разорвавшихся презервативов. Да громко матерились, какие-то мужик с теткой. Мокрые, с головы до ног.

"Первый раз" может оказаться волшебным, может оказаться посредственным, а может стать отвратительным и запомниться на всю жизнь как самый неприятный момент, о котором как только вспомнил, лучше сразу забыть. Часто "первый раз" приносит разочарование, реже – феерический взрыв. В любом случае это самый важный жизненный опыт, который становится первым шагом к открытию вселенной человеческой сексуальности.

Согласитесь, лихо водить машину начинают не сразу. Но даже бывалые рулевые с трепетом вспоминают тот день, когда они впервые сели за руль.

Маргарита (29 лет):

"Можете называть меня старомодной, но я твердо убеждена, что хотя бы "первый раз" должен быть только по любви.

Ведь как ни крути, но этот момент – единственный в жизни и запомнится навсегда. У меня это было с парнем, которого я действительно любила. Такой уж сильной страсти не было, да и мне кажется, ее просто не могло быть в первый раз. Мне просто хотелось, чтобы это случилось именно с ним. И в итоге интуиция не подвела. Он был очень внимательным и нежным. Он не торопил меня, мы как будто потихоньку "пробовали" друг друга. Может быть, поэтому не было боли, не было чувства стыда или неловкости, а только состояние легкой эйфории от какой-то нереальности происходящего. К слову сказать, уже через пару часов после первого раза у нас была вторая попытка, которая стала классной и просто головокружительной. С тем парнем мы уже давно не вместе, после него у меня были и другие партнеры, возможно, более опытные и подходящие мне, но мой первый раз запомнился навсегда. Он был именно таким, каким должен быть – нежным, чистым и немного наивным. Очень хочется, чтобы у современных девчонок все было тоже так, а не в спортивном зале на мате после парочки косячков…"

Таиса (23 года):

"Мне в первый раз было ооочень больно, и второй, и третий. И вообще как-то все не очень…"

Василий (33 года):

"Первый раз у меня случился по пьяни, и ничем особым не запомнился: ни как, ни с кем. Как это было – а никак, сделали дело и разбежались. Следующие попытки принесли гораздо больше впечатлений, эмоций и оставили больше воспоминаний".

Катя (26 лет):

"Мой первый раз случился совершенно неожиданно для меня. Я так напилась, что практически ничего не помню, только могу теоретически предположить. Утром я проснулась, увидела этого парня, и тут же сразу случился "мой второй раз" – продолжили, так сказать, начатое вчера. Когда я ему сказала, что он у меня первый, он удивился: "Да ладно???"

Тимофей (28 лет):

"Мне первый раз понравилось. И, как ни странно, продолжает нравиться до сих пор".

Ольга (24 года):

"Мне было очень больно, такое ощущение, что изнутри тебя просто разрывали. Воспоминания ужасные".

Кирилл (31 год):

"Свой первый раз, честно говоря, не помню. Но вот как-то лишал я одну даму невинности… Ох, воспоминаний мне на всю жизнь хватило… Сквозь противотанковую защиту пришлось прорываться…"

Анна (29 лет):

"Что-то я забыла, сколько мне тогда было лет, но точно помню, что было 22 декабря. Я была влюблена. Накануне мне приснились две радуги в небе, и я поняла – сегодня случится. Мой первый мужчина был мне до одури интересен в самых разных проявлениях: и в гневе, и в радости, и в дружбе, и в зеленой тоске, и в творческих порывах, но это все было уже вполне изучено, так как общались мы близко и долго. А потом просто пришел день, когда я узнала, до чего же он может быть нежным, так как в радости, и в дружбе, и в зеленой тоске, и в творческих порывах он проявлял больше резкости и сарказма. А тут, видимо, понравиться хотел, впечатлить. Собственно, благодаря этому эта новая грань жизни заинтриговала меня с первого раза. Я подумала, что в этом что-то есть, и, кажется, я сразу уловила, что именно. Он рассказывал, как ему было замечательно, но я позднее засомневалась в этом и даже позвонила по телефону и переспрашивала, правда ли это. Я была так горда, что стала, как мне тогда подумалось, НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ.

Мой совет – стандартный, он актуален не только для "первого раза", но и для всех последующих: должно быть доверие между партнерами. Что бы ни случилось, оно не оставит ощущения брезгливости к первой взрослой ночи и первому мужчине, а наоборот, поможет осознать себя в новой роли – женщины, которая может любить и быть любима".

Наташа (34 года):

"Первый раз у меня был ужасен. Мне тогда было 16 лет. Влюбилась в одного козла, как дура, и отдалась ему сразу же. Он был так груб: сделал дело и ушел. Потом он мне даже не позвонил, и я его больше не видела. Ох, и рыдала я тогда. До сих пор жалею, что он был первым".

Кристина (28 лет):

"Мой первый раз случился уже в сознательном возрасте, было мне 22 года. И мужчина впоследствии стал моим мужем. Первый раз он боялся больше, чем я. Был очень аккуратен и нежен. Всем таких партнеров желаю. Когда результат был достигнут, мы лежали на кроватях на спинах, смотрели в потолок, я увидела, что его рабочий инструмент стоит, и спросила, а почему это он стоит… Ответ был: "Он горд собой!".

Елена (31 год):

"Первый раз я не испытала ничего особенного. Помню только, что потом шла домой и плакала… Мне было так грустно, что я теперь стала взрослой, что мне теперь надо ходить, как всем теткам, к гинекологу… Ну, понимаете, рыдала, что детство кончилось и так далее…"

Егор (29 лет):

"Было очень страшно. Было страшно все. Непонятно: сначала нужно целоваться, а потом раздеваться или наоборот; если раздеваться, то как – самому или раздевать партнершу; и кто вообще должен раздеваться первым? Неизвестно: успею ли я надеть презерватив и крепко ли он будет держаться. Короче, из-за отсутствия опыта было мало представления о том, что нужно делать… Сейчас с этим уже получше)"

Их первый мужчина. Рассказы про первый раз…

Александръ Дунаенко

Их первый мужчина
Рассказы про первый раз…
Александръ Дунаенко

© Александръ Дунаенко, 2016
© Александръ Дунаенко, дизайн обложки, 2016
© Béatrice Bissara, фотографии, 2016
ISBN 978-5-4474-9085-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Их первый мужчина

Когда я несмышлён был и совсем юн, я в один день лишил невинности трёх девушек. Сказать по правде, я мало понимал тогда степень значительности, серьёзности происходившего. Всё было, как игра.
Мы жили в маленьком совхозе, близ города Актюбинска. Совхоз выращивал овощи, и было у него ещё стадо молочных коров. Летом, два раза в день, на пастбище уезжала машина с доярками.
Мы уже окончили школу и строили планы на радостное будущее. Кто-то из взрослых предложил нам увлекательное путешествие: съездить на дойку, попить парного молочка, искупаться в самой тёплой в мире речке Илек.
А нас было четверо друзей-приятелей: я, Наташка, Валька и Надька. Жили по соседству. Ровесники. Наташка, правда, на год моложе. Дрались, играли вместе, чуть не с пелёнок. Даже пробовали материться. У девчонок получалось лучше, поэтому я не употребляю, любимых московской интеллигенцией, выражений и по сей день. Так сказать, комплексую.
Дорога к пастбищу запомнилась сонной, почти мгновенной. Нас укачало на фуфайках, разбросанных в кузове грузовика для мягкости. Только одна остановка в пути: в Актюбинске, у железнодорожной пекарни. Шофёр дядя Федя принёс и передал в кузов дояркам охапку пахучих и тёплых буханок хлеба. Потом, уже там, на дойке, мы пили парное молоко вприкуску с этим хлебом, посыпанным солью.
Мы тогда, к вечеру, уже стали другими.
Я – мужчиной.
А Валька, Надька и соплячка Наташка – женщинами.
Грузовик остановился, и мы проснулись. Оттого, что перестал трясти, тарахтеть автомобиль. Оттого, что сухо, пронзительно стрекотали кузнечики и пели разные птички вместе с жаворонками. Доярки поспрыгивали с кузова на землю, пошли настраивать свои дойные механизмы.
Мы спросили у дяди Феди, где речка и побежали на речку. Взрослые не боялись отпускать нас одних: в летнее время воды в нашем Илеке воробью по колено. Нет. Журавлю. Ведь мы там могли плавать, отталкиваясь от песочного дна и даже чуточку нырять.
Кто-то из нас предложил купаться голышом. Как мне кажется, одна из моих девчонок-матерщинниц. Они потом говорили, что это я, бесстыдник. Против оказалась только Надька: стеснялась рёбрышек своих, да косточек. Стянула с себя самодельные деревенские трусики и побежала в речку в длинноватом – на вырост – ситцевом платьице.
У полненькой Вальки под платьем оказались вспухшие грудки. Тайком я всё взглядывал на эту диковину. Валька и позвала меня в речку играть в «лодочку». Простая, всем доступная, игра. Особенно хороша на мелководье, при небольшом течении.
Я вошёл в речку, присел, и воды мне стало по грудь. Валька, повернувшись ко мне лицом, села верхом ко мне на колени. Если теперь обоим потихоньку отталкиваться ногами от дна, и грести руками, получится «лодочка». Мы стали отталкиваться, и нас тихо, легко понесло тёплым течением. И почему бы так и не поплавать – действительно, хорошая игра. Но у меня вдруг возникли некоторые помехи, осложнения. Дело в том, что мой юношеский отросточек, безобидный и мягкий, всё время прижимался к Вальке. И не куда-нибудь к спине, затылку или шершавой пятке, а к вязкой складочке меж распахнутых девчачьих бёдер, которая, благодаря такой замечательной игре, всё время меня касалась. Я почувствовал, что у моего уступчивого, добродушного дружка, появились признаки агрессии: он стал расти и твердеть… Сейчас я бы уже знал, что делать. Тогда, конечно, тоже. Но в теории. Пацаны рассказывали.
И я застеснялся.
Я сказал Вальке, что хочу немного поплавать один, и пошёл отвлекать, остужать в воде, своё разбухшее чудо. При этом двигался почти ползком: опасался, что встану из мелкой воды, и Валька увидит мою метаморфозу.
Я даже не знаю, где в тот момент купались Наташка с Надькой. Их будто бы и не было вовсе. Наверное, были, но, как я теперь понимаю, у меня впервые поехала крыша, как у настоящего мужчины, и я ничего не видел. Я так думаю, что девственница моя, Валька, тоже что-то почувствовала. Она всё крутилась возле меня то, окуная, то, показывая из воды свежие свои грудки, и просилась ещё поиграть в «лодочку». Но только во взгляде у неё появилось что-то такое, что мой юный друг стал снова набухать и топорщиться.
И, все-таки, хотелось поддаться на уговоры, пустить к себе Вальку.
Я побегал по берегу, попрыгал. Стал нормальным человеком. Нашёл-таки Надьку и Наташку, показал им язык. Оглядев себя, не обнаружил ничего предосудительного. И – решился.
А в воде Валька села уже сразу так, что пухленькая складочка её раздалась и слегка, будто бы защемила сверху, по длине, успокоившегося уже было, моего скромника. И мы, вроде, как и плыли, но будто замер мир, и время остановилось. Покачиваясь, Валька, как щенка за шкирку, ухватывала меня своей складочкой. Так губами берут свирель или флейту.
Доигралась.
Я почувствовал, что у меня выросло целое бревно, и сделал слабую попытку снова сбежать, но Валька меня удержала. Возникший между нами предмет уже мешал продолжать нашу странную игру. Где-то там, внизу, в воде, он торчал, как кол, и Валька, не отрывая от меня глаз, двинула бёдрами так, что теперь уже упруго-жёсткий конец окоченевшего ствола вошёл к ней в складочку и даже чуть куда-то глубже. Она несколько раз, всё так же, не отрывая от меня взгляда, качнулась, присела на головку. Потом, с протяжным выдохом-стоном ещё качнулась, и опустилась до предела. Я тоже сказал то ли «А-а-а!», то ли «У-у-у!», то ли «О-о-о!» Горячо. Скользко. Сладко. Я дёрнулся и затих. Глаза у Вальки были полузакрыты и виднелись одни белки, без зрачков. Но она с меня не падала. Значит, не умерла. В таком же забытьи она потянулась ко мне, обняла, прижалась.
Я не знал, что нужно ещё целоваться, хоть и видел уже, как это делают в кинофильмах.
И, вообще, что вначале нужно целоваться, а уже потом…
Тогда мы просто обнялись. Потом вышли на берег.
Но на этом всё не кончилось.
Наташка с Надькой загорали. Надька загорала в платье, задрав его так, чтобы не было видно рёбер. Ну и что, если груди маленькие – подумал я. Зато всё остальное – как у Вальки. И решил девочек развлечь. Пришли на речку купаться и скучают.
Повод был.
На лобке у меня закудрявились первые волоски. Длинные, чёрные. Из воды я вышел с Валькой какой-то другой. Смелый. Я сказал девчонкам, что у меня выросли волоски, и они собрались посмотреть. Окружили меня, как школьницы наглядное пособие. Им, конечно, тоже было, чем гордиться, но, кроме жиденьких чубчиков, посмотреть было не на что.
От неожиданного внимания то, что находилось у меня под волосками, стало опять набухать, а потом и горделиво восстало, пульсируя, во всей своей красе, перпендикуляром к девочкам. Этакая, слегка всё же нагловатая, стрела Амура. И я уже не смущался. Мне даже нравилось быть таким, и то, что все три девушки так уважительно, и – то ли заворожено, то ли с суеверным страхом, – как на кобру, смотрели на мою, явно повзрослевшую, писюльку.
А Надька-тихоня, стыдливая наша, вдруг всех ошарашила. Она присела на корточки, взяла осторожно мою кобру рукой за шею, внимательно оглядела вблизи со всех сторон и… чмокнула в самую головку. Валька сказала: – Что, Надька, – дура, что ли? Разве можно такое в рот брать? (тогда, в 57-м, такое в рот не брали).
Я позвал Надьку играть в «лодочку». Надька сказала: – Я не умею. А Валька даже подтолкнула: иди, иди, чего весь день на берегу лежать.
С Надькой у меня получилось проще. Мы вошли в речку, и я с некоторым усилием разложил вокруг себя Надькины колени, усадил её к себе поудобнее. Чего бояться – мы же играем!
А потом, опытный, начал водить кончиком своего возмужавшего малыша по знакомой уже ложбинке, трещинке, морщинке, складочке с провальчиком.
Надька сначала заёрзала в мокром своём платьице, а потом притихла. Я старался поймать её взгляд, я поймал её взгляд и, уставившись ей прямо в зрачки, настойчивым нажимом стал вдавливать в Надьку головку своего змея. И он вошёл весь, а Надька молчала, смотрела пронзительно, ответно на меня, и только пальчики её на моих плечах судорожно впились мне в кожу. И она тихо прошептала «ой!..».
А меня ожидало новое открытие.
Разрядка не наступила сразу, и я смог повторять жадные свои погружения в пылающее тело Надьки.
Несколько минут раскачивал я девушку в длинном мокром ситцевом платье на своей «лодочке», а потом, прижавшись к ней сильно и во что-то в ней глубоко внутри упёршись, я снова, дёргаясь, проскулил своё то ли «У», то ли «О», то ли «Ы»…
Наташка всё загорала, прикрывши веки. Я, матёрый уже мужчина, с залихватским хохлом на лобке, прилёг рядом. Что и говорить, заморил червячка. Появилось настроение и на свободную лирику расслабиться. Я уже мог спокойно, без лишних волнений, порассматривать голую возле меня Наташку. Не лезть, не приставать, не канючить. Просто – прикоснуться, погладить. Рука сама потянулась к лону. Господи, опять! Вот он, розовый каньончик! Всё время, перепрыгивая кончиками пальцев через какую-то кочку, я прошёлся по нему вниз – вверх. И – ещё раз. И – ещё. Наташка вздрогнула, потянулась. Бёдра растворились, распались, как лепестки на цветке. Я прикоснулся и к цветку. Наклонился взглянуть. Не задыхаться, не путаться в ногах девушки, не капать слюной, выпрашивая, требуя то, не знаю чего, а – просто посмотреть. Чтобы она почувствовала это. И я опять прикоснулся. Пальчиком безымянным. Без рода и племени. Иваном-Не-Помнящим-Родства. Чуть приоткрыл лепестки и – сок, нектар заструился по округлостям книзу, в горячий песок.
Такое зрелище может поднять из могилы мёртвого. Мужчину. Я – совсем ещё юнец, мальчишка. Я снова воспламенился, вспыхнул. Я перебрался к Наташке. На. Уже не мальчиком, но – мужем я проникновенно, требовательно, восстановился в лепестках. Открой она глаза, отстранись – и не было бы ничего.
(Наташка, глупый, без мозгов, восторженный, я тебя любил тогда!
Так, как уже никогда, и никто из взрослых мужчин не мог тебя полюбить.
Но ты просто не открыла глаз…).
Змеем, рискующим остаться без чешуи, без кожи, я жёстко вполз в Наташку. Тесно. Узко. Заскрипело что-то, затрещало. Я почувствовал то, что, вероятно, ощущает верблюд, пролезающий сквозь игольное ушко. Трудно было верблюду. Наташка вскрикнула. Муж я был уже. Не мальчик. Одеревенел. Как будто собрались кому-то зуб удалять, а вместо десны вкололи, заморозили самое дорогое мне. Я уже знал, что для того, чтобы наступила ослепительная, опустошительная, облегчающая развязка, нужно добиваться этого, биться. Я добивался себе освобождения и не замечал, что девушка в крови, что вокруг сбежались, собрались подружки. Они толкали меня, пытались оттащить, но, обезумевшая, непонятная Наташка, хотя и кричала «Нет!», «Нет!», но хватала меня сзади руками и заставляла вонзаться в себя, втискиваться, без остановки. Наверное, это длилось вечность. Я отвалился от Наташки, как мясник, в крови, чуть ли не по уши. Надька и Валька смотрели на меня, как на убийцу и насильника.
Потом Наташка обмылась в речке и никаких следов от меня, злодея, не осталось.
Я даже не знаю, не уверен, остались ли воспоминания. Мы с Наташкой продолжали жить в одном совхозе, но с того дня, с того вечера, больше не виделись.
А Вальку я недавно встретил. Я хромал, ковылял потихоньку на почту за пенсией. Живот. Одышка. Непредсказуемые проявления метеоризмов. И тут – Валька. Седая. Толстая. В два с половиной обхвата. Вставные зубы. Варикоз.
Ту Вальку, с речки Илек, я пытался увидеть в её глазах, когда мы разговаривали с ней о болезнях, о внуках.
Помнит ли она «лодочку», всё хотел я у неё спросить? Но так и не решился. Смутился чего-то. Застеснялся.
Тогда, вечером, мы вернулись с речки, обгоревшие от непрерывного солнца. Усталые и довольные, как пионеры. Мы с жадностью пили парное молоко, заедали его свежайшим хлебом из железнодорожной пекарни. Валька. Надька. Наташка.
И я.
Их первый мужчина.

27-28.06.2000г.

Мещеряковка

Статуэтка

Анютка… Рыжая моя одноклассница. Росли вместе. Играли в одной песочнице. Двор – один на двоих между хрущёвскими пятиэтажками. Росли, росли и выросли…
Анютка из рыжего бесполого подростка прорисовалась в расцветающую девушку. У меня незаметно изменился, огрубел голос.
Но отношения у нас оставались прежними: друзья, просто друзья. Даже, когда мне попалась порнушная кассета, мы с Анюткой посмотрели её без всяких экстраполяций. Я переживал происходящий на экране ужас отдельно, Анютка – открыв рот – отдельно. Вместе поржали.
Ну – и вот так…
Я не видел в Анютке девчонку, с которой могли бы совмещаться мои, уже нескромные, фантазии. Анютка, вполне уже оформившись в хорошенькую девушку, вела себя со мной, как мальчишка. Друг. Ну… сестра.
Однажды нам с ней попался альбом по зарубежному искусству. Анютка посещала художественную школу и ей дали задание сделать доклад по искусству Возрождения. Мы с Анюткой пошли в библиотеку, а потом – к ней домой. Я часто к ней заходил. Мы вместе пили чай, хохотали. Хорошее было время.
Ну, вот, значит, зашли мы пить чай и посмотреть альбом по искусству.
Ничего особенного не было в том альбоме. В основном картины, статуи. На них все голые. Боги всякие. Богини.
Я смотрел, смотрел и вдруг сказал: – Анютка, а из тебя тоже получилась бы статуя. Не хуже греческой.
Анютка хихикнула: – Да, ну, скажешь тоже!..
А я стал развивать идею: – Вот, знаешь, если тебя голую пудрой или тальком обсыпать – точная Венера получится!
И в этой моей фразе вообще не было ничего такого. Потому что Анютка меня совсем не стеснялась, переодевалась при мне, как это она, вероятно, делала в обществе подружек. Росли мы вместе. Привыкли друг к другу. Меня интересовали совсем другие девчонки, о чём я рассказывал Анютке. Она мне тоже рассказывала о своих, правда, ещё совсем платонических, увлечениях.
Тут ещё такое было важное обстоятельство: родители на день рождения и в связи с предстоящим окончанием школы подарили мне цифровой фотоаппарат. Хороший аппарат. Многое он мог делать без участия фотографа, поэтому очень скоро я себя почувствовал крутым фотомастером.
И тут – такой случай! Анютка – замечательная модель! Сделать из неё фото Венеры – и главный приз где-нибудь на международном фотоконкурсе обеспечен!
– Анютка-а-а-а! Давай фотографироваться! – и я с жаром стал рисовать перед ней перспективы нашей фотосессии. С гарантиями сохранения имени модели в глубокой тайне.
Я сказал Анютке, что её, измазанную мелом, никто никогда не узнает.
Девчонку, которая при мне свободно перенадевала колготки, уговаривать долго не пришлось.
Договорились, что на выходные, когда родители Анютки уедут на дачу с ночёвкой, я приду к ней с фотоаппаратом.
Я должен был ещё решить задачу с нашим главным реквизитом – достать тальк. Без талька всё мероприятие теряло связь с искусством Возрождения и выглядело бы, как обыкновенное фотографирование голой девчонки.
Нам, художникам, это было совсем не нужно.
В субботу я заявился к Анютке с фотоаппаратом и тальком.
Она встретила меня в коротком халатике.
Мы решили ещё раз просмотреть фото скульптур из альбома. Делать всё нужно было по-настоящему. Чтобы мир ахнул.
– Ну, я готова, – сказала Анютка. И ушла в соседнюю небольшую комнатку, откуда уже через минуту вышла без халата и вообще без ничего.
Я, конечно, сто раз видел, как Анютка переодевается, но так, вот такую!.. Аж что-то внутри у меня ёкнуло. И правда – Венера! Длинные рыжие волосы распущены по плечам, яркие голубые глаза с тёмным ободком вокруг зрачка… Грудь -точь-в-точь, как на картинах этих древних мастеров!.. Богиня, блин!.. Но…
– Э, – говорю, – нет! – так не пойдёт!
– Что такое, – спросила Анютка.
– Волосы… Разве у статуй ты где-нибудь видела волосы?
Анютка глянула к себе вниз: – Ой! – и правда!.. Я что-то совсем не подумала!..
И снова убежала в маленькую комнату.
Оттуда стало доноситься ноющее жужжание какой-то техники. И продолжалось оно довольно долго.
Я уже десять раз протёр объектив.
Щёлкнул для проверки фортепьяно, мраморную фигурку оленя на тумбочке.
Анютка всё не выходила.
Хотел уже зайти, посмотреть, что происходит там у неё, за стенкой, но моя Венера вышла сама. Появилась, держа в руках допотопную электрическую бритву.
В одной руке бритва, в другой – вилка со шнуром.
Смотрела на себя, туда, где проводила процедуру этой бритвой: – Кажется, всё…
Отложила прибор на столик, отошла, стала ладошкой отряхивать с лобка остатки состриженных золотистых своих волос: – Кажется, всё…
От вида своей друга-сестры-подруги я всё-таки пришёл в волнение. Не ожидал… Какая она красивая, Анютка…
Ну, ладно. Не нужно всё-таки забывать, для чего мы все тут собрались.
Я достал пакетик с тальком, стал тщательно припудривать Анютку с ног до головы. Она мне помогала. Я взял на себя спину, плечи… Ну, в общем, взялся за обработку, так сказать, «нейтральных» территорий.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.