Рассказы о любви онлайн. Истории любви
Девочки, а давайте здесь делиться маленькими романтичными рассказиками...может немного грустными, а может и весёлыми...,необычными...в общем, всякими-всякими)))
Я, пожалуй, начну
"Люблю тебя"
Она неспешно шла по осеннему парку, вслушиваясь в шорох опавших листьев под ногами. Длинное пальто, руки в карманах, тяжелые ботинки. ей было все равно, как на не посмотрят, что скажут. Короткие волосы ежиком топорщились на ее голове, втянутой от холода в плечи. Ранее осеннее утро. Первые трамваи позвякивали где-то на проспекте, принимая в свое холодное нутро ранних пассажиров. С соседней аллеи слышался шелест листьев под метлой дворника. Мимо прошла пожилая женщина с двумя болонками, за ней молодой подтянутый мужчина и доберманом. Город просыпался и медленно вливался в обычную колею серой повседневности.
Но ей было все равно. Она давно уже не обращала внимания ни на людей, ни на приходящие письма, ни на постоянные звонки встревоженных друзей. С уходом той, другой, в этом мире осталось слишком мало вещей, интересующих ее. Она жила своими картинами и воспоминаниями. И воспоминания жили в ее картинах, как живые отпечатки прошлого на немом и равнодушном холсте.
Вот та, другая, такая красивая и искрящаяся счастьем, нежится в последних лучах заходящего солнца. Она сидит на подоконнике в их небольшой квартирке и увлеченно о чем-то рассказывает, болтая в воздухе загорелыми ножками.
А вот они вдвоем на даче. Она сидит в кресле-качалке, задумчиво склонив голову, а та, другая, стоя сзади, надевает ей на голову венок из ослепительно-белых луговых ромашек. Из всех своих работ она всегда выделяла именно эту, пропитанную пряным воздухом нагретых солнцем трав, нежностью, царящей в атмосфере их отношений, безграничной любовью и умиротворением теплого июльского вечера. Это были самые счастливые дни их жизни. Она никогда не забудет, как та, другая, любила сидеть по ночам на крыльце дачного домика и слушать неугомонные трели сверчков, наблюдая, как мохнатые ночные бабочки вьются вокруг одиноко горящей лампы под крышей, любила подкармливать тощих бездомных котов, или просто смотреть на звезды, вслушиваясь в игру ночного ветра в ветвях старой яблони. Она ловила каждый момент жизни той, другой, каждый вздох, каждый взгляд, каждое "люблю". Потому что знала, предчувствовала, что их счастье не будет продолжительным. Она любила держать ее хрупкие маленькие ладони в своих, поистине мужских руках, согревать их дыханием и прижимать к своей груди. Любила нежно, слегка касаясь, целовать ее губы, плечи. Проснувшись раньше, любила подолгу смотреть на нее спящую, приглаживая ее непослушные золотистые кудряшки, разметавшиеся по подушке.
А однажды та, другая, не открывая глаз, чуть слышно прошептала "люблю тебя". в первый раз.
Одно воспоминание сменялось другим. Память, как издеваясь, услужливо меняла слайды счастливых картин прошлого, вызывая на глаза слезы. Но она не плакала. Сильным не дозволена такая роскошь.
Небо, сплошь затянутое серой дымкой, наконец, явило солнце, тусклое пятно, не дающее ни тепла, ни света. Она дошла до ворот старого кладбища и, скрипнув калиткой, вошла. Второй ряд, самая крайняя слева. Холодный крест черного мрамора резко контрастировал с фотографией радостно улыбающейся, золотистоволосой молодой девушки. Увядшие цветы на могилке, усыпанной опавшими листьями, низкая бронзовая оградка, скамеечка рядом. все до боли знакомо. Так ли много времени прошло с тех пор как ее счастье покинуло ее и поселилось здесь. два года. Вот уже два года она приходит сюда каждое утро посмотреть на любимые глаза, улыбку, посидеть в тишине, подумать. главное. побыть рядом с ней.
Присев на корточки, она приникла щекой к оградке и положила к основанию креста два багряных листа клена, как два поцелуя. "Люблю тебя..." чуть слышно прошептала она и закрыла глаза. "Люблю тебя."
Мой муж моложе меня на десять лет. Когда мы с ним познакомились, мне было 30, ему 20, но теперь мне уже ближе к сорока годам, а ему будет только тридцать, и меня начинает грызть ревность.
Он работает в офисе, коллектив преимущественно женский. Иногда звонят ему при мне, и всегда Дима очень любезен, всегда вежлив. А мне иногда кажется, что это специально такая вежливость, чтобы не было подозрительно. Вот прям накручиваю себя постоянно, накручиваю. Он обнимает, называет самой красивой, но все равно сомнения у меня… даже не сколько сомнения, сколько неуверенность в себе, в том, что привлекательна я для него. Зеркало-то не обманешь, уже не девочка. И детей не нажили, чтобы было, чем удержать...
Я та, кого принято называть женщиной бальзаковского возраста. Если кому-то непонятно, то я в самом расцвете сил. Ну в самом соку то бишь. Месяц назад закончила очень необычные отношения в моей жизни. Рассталась с любителем аналоговой музыки. Он на 6 лет старше. Познакомились на работе.
Расскажу вам историю того, как я с будущим мужем познакомилась. Дело было зимой, самые морозы, четыре года назад. Я должна была ехать на автобусе в соседний город, к подруге. Заранее приехала на автовокзал, купила билет, сижу, жду автобус. В назначенное время он приходит, я иду на посадку. Поднимаюсь на своё место и вижу, что оно занято. Симпатичный парень сидит на моем месте, удобно так расположился, наушники не снимает.
Кто бы подумал, что меня занесёт нелёгкая на этот женский сайт, но раз уж занесло, то поделюсь своей слегка странноватой историей.
Скажу о себе пару слов: красив, статен, умён, холост, скоро будет тридцать. Шутка. Но мне на самом деле скоро исполнится тридцать лет.
На Новый год нелёгкая зависал у друга (тоже холостого). Отмечали НГ мы дружной весёлой компанией. Что мне нравится в таких посиделках - можно запросто познакомиться с симпатичной дамой. И я познакомился. Её звали Сусанной, то ли она была еврейкой, то ли кабардинкой… Не знаю. Очень симпатичная девушка, в меру скромная, в меру общительная. Что меня цепануло в ней - это звонкий смех, стройные ножки и красивые глаза.
Довольно грубо звучит, согласна. На самом деле я не меркантильная стерва, ищущая мужчин-кошельков. Но мне так надоели нищеброды…
Мне 36 лет одна. Была замужем, но развелись. Остались с бывшим мужем в довольно сносных отношениях. Развелись без всяких скандалов. Четыре года назад мы поняли, что просто не подходим друг другу. Ну совершенно разные. И муж хотел от меня ребёнка, но я не способна родить.
В далеком 84 году я познакомилась со своим будущим бывшим мужем. Он проходил срочную службу в Куйбышеве, ныне Самаре, а я там прожила всю свою жизнь. Повстречались мы около полугода - для меня это была первая любовь. Когда у Саши закончилась служба, он сделал мне предложение и позвал с собой на Алтай. Сказал, что свадьбу сыграем, поживем с его родителями, да и потихоньку себе в его деревне домик построим. Он с такой любовью вспоминал свои родные края, что и я заочно полюбила то захолустье.
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Ирина Лобусова
Камасутра. Короткие рассказы о любви (сборник)
Было так
Почти каждый день мы встречаемся на площадке главной лестницы. Она курит в компании своих друзей, а мы с Наташкой ищем женский туалет – или наоборот. Она похожа на меня – может, потому, что мы обе совершенно теряем способность ориентироваться в огромном и бесконечном (так кажется нам каждый день) пространстве института. Длинные запутанные корпуса которого словно специально созданы для того, чтобы давить на мозги. Обыкновенно к концу дня я начинаю звереть и требовать немедленно выдать ту обезьяну, какая построила это здание. Наташка смеется, и спрашивает, почему я уверенна, что эта архитектурная обезьяна до сих пор существует в живых. Впрочем, бесконечное блуждание в поисках нужной аудитории или женского туалета – это развлечение. Их так немного в нашей жизни – простых развлечений. Мы обе ценим их, я узнаю всё по глазам. Когда в самый неожиданный момент мы сталкиваемся на лестнице и врем друг другу, что наша встреча абсолютно неожиданна. Мы обе умеем просто классически врать. Я. И она.
Обыкновенно мы сталкиваемся на лестнице. Потом отводим глаза и делаем важный вид. Она степенно объясняет, как только что вышла из аудитории. Я – что прохожу по коридору рядом. Никто не признается даже под видом жуткой смертной казни в том, что на самом деле мы стоим здесь и ждем друг друга. Об этом никому, кроме нас, не дано (и не будет дано) знать.
Обе очень дружно делаем вид, что безумно рады видеть друг друга. Со стороны всё выглядит так, что поверить нам легко.
– Так приятно встретить знакомых!
– Ах, я даже не знала, что ты будешь здесь проходить… Но я так рада!
– Что у тебя есть курить?
Она протягивает сигареты, моя подруга Наташка нагло хватает сразу две и в полной женской солидарности мы втроем молча курим до звонка на следующую пару.
– Ты не дашь мне на пару дней свой конспект по экономической теории? У нас зачет через пару дней… А ты зачет уже досрочно сдала… (она)
– Без проблем. Позвони, зайдешь и возьмешь… (я).
Потом расходимся по лекциям. Она учится на том же курсе, что и я, только в другом потоке.
В аудитории сыро от утреннего света, а парта еще влажная от мокрой тряпки уборщицы. Сзади народ обсуждает вчерашний телевизионный сериал. Через несколько минут все дружно погружаются в глубины высшей математики. Все, кроме меня. Во время перерыва я, не отрывая глаз от конспекта, сижу за столом, пытаясь хотя бы увидеть то, что написано на открытом передо мной бумажном листе. Кто-то медленно и тихо подходит к моему столу. И, не поднимая глаз вверх, я знаю о том, кого увижу. Кто стоит за моей спиной… Она.
Она входит боком, как будто стесняясь незнакомых людей. Садится рядом, преданно смотрит в глаза. Мы – самые близкие и лучшие подруги, причем с давнего времени. Глубокую сущность наших отношений невозможно выразить словами. Мы просто ждем одного мужчину. Обе ждем, без успеха, который год. Мы – соперницы, но ни одному человеку в мире не пришло бы в голову так нас назвать. Наши лица одинаковы потому, что отмечены несмываемой печатью любви и тревоги. За одного человека. Наверное, мы обе его любим. Может, он тоже нас любит, но для сохранности наших общих с ней душ легче уговаривать себя, что ему по-настоящему на нас наплевать.
Сколько времени прошло с тех пор? Полгода, Год, два года? С того времени, когда был один, самый обычный телефонный звонок?
Кто звонил? Имени сейчас и не вспомнишь… Кто-то с соседнего курса… или из группы…
«– Привет. Приходи прямо сейчас. Тут все собрались… есть сюрприз!
– Какой сюрприз?! Дождь на улице! Говори толком!
– Как у тебя насчет английского?
– Ты мозгами поехала?
– Слушай, тут у нас сидят американцы. Двое, приехали по обмену, на факультет романо-германской филологии.
– А почему они сидят у нас?
– Им там не интересно, кроме того, они познакомились с Виталиком и он привел их к нам в общагу. Они забавные. По-русски почти не говорят. Она (назвала имя) запала на одного. Все время сидит с ним рядом. Приходи. Ты должна на это посмотреть! “
Дождь, который бил в лицо… Когда я вернулась домой, нас было трое. Трое. Так повелось с тех пор.
Я поворачиваю голову и смотрю на ее лицо – лицо человека, который, преданно положив голову мне на плечо, смотрит глазами жалкой побитой собаки. Определенно она любит его больше, чем я. Так любит, что для нее праздник – услышать хотя бы одно слово. Даже если это его слово предназначено для меня. С точки зрения ущемленного самолюбия я смотрю на нее очень пристально и со знанием дела отмечаю, что сегодня она плохо причесана, эта помада ей не идет, а на колготках – петля. Она, наверное, видит синяки под моими глазами, ногти без признаков маникюра и уставший вид. Я давно знаю, что грудь у меня красивей и больше, чем у нее, рост выше и глаза более яркие. А вот ее ноги и талия более стройны, чем мои. Наш взаимный осмотр почти незаметен – это привычка, укоренившаяся в подсознании. После этого мы взаимно ищем странности в поведении, говорящие о том, что кто-то из нас недавно видел его.
– Вчера до двух часов ночи смотрела международные новости… – голос ее осекается, становится хриплым, – наверное, в этом году им не удастся приехать… Я слышала, кризис в Штатах..
– А если и приедут, несмотря на свою пошатнувшуюся экономику, – подхватываю я, – к нам они вряд ли зайдут.
Ее лицо вытягивается, я вижу, что сделала ей больно. Но остановиться уже не могу.
– И вообще, я уже давно забыла про всю эту ерунду. Даже если он снова приедет, ты все равно его не поймешь. Как в прошлый раз.
– Но ты мне поможешь с переводом…
– Вряд ли. Я давно забыла английский. Скоро экзамены, сессия, надо заниматься русским… будущее за русским языком… а еще говорят, что скоро на РГФ приедут по обмену немцы. Не хочешь сесть за словарь и сходить на них посмотреть?
После нее он переметнулся ко мне – это было нормально, я давно привыкла к такой реакции, но я не знала, что его обыкновенные мужские поступки смогут причинить ей такую боль. Он до сих пор пишет мне письма – тоненькие листочки, отпечатанные на лазерном принтере… Я храню их в старой тетрадке, чтобы не показать никому. Она не знает о существовании этих писем. Все ее представления о жизни – это надежда, что он забудет меня тоже. Я догадываюсь, что каждое утро она открывает карту миру и с надеждой смотрит на океан. Она любит океан почти так же, как и его. Океан для нее – бездонная пропасть, в которой тонут мысли и чувства. Я не разубеждаю ее в этой иллюзии. Пусть живет так, как легко. Наша история примитивна до глупости. Так нелепа, что стыдно даже говорить. Окружающие твердо уверенны, что, повстречавшись в институте, мы просто так стали подругами. Две самых близких подруги. Которым всегда есть, о чем говорить… Это правда. Мы подруги. Нам интересно вдвоем, всегда есть общие темы и понимаем мы друг друга тоже с полуслов. Мне она нравится – как человек, как личность, как друг. Я нравлюсь ей тоже. У нее есть черты характера, которых нет у меня. Нам хорошо вдвоем. Так хорошо, что на белом свете никто не нужен. Даже, наверное, океан.
В открытой на всеобщее обозрение «личной» жизни у каждой из нас есть отдельный мужчина. У нее – студент-биолог из университета. У меня – компьютерный художник, довольно забавный тип. С ценным качеством – неумением задавать вопросы. Наши мужчины помогают нам пережить неизвестность и тоску, и еще мысль о том, что он не вернется. Что наш американский роман никогда не свяжет нас по-настоящему с ним. Но за эту любовь мы тайно обещаем друг другу всегда проявлять беспокойство – беспокойство не о себе, о нем. Она не догадывается, я понимаю, как мы смешны и нелепы, цепляясь за треснутую, разорванную соломинку, чтобы выплыть на поверхность и заглушить какую-то странную боль. Боль, похожую на зубную, возникающую в самый неподходящий момент в самом неподходящем месте. Боль – о себе? Или о нем?
Иногда я читаю в ее глазах ненависть. Словно по молчаливому сговору мы ненавидим все, существующее вокруг. Институт, в который поступили просто так, ради диплома, друзей, которым на тебя наплевать, общество и наше существование, а главное – ту пропасть, которая навсегда разделяет нас с ним. И когда мы устаем до безумия от вечной лжи и плохо скрытого равнодушия, от круговерти ничего не значащих, но многих событий, от глупости чужих любовных историй – мы встречаемся с ней глазами и видим искренность, настоящую, правдивую искренность, чище и лучше которой нет… Мы никогда не говорим на тему любовного треугольника потому, что обе прекрасно понимаем – за этим всегда кроется что-то более сложное, чем дилемма обычной неразделенной любви…
И еще: мы очень часто вспоминаем о нем. Вспоминаем, испытывая разные чувства – тоску, любовь, ненависть, что-то гадкое и противное или наоборот, светлое и пушистое… И после потока общих фраз кто-то вдруг замолчит на полуслове и спросит:
– Ну, что?
И другая отрицательно качнет головой:
– Ничего нового…
И, встретившись глазами, поймет немой приговор – не будет нового, ничего… Никогда.
Дома, наедине с собой, когда никто меня не видит, я схожу с ума от пропасти, в которую падаю все ниже и ниже. Мне до безумия хочется схватить ручку и написать на английском: «оставь меня в покое… не звони… не пиши…» Но я не могу, не способна это сделать, и потому мучаюсь кошмарами, от которых моей второй половиной становится только хроническая бессонница. Наше безревностное разделение любви жутким ночным кошмаром снится мне по ночам… Как шведская семья или мусульманские законы о многоженстве… В кошмарах я даже представляю себе, как мы обе выходим за него замуж и хозяйничаем на одной кухне… Я. И она. Меня передергивает во сне. Я просыпаюсь в холодном поту и мучаюсь с искушением сказать, что от общих знакомых узнала о его гибели в автомобильной катастрофе… Или что где-то упал еще один самолет… Я изобретаю сотни способов, знаю, что не смогу это сделать. Я не могу ее ненавидеть. Так же, как и она – меня.
Однажды, в тяжелый день, когда мои нервы были расшатаны до предела, я прижала ее к лестнице:
– Что ты делаешь?! Зачем ты меня преследуешь? Почему продолжаешь этот кошмар?! Живи своей жизнью! Оставь меня в покое! Не ищи моего общества, ведь на самом деле ты меня ненавидишь!
В ее глазах появилось странное выражение:
– Это неправда. Я не могу и не хочу тебя ненавидеть. Я люблю тебя. И немного его.
Каждый день на протяжении двух лет мы встречаемся на площадке лестницы. И каждую встречу мы не говорим, но думаем о нем. Я даже ловлю себя на мысли, что каждый день отсчитываю по часам и с нетерпением жду того момента, когда она тихонько, словно стесняясь, войдет в аудиторию, сядет со мной и начнет глупый бесконечный разговор на общие темы. А потом, в середине, прервет разговор и вопросительно посмотрит на меня… Я виновато отведу глаза в сторону, чтобы отрицательно покачать головой. И вздрогну всем телом – наверное, от вечной холодной сырости по утрам.
Два дня до нового года
В телеграмме было «не приезжай». Снег царапал щеки жесткой щетиной, затоптанный под разбитым фонарем. Край особо наглой из всех телеграмм высовывался из кармана сквозь мех шубы. Вокзал был похож на огромный феонитовый шар, слепленный из грязного пластилина. Ярко и ясно падала в пустоту дверь, уходящая в небо.
Прислонившись к холодной стене, она изучала железнодорожно-кассовое окно, где давилась толпа, и думала только о том, что хочет курить, просто до безумия хочет курить, втягивая в обе ноздри горький морозный воздух. Было нельзя идти, нужно было только стоять, наблюдая толпу, прислонившись к холодной стене плечом, щуря глаза от привычной для зрения вони. Все вокзалы похожи один на другой, как упавшие серые звезды, плавали облаками чужих глаз скопищем привычных неоспоримых миазмов. Все вокзалы – похожие один на другой.
Облаками – чужих глаз. Это было существенно самым важным.
В телеграмме было «не приезжай». Так не приходилось искать подтверждений тому, что собирается сделать. В узком проходе выпал из-под чьих-то ног затоптанный пьяный бомж, выпал прямо под ноги ей. Исключительно осторожно отползла по стене чтобы не задеть краем длинной меховой шубы. Кто-то толкнул в спину. Обернулась. Показалось – хочет что-то сказать, но ничего не смогла, и так, не сумев ничего сказать, застыла, забыв, что хочет курить потому, что мысль была более свежей. Мысль о том, что решения могут грызть мозг точно так, как грызут недокуренные (на снегу) сигареты. Там, где была боль, оставались красные воспаленные точки, тщательно спрятанные под кожей. Провела рукой, пытаясь отрезать самую воспаленную часть, но ничего не произошло, а красные точки ныли все мучительнее, все больше, оставляя позади злость, похожую на раскаленный разбитый фонарь в привычном феонитовом шаре.
Резко толкнув от себя часть стены, врезалась в очередь, профессионально отшвыривая всех мешочниц уверенными локтями. Наглость вызвала дружное раскрытие ртов видавших виды перекупщиц билетов. Она прижалась к окну, боясь, что снова не сможет ничего сказать, но сказала, и там, где дыхание падало на стекло, окошко становилось влажным.
– Один до… на сегодня.
– А в общий?
– Я сказала нету.
Звуковая волна голосов ударила в ноги, кто-то усиленно драл меховой бок, и совсем рядом отвратительная луковая вонь чьей-то истерической пасти попала в ноздри – так возмущенные народные массы праведно пытались ее отъять от железнодорожно-кассового окна.
– У меня, может, заверенная телеграмма.
– Иди в другое окно.
– Ну посмотрите – один билет.
– Ты че, издеваешься, блин ты…., – сказала кассирша, – не задерживай очередь… ты…, отошла от кассы!
Шубу больше не рвали, в пол ушла звуковая волна, бившая ноги. Она толкнула, уходящую в небо, тяжелую дверь и вышла туда, где мороз сразу же впился в лицо отточенными вампирскими зубами. Мимо глаз (чужих глаз) проплывали бесконечные ночные вокзалы. Вслед кричали – вдоль стоянок такси. Разумеется, она не понимала ни слова. Ей казалось – забыла все языки очень давно, и вокруг сквозь аквариумные стены, не доходя к ней, исчезают людские звуки, забирая существующие в мире цвета с собой. Стены были до самого дна, не пропуская ушедшую симфонию цвета. В телеграмме было «не приезжай обстоятельства изменились». На ресницах высыхало совершенное подобие слез, не дошедшее до щек на вампирском морозе. Эти слезы исчезали, не появившись, совсем и сразу, только внутри, под кожей, оставляя тупую заскорузлую боль, похожую на осушенное болото. Она достала из сумочки сигарету и зажигалку (в форме цветной рыбки) и глубоко втянула в себя дым, вдруг застрявший в горле тяжелым и горьким комком. Она тянула дым в себя до тех пор, пока державшая сигарету рука не превратилась в деревянный обрубок, а когда превращение произошло, сам собой окурок шлепнулся вниз, похожий на огромную падающую звезду, отраженную в бархатном черном небе. Кто-то снова толкнул, за край шубы зацепились елочные иголки и упали на снег, а раз упали иголки – она обернулась. Впереди в заячьем отметке маячила широкая мужская спина с прикрепленной к плечу елкой, которая плясала на спине фантастический смешной танец. Спина шла быстро и с каждым шагом уходила все более далеко, а потом на снегу остались только иголки. Замерев (боясь дышать)б она смотрела на них очень долго, иголки были похожи на маленькие огни, а когда в глазах зарябило от искусственного света, вдруг увидела, что идущий от них свет – был зеленый. Это было очень быстро, а потом – совсем ничего, только сдавленная быстротой боль вернулась на прежнее место. Защипало в глазах, завертелось на месте, сжался мозг и внутри кто-то сказал отчетливо ясно и четко «два дня до Нового года», и сразу не стало воздуха, был горький дым, спрятанный в груди глубоко так же, как и в ее горле. Черное, как растаявший снег, выплыло число и что-то сбило с ног, понесло по снегу прочь, только не на одном месте, куда-нибудь – от людей, к людям.
– Да стой, ты… – сбоку чье-то тяжелое дыхание отдавало полным набором сивушных масел. Обернувшись, под вязанной шапкой разглядела лисьи глаза.
– Сколько бегать за тобой можно?
Кто-то за ней бежал? Чушь. Так никогда не было – в этом мире. Было все, кроме двух полюсов – жизни и смерти, в полном избытке.
– Ты билет спрашивала до…?
– Допустим.
– Так у меня есть.
– Сколько.
– С тебя как с родной – отдам за 50.
– Да пошел..
– Ну жалкие 50 баксов, тебе как родной отдаю – так шоб взять…
– Ага, один, на сегодня, даже нижнее место.
Она поднесла билет к фонарю.
– Да верно, в натуре, не сомневайся.
Парень похрустел, покрутил на свет денежную бумажку в 50 долларов.
– А поезд в 2 часа ночи.
– Я знаю.
– Ну ладно.
Он растаял в пространстве, как тают люди, которые не повторяются при дневном свете. «Не приезжай обстоятельства изменились».
Она усмехнулась. Лицо расплывалось белым пятном на полу прилепленным к брови окурком. Выступало из-под сонных опущенных век, и, вписываясь в грязную окружность звало далеко, дальше и дальше. Там, где была, резкие углы кресла давили тело. Голоса сливались в ушах где-то в забытом за спиной мире. Сонная паутина окутывала несуществующим теплом даже лицевые изгибы. Она клонила голову вниз, пытаясь уйти, и только расплывалось лицо грязным белым пятном в вокзальных плитках. Этой ночью она не была больше собой. Кто-то рожденный и кто-то мертвый изменялся так, как нельзя было думать. Никуда не упав, отвернула от пола лицо, где вокзал жил ночной, не подвластной для рассмотрения жизнью. Около часа ночи телефонный звонок раздался в одной из квартир.
– Где ты?
– Я уезжаю.
– Ты решила.
– Он прислал телеграмму. Одну.
– Он хоть будет тебя ждать? И потом, адрес…
– Я должна ехать – там это, в телеграмме.
– Ты вернешься?
– Будь что будет.
– А если подождешь пару дней?
– В этом нет абсолютно никакого смысла.
– А вдруг одумаешься?
– Права нет на другой выход.
– Незачем к нему ехать. Не нужно.
– Я плохо слышу – в трубке шипит, но ты все равно говори.
– Что говорить?
– Что-нибудь. Как хочешь.
– Довольна, да? Нет на земле второй такой идиотки!
– До нового года остается два дня.
– Ты хотя бы на праздник осталась.
– Я выбрана.
– Тебя никто не выбирал.
– Все равно.
– Не уезжай. Не надо ехать туда, слышишь?
Короткие гудки благословили ее путь и сквозь стекло телефонной будки внутри неба чернели звезды. Она подумала, что ее нет, но долго думать об этом было страшно.
Поезд полз медленно. Тускло светились вагонные окна, тускло горела лампочка в плацкартном проходе. Прислонившись затылком к пластику поездной перегородки отражавшему лед, ждала, когда все уйдет и размоется за окном темнота теми слезами, которые, не появляясь в глазах, не высыхают. Мелкой болезненной дрожью задрожали давно не мытые стекла. Разболелся затылок от пластикового льда. Где-то внутри скулил маленький зябкий зверенок. «Я не хочу… – где-то внутри плакал маленький, усталый больной зверь, – я не хочу никуда уезжать, не хочу, господи, слышишь…»
Мелкой болезненной дрожью в такт поезду рассыпались стекла. «Я не хочу уезжать… плакал маленький зверь, – вообще никуда… я никуда не хочу ехать…я домой хочу… я хочу домой, к маме…»
В телеграмме было «не приезжай». Это означало, что в выбор не входило остаться. Ей казалось: вместе с поездом она катится вниз по осклизлым стенкам мерзлого оврага, с талыми снежинками на щеках и елочными иголками на снегу, вниз, к самому беспросветному дну, где так по-домашнему светят электричеством застывшие окна бывших комнат и где в тепле растворяются лживые слова о том, что существуют на земле окна, к которым, бросив все, еще можно вернуться… она дрожала, зубы выбивали дрожь там, где агонией хрипел скорый поезд. Сжавшись, она думала о елочных иголках, застрявших в снегу, и что в телеграмме было «не приезжай», и что два дня оставалось до Нового года и что однажды (это согревало болезненным искусственным теплом) придет день, в который больше не нужно будет никуда ехать. Старым больным зверем поезд выл по рельсам что счастье – это самая простая на земле вещь. Счастье – это когда нет дороги.
Красный цветок
Она обняла себя за плечи, наслаждаясь идеальной бархатистостью кожи. Потом неторопливо пригладила волосы рукой. Холодная вода – чудо. Веки стали прежними, не сохранив ни единого следа из того, что…. Что она проплакала всю ночь накануне. Все смыла вода, и можно было смело идти вперед. Она улыбнулась своему отражению в зеркале: «Я – прекрасна!». Потом – безразлично махнула рукой.
Она прошла коридор и оказалась там, где должна была оказаться. Взяла с подноса бокал с шампанским, не забыв одарить сверкающей улыбкой ни официанта, ни тех, кто находился вокруг. Шампанское показалось ей отвратительным, и на искусанных губах сразу же застыла жуткая горечь. Но из присутствующих, наполнявших большую залу, об этом бы не догадался никто. Она очень нравилась себе со стороны: прелестная женщина в дорогом вечернем платье пьет изысканное шампанское, наслаждаясь каждым глотком.
Разумеется, он все время был там. Он царил, окруженный своими раболепными подданными, в сердцевине большого банкетного зала. Светский лев, с непринужденным очарованием строго следящий за своею толпой. Все ли пришли – те, кто должен прийти? Все ли очарованы – те, кто должен быть очарован? Все ли испуганы и подавлены – те, кто должен быть испуган и подавлен? Гордый взгляд из-под чуть сдвинутых бровей говорил, что все. Он полусидел в центре стола, окруженный людьми, и, в первую очередь, красивыми женщинами. Большинство людей, встречавшихся с ним впервые, были очарованы его простодушной, располагающей к себе внешностью, его простотой и показным добродушием. Он казался им идеалом – олигарх, который держится так просто! Почти как обычный человек, как свой. Но только те, кто сталкивался с ним ближе или те, кто осмеливался просить у него денег, знали, как из-под внешней мягкости высовывается грозная львиная лапа, способная разорвать виновного легким движением грозной ладони.
Она знала все его жесты, его слова, движения и повадки. Она хранила в своем сердце каждую его морщинку, как клад. Годы приносили ему деньги и уверенность в будущем, он встречал их гордо, как океанский флагман. В его жизни было слишком много других людей, чтобы ее замечать. Изредка он замечал ее новые морщинки или складки на теле.
– Дорогая, ну так нельзя! Нужно за собой следить! Посмотри в зеркало! С моими-то деньгами…. Я слышал, открылся новый косметический салон…
– От кого слышал?
Он не смущался:
– Да, открылся новый и очень хороший! Сходи туда. А то ты скоро будешь выглядеть на все свои сорок пять! И я не смогу даже выйти с тобой в свет.
Он не стеснялся демонстрировать свои знания в области косметики или моды. Наоборот, подчеркивал: «видишь, как любит меня молодежь!». Он всегда был окружен этой самой «просвещенной» золотой молодежью. По бокам от него сидели две обладательницы последних титулов. Одна – мисс город, другая – мисс очарование, третья – лицо модельного агентства, которое таскало своих подопечных на любую презентацию, где мог оказаться хоть один, зарабатывающий больше 100 тысяч долларов в год. Четвертой была новенькая – она не видела ее прежде, но такая же злобная, подлая и наглая, как все. Пожалуй, у этой наглости было даже больше, и она отметила про себя, что эта далеко пойдет. Та девица полусидела перед ним прямо на банкетном столе, кокетливо положив ручку ему на плечо, и заливалась громким смехом в ответ на его слова, всем своим видом выражая жадную хищную хватку под маской наивной беспечности. Женщины всегда занимали в его окружении первые места. Мужчины теснились за спиной.
Сжимая бокал в руке, она словно читала на поверхности золотистого напитка свои мысли. Вокруг ее провожали льстивые, заискивающие улыбки – все-таки она была женой. Она была его женой долго, так долго, что он всегда подчеркивал это, а значит, ей также принадлежала главная роль.
Холодная вода – чудо. Она больше не чувствовала свои припухшие веки. Кто-то задел ее локтем:
– Ах. Дорогая! – это была знакомая, жена министра, – ты прекрасно выглядишь! Вы замечательная пара, я всегда вам завидую! Это так здорово – прожить больше 20 лет и сохранить в отношениях такую легкость! Смотреть друг на друга всегда. Ах, замечательно!
Оторвавшись от ее назойливой болтовни, действительно поймала на себе его взгляд. Он смотрел на нее, и это было как пузырьки в шампанском. Она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, подумав, что он заслуживает шанс…. Он не встал, когда она подошла, а девицы и не подумали уйти при ее появлении.
– развлекаешься, дорогой?
– Да, дорогая. Все в порядке?
– Прекрасно! А у тебя?
– Я очень рада за тебя, дорогой.
Их диалог не остался незамеченным. Окружающие думали «какая прелестная пара!». А присутствующие на банкете журналисты отметили про себя, что надо упомянуть в статье про то, что у олигарха такая замечательная жена.
– Дорогой, ты позволишь на пару слов?
Взяв ее под ручку, отвел от стола.
– Ты успокоилась наконец?
– А ты как думаешь?
– Думаю, в твоем возрасте вредно волноваться!
– Позволь напомнить, что мне столько же лет, сколько тебе!
– У мужчин это иначе!
– Вот как?
– Давай не начинать сначала! Я уже устал от твоей дурацкой выдумки, что я должен был сегодня обязательно подарить тебе цветы! У меня столько дел, я верчусь, как белка в колесе! Ты должна была об этом подумать! Можно было не цепляться ко мне со всякой ерундой! Захотела цветы – пойди купи себе, закажи, да купи хоть целый магазин, только меня оставь в покое – и все!
Она улыбнулась своей самой чарующей улыбкой:
– Да я уже и не вспоминаю, дорогой!
– Правда? – он обрадовался, – а я так рассердился, когда ты прицепилась ко мне с этими цветами! У меня столько дел, а ты полезла со всякой ерундой!
– Это был маленький женский каприз.
– Дорогая, запомни: маленькие женские капризы позволительны только молодым красивым девушкам, как те, что сидят рядом со мной! А в тебе это только раздражает!
– Я запомню, любимый. Не сердись, не нервничай из-за таких пустяков!
– Очень хорошо, что ты такая умница! Мне повезло с женой! Послушай, дорогая, обратно мы будем возвращаться не вместе. Тебя заберет шофер, когда тебе надоест. А я поеду сам, на своей машине, у меня есть кое-какие дела…. И не жди меня сегодня, я не приеду ночевать. Буду только к обеду, завтра. Да и то, может, пообедаю в офисе, а не вернусь домой.
– Я поеду одна? Сегодня?!
– Господи, да что такое сегодня?! Что ты мне действуешь на нервы целый день?
– Да уж, я занимаю так мало места в твоей жизни…
– Да при чем тут это! Ты занимаешь много места, ты ведь моя жена! И я везде таскаю тебя с собой! Так что не начинай!
– Хорошо, не буду. Я не хотела.
– Вот и хорошо! Тебе уже нечего хотеть!
И, усмехнувшись, он вернулся обратно, где нетерпеливо ждали слишком многие – гораздо более важные. С его точки зрения, особы, чем жена. Она улыбнулась. Ее улыбка была прекрасной. Это было выражение счастья – огромного счастья, которое нельзя удержать! Вновь вернувшись в туалетную комнату и плотно заперев за собой двери, она достала маленький мобильный телефон.
– Я подтверждаю. Через полчаса.
В зале она вновь расточала улыбки – демонстрируя (да ей и не надо было демонстрировать, так она ощущала) огромный прилив счастья. Это были самые счастливые минуты – минуты предвкушения… Так, сияя, она выскользнула в узкий коридор возле служебного входа, откуда хорошо просматривался выход, прильнула к окну. Через полчаса в узких дверях появились знакомые фигуры. Это были два охранника ее мужа, и ее муж. Ее муж, обнимающий новенькую девицу. И целующий – на ходу. Все спешили к черному блестящему мерседесу – последнему приобретению супруга, стоившему 797 тысяч долларов. Он любил дорогие машины. Очень любил.
Дверцы распахнулись, темное нутро автомобиля поглотило их полностью. Охранники остались снаружи. Один что-то говорил по рации – наверное, предупреждал тех, что на входе, что машина уже идет.
Взрыв раздался с оглушительной силой, уничтожая иллюминацию отеля, деревья и стекла. Все смешалось: крики, грохот, звон. Огненные языки пламени, взметнувшиеся до самого неба, лизали искореженный корпус мерседеса, превращенного в огромный погребальный костер.
Она обняла себя за плечи и автоматически пригладила волосы, наслаждаясь внутренним голосом: «Я подарила тебе самый красивый красный цветок! С днем нашей свадьбы, дорогой».
Люди из разных стран рассказывают о радостных мгновениях из своей жизни… (перевод статьи «Tiny Love Stories to Make You Smile» на fit4brain.com)
- Сегодня я сказала моему 18-летнему внуку, что никто не пригласил меня на выпускной, когда я заканчивала школу, поэтому я на него не пошла. Он заявился ко мне домой этим вечером, одетый в костюм и взял с собой на свой выпускной в качестве подружки.
- Сегодня я сидел в парке, ел свой сэндвич на обед, когда увидел, как к старому дубу неподалеку подъехал автомобиль с пожилой парой. У него опустились стекла и донеслись звуки хорошего джаза. Потом мужчина вышел из машины, помог выйти спутнице, отвел её на несколько метров от машины и в течение следующего получаса они танцевали под старинным дубом под звуки красивых мелодий.
- Сегодня я оперировал маленькую девочку. Ей нужна была первая группа крови. У нас не было такой, но у её брата-близнеца та же группа. Я объяснил ему, что это вопрос жизни и смерти. Он задумался на мгновение, а затем попрощался с родителями. Я не обратил на это внимания, пока мы не взяли кровь и он не спросил: «Так что, когда я умру?» Он думал, что отдает свою жизнь за неё. К счастью, они оба сейчас в порядке.
- Сегодня мой папа — самый лучший отец, о котором можно мечтать. Он любящий муж моей матери (всегда заставляет её смеяться), он был на каждом из моих футбольных матчей с 5-ти лет (сейчас мне 17), и он обеспечивает всю нашу семью, работая строительным бригадиром. Сегодня утром, когда я искала в ящике инструментов отца плоскогубцы, я нашла на дне грязную сложенную бумагу. Это была старая запись в журнале, написанная отцом ровно за месяц до дня, когда я родилась. Там было написано: «Мне восемнадцать лет, я — алкоголик, которого выгнали из колледжа, неудачливый самоубийца, жертва жестокого обращения с детьми и с криминальным прошлым автомобильной кражи. А в следующем месяце в списке появится еще и «отец-подросток». Но я клянусь, что я сделаю все так, как нужно для моей малышки. Я буду отцом, которого у меня никогда не было». И я не знаю, как он это сделал, но у него получилось.
- Сегодня мой 8-летний сын обнял меня и сказал: «Ты лучшая мама в мире». Я улыбнулась и саркастически спросила: «Откуда ты знаешь? Ты ведь не видел всех мам мира». Но сын в ответ на это обнял меня еще крепче и сказал: «Видел. Мой мир – это ты».
- Сегодня я осматривал пожилого пациента с тяжелой формой болезни Альцгеймера. Он редко может вспомнить собственное имя и зачастую забывает, где он и что говорил минутой ранее. Но каким-то чудом (и я думаю, это чудо зовется любовью), каждый раз, когда его жена приходит навестить его, он вспоминает, кто она, и приветствует её словами «Здравствуй, моя прекрасная Кейт».
- Сегодня моему лабрадору 21 год. Он едва может встать, почти ничего не видит и не слышит, и у него даже не хватает сил, чтобы лаять. Но каждый раз, когда я вхожу в комнату, он радостно виляет хвостом.
- Сегодня наш 10-летний юбилей, но так как мы с мужем недавно остались без работы, мы договорились не тратить деньги на подарки. Когда я проснулась этим утром, муж уже был на кухне. Я спустилась вниз и увидела красивые дикие цветы по всему дому. Их было не меньше 400, и он действительно не потратил ни копейки.
- Моя 88-летняя бабушка и её 17-летняя кошка - слепы. Моей бабушке по дому помогает передвигаться собака-поводырь, что естественно и нормально. Однако с недавних пор собака начала водить по дому и кошку. Когда кошка мяукает, собака подходит и трется об неё носом. Тогда кошка встает и начинает ходить за собакой - к корму, к «туалету», к креслу, в котором она любит спать.
- Сегодня мой старший брат сдавал свой костный мозг уже 16-й раз, чтобы помочь мне в лечении рака. Он общался непосредственно с врачом, и я даже не знала об этом. И сегодня мой врач сообщил мне, что лечение, кажется, работает: «Количество раковых клеток резко сократилось в последние несколько месяцев».
- Сегодня я ехал домой с дедушкой, когда он вдруг сделал разворот и сказал: «Я забыл купить букет цветов для бабушки. Заедем к флористу на углу. Это займет всего секунду». «Что же такого особенного сегодня, что вы должны купить ей цветы?», — спросил я. «Ничего особенного», — сказал дедушка. «Каждый день особенный. Твоя бабушка любит цветы. Они заставляют её улыбаться».
- Сегодня я перечитал предсмертное письмо самоубийцы, которое я написал 2 сентября 1996 года за две минуты до того, как моя девушка постучала в дверь и сказала «Я беременна». Вдруг я почувствовал, что вновь хочу жить. Сегодня она – моя любимая жена. А у моей дочери, которой уже 15 лет, есть два младших брата. Время от времени я перечитываю это предсмертное письмо, чтобы напомнить себе, насколько я благодарен – у меня появился второй шанс жить и любить.
- Сегодня мой 11-летний сын свободно говорит на языке жестов потому, что его друг Джош, с которым они росли вместе с младенческого возраста, глухой. Мне приятно видеть, как их дружба крепнет с каждым годом.
- Сегодня я – гордая мать 17-летнего слепого мальчика. Хотя мой сын и родился незрячим, это не помешало ему учиться на отлично, стать гитаристом (первый альбом его группы уже перевалил за 25000 загрузок в сети) и отличным парнем для своей девушки Валери. Сегодня его младшая сестра спросила, что он любит больше всего в Валери, и он ответил: «Все. Она прекрасна».
- Сегодня я обслуживал в ресторане пожилую пару. Они так смотрели друг на друга, что сразу было видно, что они любят друг друга. Когда мужчина упомянул, что они празднуют свой юбилей, я улыбнулся и сказал: «Дайте угадаю. Вы вместе уже много-много лет». Они улыбнулись и женщина сказала: «На самом деле, нет. Сегодня наша пятая годовщина. Мы оба пережили своих супругов, но судьба подарила нам еще один шанс любить».
- Сегодня мой папа нашел мою младшую сестру - живой, прикованной к стене в амбаре. Она была похищена около Мехико пять месяцев назад. Власти перестали искать её через две недели после исчезновения. Я и мама смирились с её смертью - в прошлом месяце мы её похоронили. Вся наша семья и её друзья пришли на похороны. Все, кроме отца - он единственный продолжал искать её. «Я люблю её слишком сильно, чтобы сдаваться», - говорил он. И теперь она дома - потому что он действительно не сдался.
- Сегодня я нашла в наших бумагах старый дневник матери, который она вела еще в старших классах. В нем был указан список качеств, которые она надеялась когда-либо найти в своем парне. Это список – практически точное описание моего отца, а ведь мама познакомилась с ним, только когда ей было 27.
- Сегодня в школьной лаборатории на химии моим партнером была одна из самых красивых (и популярных) девушек во всей школе. И хотя я раньше не отваживался даже заговорить с ней, она оказалась очень простой и милой. Мы на занятии болтали, смеялись, а в итоге все равно получили пятерки (она оказалась еще и умной). После этого мы начали общаться за пределами класса. На прошлой неделе, когда я узнал, что она еще не выбрала, с кем пойти на школьный бал, я хотел пригласить её, но мне опять не хватило духу. А сегодня во время обеденного перерыва в кафе она подбежала ко мне и спросила, не хотел бы я пригласить её. Так я и сделал, а она поцеловала меня в щеку и сказала: «Да!»
- Сегодня у моего дедушки на тумбочке есть старая фотография из 60-х, на которой он и бабушка весело смеются на какой-то вечеринке. Моя бабушка умерла от рака в 1999 году, когда мне было 7. Сегодня я заглянул в его дом, и дедушка увидел, как я рассматриваю это фото. Он подошел ко мне, обнял и сказал: «Помни – если что-то не длится вечно, это не значит, что оно того не стоит».
- Сегодня я попытался объяснить своим двум дочерям 4 и 6 лет, что нам придется переехать из нашего дома с четырьмя спальнями в квартиру всего с двумя, пока я не найду новую хорошо оплачиваемую работу. Дочери на миг переглянулись, а потом младшая спросила: «А мы туда все вместе переедем»? «Да», - ответил я. «Ну, тогда в этом нет ничего страшного», - сказала она.
- Сегодня я сидел на балконе отеля и видел, как на пляже гуляет влюбленная парочка. По языку их тела было видно, что они действительно наслаждаются компанией друг друга. Когда они подошли поближе, я понял, что это были мои родители. А 8 лет назад они едва не развелись.
- Сегодня, когда я постучала по своему инвалидному креслу и сказала мужу: «Знаешь, ты – единственная причина, по которой я бы хотела освободиться от этой штуковины», он поцеловал меня в лоб и ответил: «Милая, я этого даже не замечаю».
- Сегодня мои дедушка и бабушка, которым было уже за девяносто и которые прожили вместе 72 года, оба умерли во сне, с разницей приблизительно в час.
- Сегодня моя 6-летняя сестра-аутистка произнесла свое первое слово – мое имя.
- Сегодня, в возрасте 72 лет, спустя 15 лет после смерти моего дедушки, бабушка вновь выходит замуж. Мне 17 лет, и за всю свою жизнь я еще никогда не видел её такой счастливой. Как же вдохновляет видеть людей в таком возрасте, настолько влюбленных друг в друга. Никогда не бывает слишком поздно.
- В этот день, почти 10 лет назад, я остановилась на перекрестке, и в меня врезался другой автомобиль. Его водителем был студент Университета Флориды – как и я. Он сердечно извинился. Пока мы ждали полицию и эвакуатор, мы разговорились и вскоре, не сдерживаясь, смеялись над шутками друг друга. Мы обменялись номерами, ну а остальное – история. Недавно мы отметили нашу 8-ю годовщину.
- Сегодня, когда мой 91-летний дед (военный врач, герой войны и успешный бизнесмен) лежал на больничной койке, я спросил у него, что он считает своим величайшим достижением. Он повернулся к бабушке, взял её за руку и сказал: «То, что я постарел вместе с ней».
- Сегодня, когда я наблюдал, как мои 75-летние дедушка и бабушка на кухне веселятся и смеются над шутками друг друга, я понял, что мне удалось на краткий миг увидеть, что такое настоящая любовь. Надеюсь, когда-нибудь и мне удастся её найти.
- В этот день, ровно 20 лет назад, я рискнул своей жизнью, чтобы спасти женщину, которую уносило быстрым течением реки Колорадо. Так я встретил свою жену – любовь всей моей жизни.
- Сегодня, на 50-летнем юбилее нашей свадьбы, она улыбнулась мне и сказала: «Жаль, что я не встретила тебя раньше».
Ежедневно, ежечасно и ежеминутно в мире происходит так много интересного, что обо всем даже трудно рассказать. Но мы приготовили для вас романтичные истории (реальные и придуманные), в которых отображается вся суть современной бессмертной любви. Здесь вы найдете то, о чем давно мечтаете или то, чего так сильно хотите… Здесь только романтика, любовь и все, что с ней связано…
Он любил дождь. Звук падающих капель. Их громкие или тихие всхлипы на земле или асфальте. Он вообще любил звуки. Любые. Даже гудки машин или велосипедов. Возможно от того, что именно по звукам он мог понять, что же происходит в мире. Поскольку от самого рождения он был слепым. Родители не сразу […]
Вы думаете сказки это только для детей и у детей? А вот и нет. Они случаются и во взрослой жизни. Да, прямо тут, рядом с вами. В жизни, где черное кажется белым, а белое наоборот, черным. Где стойкий оловянный солдатик может повстречать свою балерину в обычном переполненном троллейбусе. Итак, действие […]
Они встретились случайно. Она просто шла по рынку в поисках самых дешевых овощей, а он стоял на месте продавца. Она пробегала взглядом по соседним прилавкам, среди которых были от руки написаны ценники, и не спеша двигалась дальше. А он, казалось, на какое-то время обомлел, но с нетерпением ждал пока она […]
Лиза, как и многие выпускники школ, мечтала поступить в лучший университет своего города и страны, путешествовать по миру, встретить свою любовь и, конечно, жить долго и счастливо. Мечты сбывались: окончив один из самых престижных ВУЗов, она решила остаться для получения диплома магистра исторических наук с углубленным изучением испанского языка и […]
Как только я вышел из магазина - сразу же начался дождь. Возвращаться обратно мне не хотелось, продавщица там была достаточно грубая и смотрела на меня таким осуждающим взглядом, будто я у нее что-то украл. Зонт, я конечно же с собой не брал, зачем мне зонт, когда я иду в магазин? Ладно, […]