Сценарий пасхальной сказки для детей. Рассказы о Пасхе для детей Детям о пасхе рассказы сказки

И скажу тебе, если бы не было на земле Пасхи,
почернел бы человек от горя! Нужна Пасха человеку!

(В.А.Никифоров-Волгин «Отдание Пасхи»)

Пасха, воскресение Христово - это особенное событие в жизни верующих. Трудно найти слова для описания радости, которую испытывают верующие в этот день. Те, кто пережил ее хоть раз, поймут, о чем идет речь. Митрополит Иларион Алфеев называл воскресение Христово «событием космического масштаба».

В православной традиции Пасха считается важнейшим праздником, ее называют «праздником праздников» и «торжеством торжеств». На Руси всегда тщательно готовились к встрече Светлого Христова воскресения. Интересно, что именно в России приобрел широкое распространение жанр пасхального рассказа, и в отличие от святочного рассказа это уникальное явление русской культуры.

Для вас, дорогие читательницы, мы подобрали лучшие рассказы о светлом празднике Пасхи.

Н.Колосов. Не может быть!

Вы можете представить свою жизнь без Пасхи? Наверное, она не имела бы смысла. «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна» (1 Кор.15:17), - писал апостол Павел общине христиан в Коринфе. Николай Колосов в своем рассказе изобразил, как пуста была бы жизнь верующего человека, если бы однажды не состоялось великое чудо воскресения Христова.

М.Е.Салтыков-Щедрин. Христова ночь

Рассказ о том, как Воскресший Христос сходит на землю. С разными людьми Он общается по-разному: одних утешает, других с любовью обличает. И только лишь предателю Иуде говорит гневные и грозные слова… Салтыков-Щедрин называет рассказ преданием, скорее всего, это не церковное предание, а апокрифическое сказание.

В.А.Никифоров-Волгин. Солнце играет

В статье, посвященной великопостным рассказам, я уже говорила о том, что некоторые писатели обращались к теме детской веры. В частности, таких рассказов очень много в сборнике Никифорова-Волгина «Дорожный посох» (детскому восприятию Пасхи посвящены «Светлая заутреня», «Канун Пасхи», взрослому - «Свеча», «Безбожник»).

Сейчас мне бы хотелось особое внимание обратить на рассказ «Солнце играет», который посвящен процессу внутреннего преображения человека. Таких произведений в русской классике немало, но в этом произведении необычен сюжетный поворот. Герой, бывший советский атеист, публично, на виду у многих людей искренне, не наигранно исповедует веру, и это производит огромное впечатление на читателя.

Н.Гоголь. Светлое воскресение

Обличительная проповедь писателя-моралиста. Очерк входит в состав сборника «Выбранные места из переписки с друзьями». Это размышления о том, что нельзя праздновать Пасху и при этом быть немилосердным, не прощать врагам и избегать своего ближнего. «Праздновать Пасху - это значит стать новым человеком. Вот этого спасительного состояния наших душ, возлюбленные, я от всего сердца всем нам желаю! (архимандрит Иоанн Крестьянкин)

И.Потапенко. Три Пасхи

Рассказ о духовном пути человека, о разных типах религиозности. Герой проходит путь от детской горячей веры до взрослой серьезно-равнодушной и обратно. Внутреннее перерождение человека на Пасху - традиционная тема пасхальных произведений. С похожим сюжетом могу порекомендовать также прочесть рассказы Г.Ольшанского «Бабушкины сказки», Ф.Сологуба «Путь в Еммаус».

И.Островной «В Христову ночь»

Львиная доля пасхальных рассказов посвящена проблеме милосердия. Среди них, например, «Яичко» Н.Вагнера, «Враги» А.Севастьянова, «Мужик Марей» Ф.Достоевского, «Баргамот и Гараська» Л.Андреева. Наиболее ярким на эту тему я считаю рассказ И.Островного «В Христову ночь».

Герой произведения в пасхальную ночь переживает сильнейшее испытание своей веры. Подобно Иову, он лишается всего имущества, но финал рассказа соответствует известной пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В рассказе удивительно показано, как люди могут объединиться в добром деле и как много они могут сделать вместе.

Н.Лесков. Фигура

Рассказ о том, что исполнение заповедей возможно даже в условиях, которые, казалось бы, для этого совершенно не располагают. Лесков ярко изобразил конфликт между призывом долга и голосом совести. В традиции русской классической литературы чаще всего побеждает добро и милосердие, есть и необычные исключения, например, рассказ А.П.Чехова «Казак», но в основном классики верили в возможность внутреннего перерождения человека.

И.Островной «Радость жить»

Детский пасхальный рассказ - отдельный пласт в русской литературе. Назову лишь некоторые из них: уже упомянутое «Яичко» Н.Вагнера, И.Потапенко «Смоляные бочки», А.Чехов «На Страстной неделе», главы из романа И.Шмелева «Лето Господне». «Радость жить» И.Островного - удивительно светлый рассказ о любви и радости, в нем показано, что доброта детского сердца может сделать очень многое.

С.Кипренский. Братский поцелуй

Интересный нетипичный пасхальный рассказ. Судя по реалиям, описанным в произведении, его действие происходит в наши дни (или по крайней мере в XX веке). В произведении ставится традиционная проблема конфликта чувства и долга в нетрадиционном разрезе. По прочтении ощущается некоторая недосказанность: финал остается открытым, сюжетная линия завершена, но чем дальше будет жить герой, непонятно.

З. Гиппиус. И звери

Удивительный рассказ-фантазия на тему того, воскреснут ли животные. Думаю, вы уже поняли ответ автора на этот вопрос: он дан в самом названии. «И звери», и они тоже.

«Ты сама знаешь, - сказал он. - Ты сама сказала, что хочешь всегда любить. Любовь никогда не пропадает. Если любишь - значит, и воскреснешь. И ты, курица. Любишь сынка - ну, и воскреснешь, чтобы любить его дальше <...> И вдруг звериным своим, живым существом почуяли раз навсегда, что ничем они не обижены, что не для людей одних воскрес Христос, а и для них, бессловесных. И радостно стало зверям». Особенно рекомендуется к прочтению детям, любящим своих домашних животных.

Пасхального всем настроения!

При републикации материалов сайта «Матроны.ру» прямая активная ссылка на исходный текст материала обязательна.

Увлекательный и интересный рассказ для детей о сотворении мира птиц, о божественных чудесах в великий день Пасхи. Рассказы о Пасхе для школьников.

Сельма Лагерлёф

(1858-1940)

КРАСНОШЕЙКА

Случилось это в первые дни творения, когда Бог создавал небо и землю, растения и животных и всем им давал имена.

Если бы мы больше знали о том времени, то лучше бы понимали Божий промысел и многое из того, чего теперь не можем понять…

Итак, однажды Господь Бог сидел в раю и раскрашивал птиц. Когда подошла очередь щегленка, краски закончились, и мог он остаться совсем бесцветной птичкой. Но кисти еще не высохли. Тогда Господь взял все свои кисти и вытер их о перья щегленка. Вот почему щеглёнок такой пестрый!

Тогда же и осел получил свои длинные уши - за то, что никак не мог запомнить своего имени. Он забывал его, как только делал несколько шагов по райским лугам, и три раза возвращался и переспрашивал, как его зовут. Наконец Господь Бог, потеряв терпенье, взял его за уши и несколько раз повторил:

Осел твое имя. Запомни: осел, осел!

И, говоря это, Бог слегка тянул и тянул осла за уши, чтобы тот лучше расслышал и запомнил свое имя.

В тот же день была наказана и пчела. Как только Бог создал пчелу, она сразу полетела собирать нектар. Животные и первые люди, услышав сладкий запах меда, решили его попробовать. Но пчела ни с кем не хотела делиться и стала отгонять всех от своего улья, пуская в ход ядовитое жало. Господь Бог увидел это, позвал к себе пчелу и сказал ей так:

Ты получила от меня редкий дар: собирать мед - самую сладкую вещь на свете. Но я не давал тебе права быть такой жадной и злой к своим ближним. Запомни же! Отныне, как только ты ужалишь кого-нибудь, кто захочет отведать твоего меда, ты умрешь!

Много чудес произошло в тот день по воле великого и милосердного Господа Бога. А перед самым закатом Господь создал маленькую серую птичку.

Помни, что твое имя красношейка! - сказал Господь птичке, сажая ее на ладонь и отпуская.

Птичка полетала кругом, полюбовалась прекрасной землей, на которой ей суждено было жить, и ей захотелось взглянуть и на себя. Тогда она увидела, что вся она серенькая и что шейка у нее тоже серая. Красношейка вертелась во все стороны и все смотрела на свое отражение в воде, но не могла найти у себя ни одного красного перышка.

Птичка полетела обратно к Господу.

Господь сидел, милостивый и кроткий. Из рук его вылетали бабочки и порхали вокруг его головы. Голуби ворковали у него на плечах, а у ног его распускались розы, лилии и маргаритки.

У маленькой птички сильно билось от страха сердечко, но, описывая в воздухе легкие круги, она все-таки подлетала все ближе и ближе к Господу и наконец опустилась на его руку.

Тогда Господь спросил, зачем она вернулась.

Я только хотела спросить у тебя об одной вещи, - отвечала птичка.

Что же ты хочешь знать? - сказал Господь.

Почему я должна называться красношейкой, когда я вся серая от клюва и до кончика хвоста? Почему мое имя красношейка, когда у меня нет ни одного красного перышка?

Птичка умоляюще взглянула на Господа своими черными глазками и затем повернула головку. Она увидела вокруг себя огненных, с золотистым отблеском фазанов, попугаев с пышными красными ожерельями, петухов с красными гребешками, не говоря уже о пестрых бабочках, золотых рыбках и алых розах. И она подумала, что ей хватило бы одной красной капельки на шейку, чтоб она сделалась красивой птичкой и по праву носила свое имя.

Почему я называюсь красношейкой, если я вся серая? - снова спросила она, ожидая, что Господь ей скажет: «Ах, дорогая! Я забыл окрасить перышки на твоей шейке в красный цвет. Подожди минутку, сейчас я все исправлю».

Но Господь только тихо улыбнулся и сказал:

Я назвал тебя красношейкой, и ты всегда будешь носить это имя. Но ты сама должна заслужить красные перышки на своей шейке.

И Господь поднял руку и снова пустил птичку летать по белому свету.

Красношейка полетела по раю, глубоко задумавшись. Что может сделать такая маленькая птичка, как она, чтобы добыть себе красные перышки?

И придумала только одно: свить себе гнездо в кусте шиповника. Она поселилась среди шипов, в самой середине куста. Она, казалось, надеялась, что когда-нибудь лепесток цветка пристанет к ее горлышку и передаст ему свой цвет.

Бесконечное множество лет протекло с того дня, который был самым счастливым днем вселенной.

Давно животные и люди покинули рай и разошлись по всей земле. Люди научились возделывать землю и плавать по морям, построили величественные храмы и такие огромные города, как Фивы, Рим, Иерусалим.

И вот наступил день, которому тоже суждено было на вечные времена оставить о себе память в истории человечества. Утром этого дня красношейка сидела на невысоком холмике за стенами Иерусалима в своем гнездышке, спрятанном в самой середине куста диких роз.

Она рассказывала своим детям о чудесном дне творения и о том, как Господь давал всем имена. Эту историю рассказывала своим птенцам каждая красношейка, начиная с самой первой, которая слышала слово Божие и вылетела из его руки.

И вот видите, - печально закончила красношейка, - сколько прошло лет с того дня, сколько распустилось роз, сколько птенчиков вылетело из гнезда, а красношейка так и осталась маленькой, серенькой птичкой. Все еще не удалось ей заслужить себе красные перышки.

Малютки широко раскрыли свои клювы и спросили: неужели их предки не старались совершить какой-нибудь подвиг, чтобы добыть эти бесценные красные перышки?

Мы все делали, что могли, - сказала мать, - и все терпели неудачу. Самая первая красношейка, встретив другую птичку, свою пару, полюбила так сильно, что ощутила огонь в груди. «Ах, - подумала она, - теперь я понимаю: Господу угодно, чтобы мы любили друг друга горячо-горячо, и тогда пламя любви, живущей в нашем сердце, окрасит наши перья в красный цвет». Но она осталась без красных перышек, как и все другие после нее, как останетесь без них и вы.

Птенчики грустно защебетали, они начали уже горевать, что красным перышкам не суждено украсить их шейки и пушистые грудки.

Мы надеялись и на то, что наше пение окрасит красным наши перышки, - продолжала мать-красношейка. - Уже самая первая красношейка пела так чудесно, что грудь у нее трепетала от вдохновения и восторга, и в ней опять родилась надежда. «Ах, - думала она, - огонь и пылкость моей души - вот что окрасит в красный цвет мою грудь и шейку». Но она снова ошиблась, как и все другие после нее, как суждено ошибаться и вам.

Снова послышался печальный писк огорченных птенцов.

Мы надеялись также на наше мужество и храбрость, - продолжала птичка. - Уже самая первая красношейка храбро сражалась с другими птицами, и грудь ее пламенела воинской отвагой. «Ах, - думала она, - мои перышки окрасят в красный цвет жар битвы и жажда победы, пламенеющая в моем сердце». Но ее опять постигло разочарование, как и всех других после нее, как будете разочарованы и вы.

Птенчики отважно пищали, что они тоже попытаются заслужить красные перышки, но мать с грустью отвечала им, что это невозможно. На что им надеяться, если все их замечательные предки не достигли цели? Что они могут, когда…

Птичка остановилась на полуслове, потому что из ворот Иерусалима вышла многолюдная процессия, направлявшаяся к холму, где в гуще шиповника пряталось гнездышко красношейки.

Тут были всадники на гордых конях, воины с длинными копьями, палачи с гвоздями и молотками; тут важно шествовали священники и судьи, шли горько плачущие женщины и множество отвратительно завывавших уличных бродяг.

Маленькая серая птичка сидела, дрожа всем телом, на краю своего гнезда. Она боялась, что толпа растопчет куст шиповника и уничтожит ее птенчиков.

Берегитесь, - говорила она беззащитным малюткам. - Прижмитесь друг к другу и молчите! Вот прямо на нас идет лошадь! Вот приближается воин в подбитых железом сандалиях! Вот вся эта дикая толпа несется на нас!

И вдруг птичка умолкла и притихла. Она словно забыла об опасности, которая угрожала ей и ее птенцам.

Внезапно она слетела к ним в гнездо и прикрыла птенцов своими крыльями.

Нет, это слишком ужасно, - сказала она. - Я не хочу, чтобы вы это видели. Они будут распинать трех разбойников.

И она шире распахнула крылья, загораживая своих птенцов. Но до них все же доносились гулкие удары молотков, жалобные вопли казнимых и дикие крики толпы.

Красношейка следила за всем происходившим, и глазки ее расширялись от ужаса. Она не могла оторвать взгляда от трех несчастных.

До чего жестоки люди! - сказала птичка своим детям. - Мало того, что они пригвоздили этих страдальцев к кресту. Одному из них они надели на голову венец из колючего терновника. Я вижу, что терновые иглы изранили ему лоб и по лицу его течет кровь. А между тем этот человек так прекрасен, взор его так кроток, что его нельзя не любить. Точно стрела пронзает мне сердце, когда я смотрю на его мучения.

И жалость к распятому все сильнее заполняла сердце красношейки. «Была бы я орлом, - думала она, - я вырвала бы гвозди из рук этого страдальца и своими крепкими когтями отогнала бы прочь его мучителей».

Красношейка видела кровь на лице распятого и не могла больше усидеть в своем гнезде.

«Хотя я и мала, и силы мои ничтожны, я должна что-нибудь сделать для этого несчастного», - подумала красношейка. И она выпорхнула из гнезда и взлетела вверх, описывая в воздухе широкие круги над головой распятого.

Она кружилась некоторое время над ним, не решаясь подлететь ближе, - ведь она была робкая маленькая птичка, никогда не приближавшаяся к человеку. Но мало-помалу она набралась храбрости, подлетела прямо к страдальцу и вырвала клювом один из шипов, вонзившихся в его чело.

В это мгновение на ее шейку упала капля крови распятого. Она быстро растеклась и окрасила собой все нежные перышки на шейке и грудке птички.

Распятый открыл глаза и шепнул красношейке: «В награду за твое милосердие ты получила то, о чем мечтал весь твой род с самого дня творения мира».

Как только птичка вернулась в свое гнездо, птенчики закричали:

Мама! У тебя шейка красная и перышки на твоей груди краснее розы!

Это только капля крови с чела бедного страдальца, - сказала птичка. - Она исчезнет, как только я выкупаюсь в ручье.

Но сколько ни купалась птичка, красный цвет не исчезал с ее шейки, а когда ее птенчики выросли, красный, как кровь, цвет засверкал и на их перышках, как сверкает он и поныне на горлышке и грудке всякой красношейки.

Александр Куприн. Инна (Рассказ бездомного человека).

Пасхальный рассказ для детей постарше. Подлость человеческая может разлучить на несколько лет, но прощение старых обид делает дружбе еще крепче.

Ах, этот Киев! Чудесный город, весь похожий на сдобную, славную попадью с маслеными глазами и красным ртом. Как мне забыть эти часы, когда, возбужденный теплым тополевым запахом весенней ночи, я ходил из церкви в церковь, не минуя единоверцев, греков и старообрядцев. Ах, красота женских лиц, освещаемых снизу живым огнем, этот блеск белых зубов, и прелесть улыбающихся нежных губ, и яркие острые блики в глазах, и тонкие пальчики, делающие восковые катышки.
Точно со стороны, точно мальчишка, выключенный из игры, я видел, что всем беспричинно хотелось смеяться и приплясывать. И мотивы ирмосов были все такие древне-веселые: трам, трам, тра-ля-лям. И все смеялись: смеялись новой весне, воскресенью, цветам, радостям тела и духа. Один я походил на изгнанника, который смотрит сквозь заборную щелку, таясь от всех, на чужое веселое празднество.
Ее звали Инна. Это потом, по расследованию отцов церкви, оказалось, что имена Инна, Пинна, Римма и Алла - вовсе не женские, а, наоборот, очень мужские имена. Тогда же она была для меня единственная, несравненная, обожаемая Инна. Три года назад мне казалось, что она питает ко мне взаимность. Но совсем неожиданно для меня мне было отказано от их дома. Отказано очень вежливо, без недоразумений и ссоры. Сделала это с грустным видом маменька, толстая дама, большая курительница и специалистка в преферансе. Я сам понял это так, что по моей молодости, скудному жалованью и отсутствию перспектив в будущем я никак уж не гожусь в женихи девушке, очень красивой, хорошо воспитанной и с порядочными средствами. Я покорился. Что же мне было делать? Не лезть же с объяснениями или насильственно втираться в дом, где оказался лишним? Но образ Инны застрял в моем сердце и не хотел уходить оттуда. Дешевых амуров я никогда не терпел. Должен признаться, что в первое время я все норовил попадать в те места, где она чаще всего бывала, чтобы хоть на секундочку увидать ее. Но однажды, когда на пристани знаменитого Прокопа она, окруженная веселой молодежью, садилась в лодку и мельком заметила меня, - я заметил, как недовольно, почти враждебно сдвинулись ее прелестные, союзные, разлетистые брови, с пушком на переносице. Тогда мне стыдно стало, что я ее преследую, вопреки ее желанию, и я перестал.
Однако каждый раз на великую заутреню я в память наших прошлых Пасх приходил в ее любимую церковь - Десятинную, самую древнюю в Киеве, откопанную из старых развалин, и ждал на паперти ее выхода после обедни. Казалось мне, что здесь, среди нищих, я вне укора и презрения. Я ведь был тогда очень верующим и всегда умилялся над одним из пасхальных песнопений:

Воскресения день.
И просветимся торжеством,
И друг друга обымем..
Рцем, братие,
И ненавидящим нас
Простим…Да! Еще издалека-издалека я видел, как она замечала меня сквозь толпу, но проходила она всегда мимо меня с опущенными ресницами. Что же? Не выпрашивать же мне было у нее пасхальный поцелуйчик? Хотя мнилось мне порою, что какая-то складка жалости трогала ее розовые уста.
Так и в эту святую ночь, выждав время, стал я на Десятинной паперти, подождал и дождался.
Встретились мы с ней глазами… Испугался я вдруг и как-то сам себе стал противен со своей назойливостью. Повернулся и пошел, куда глаза глядят.
Взобрался я, помню, по длинной плитяной лестнице с широкими низкими ступенями на самый верх Владимирской горки, господствующей над всем городом, и уселся совсем близко около высокого и очень крутого обрыва, на скамье. У моих ног расстилался город. По двойным цепям газовых фонарей я видел, как улицы поднимались по соседним холмам и как вились вокруг них. Сияющие колокольни церквей казались необыкновенно легкими и точно воздушными. В самом низу, прямо подо мною, сине белела еще не тронувшаяся река с черневшимися на ней зловещими проталинами. Около реки, там, где летом приставали барки, уличные огни сбились в громадную запутанную кучу: точно большая процессия с заниженными фонарями внезапно остановилась на одном месте. Светила чуть ущербленная луна. В трепетном воздухе, в резких, глубоких тенях от домов и деревьев, в дрожащих переливах колокольного звона чувствовалась весенняя нежность.
Вдруг я услышал торопливые и легкие шаги. Обернулся - вижу, идет стройная женщина. «Ну, - думаю, - должно быть, любовное свидание, надо уходить», - и поднялся со скамейки.
И вдруг слышу голос, от которого сердце мое сначала облилось кипятком, а потом запрыгало. Инна!
- Постойте! Куда вы? - говорит она и немного задыхается. - Как вы скоро шагаете, я за вами бегу от самой Десятинной церкви. Но, во-первых, Христос воскресе.
Я едва успел снять шляпу. Она трижды истово поцеловала меня, потом поцеловала еще в лоб и погладила руками мою щеку.
- Сядем, - сказала она. - У меня времени совсем чуть-чуть. И так боюсь, что дома уже беспокоятся. А я хочу вам очень много сказать. Судите меня, но и простите.
И вот передо мною предстала ужасная, подлейшая история, которая когда-либо происходила на свете.
В ту самую пору, когда я еще был вхож в Иннин дом, где меня как будто бы охотно терпели, существовал у меня дружок, самый закадычный, - Федя. Мы даже долго жили в одной комнате. Радость, горе, кусок хлеба, бутылка пива - все пополам. Никаких секретов друг от друга. Ведь молодость тем и приятна, что в ней так отзывчива, бескорыстна и внимательна дружба, а кроме того, друг - он же и наперсник, и охотный слушатель всех твоих секретов и замыслов. Словом, с этим Федей я делился всеми милыми, сладкими тайнами, которые были связаны с Инной. Знал он все наши встречи, разговоры, очаровательные, многозначительные лишь для меня одного словечки, случайные долгие взоры и рукопожатия. Не скрывал я от него и нашей переписки: совершенно детские невинные записочки о дне пикника в Борщаговке или Китаеве, благодарность за цветы и ноты, приглашение в театр или в цирк. Все в этом роде.
И вдруг Федя съезжает внезапно из наших меблирашек, а потом и вовсе исчезает с моих глаз… Я тогда совсем не обратил внимания на то, что вместе с его исчезновением пропали и Иннины записочки. Я думал тогда, что наша общая номерная прислуга, бабка Анфиса, глухая и полуслепая женщина, к тому же и весьма глупая, взяла и выкинула их как ненужные клочки в мусор; я даже и в мусоре рылся, но напрасно.
И вот вдруг Инна получает письмо, не написанное, а составленное из вырезанных из газеты печатных букв. Подпись же внизу, чернилами, безукоризненно похожа на мою. Федя, надо вам сказать, очень часто, от нечего делать, шутя, подделывал мое факсимиле.
Текст письма был самый омерзительный. Смесь низкого писарского остроумия, грязных намеков и нецензурных слов. Все это в духе отвратительного издевательства над Инной, над нашими чувствами и над всей ее семьей. Но подпись, подпись была совершенно моя. А кроме того, все письмо насквозь было основано на тех фактах и словечках, которые при всей их детской чистоте и невинности были известны лишь Инне и мне, вплоть до чисел и дней.
Зачем он это сделал - понять не могу. Просто из дикого желания сделать человеку беспричинную пакость.
В ту-то пору мне и показали на дверь. Кого я мог тогда винить?
Федя же оказался совсем негодяем, давним преступником, специалистом по шантажам и подлогам. Он успел попасть в руки правосудия, сначала в Одессе, а потом, недавно, в Киеве. Все его бумаги перешли к судебному следователю. Среди них сохранились не только Иннины записочки, но и Федькины дневники. Это странно, но давно известно: профессиональные преступники весьма часто ведут свои дневники-мемуары, которые потом их же уличают. Это своего рода болезнь, вроде мании величия.
Следователь, друг семьи, изъял из следствия все, что касалось Инны, ибо в остальном материале нашлось достаточно данных, чтобы закатать Федьку на три года в тюрьму. Однако из его дневников можно было с ясностью установить его авторство в псевдонимом письме, подписанном моим именем.
Обо всем этом рассказала мне Инна. Я слушал ее, сгорбившись на скамейке, а она участливо вытирала мне платком слезы, катившиеся по моему лицу, я же целовал ее руки.
- А вот теперь, - продолжала она, - я невеста Ивана Кирилловича, этого самого следователя. Я не скрою, я любила вас немного, но три года, целых три года обиды, огорчения и недоверия, испепелили во мне все, что было у меня к вам хорошего и доброго. Но никогда, слышите ли, никогда я в жизни не забуду того, как вы были мне верны, несмотря на не заслуженное вами страдание. Дорогой мой, обнимите меня крепко, как брат. И давайте на всю жизнь останемся братом и сестрой.
Мы поцеловались еще раз.
- Не трудитесь провожать меня, - сказала она. - И помните: во всяком горе, нужде, несчастье, болезни - мы самые близкие родные.
Она ушла. Я долго еще сидел на Владимирской горке. Душа моя была ясна и спокойна. Всемогущая судьба прошла надо мною.

Мария Львова. Рубашка.

В одной семье была традиция шить одежду бедным к Пасхе. И вот, в канун праздника бабушка рассказывает об удивительном случае…

Весна. Снег почти стаял. Земля чернеет и какой-то особенный свежий сырой запах говорит о весне. Мы все собрались у бабушки и усердно работаем: шьем рубашки бедным. Мама с няней кроят, бабушка сметывает рубашки, Наташенька быстро стачивает их на машинке, тетя Маша подрубает на руках, Вера обметывает петли и пришивает пуговицы. Даже крошки Коля и Машенька обрезают нитки и вдевают их в иголки.
«А ты расскажи нам, бабушка, - просит старший внук Николай, - почему у нас перед Пасхой шьют всегда мужские рубашки?”
«По завещанию моей бабушки, дружок мой… Это было давно - еще до революции. Моя бабушка, Надежда Сергеевна, проводила Великий Пост в строгом воздержании, молитве и в работе на бедных. Шила она и сама и все домашние женщины и девушки одежды бедным: платья, сарафаны, рубашки. Все это складывалось и раздавалось на Страстной неделе бедным, чтобы они имели возможность сходить к заутрене в новом чистом одеянии. Рубашки тогда шились не из ситца, как мы делаем теперь, а из белого домотканого холста, и сшивалось этих рубашек великое множество.
Однажды за год или за два до ее кончины, Надежда Сергеевна на Страстной неделе раздала все сшитые вещи бедным, и у нее осталась одна рубашка. С этой рубашкой происходило что-то странное: она несколько раз возвращалась к бабушке обратно. Один нищий уехал из города, другой умер, третий разбогател и больше не нуждался в милостыни.
«Как странно, - сказала бабушка своей горничной Устеньке. - Видимо, эту рубашку Бог кому-то предназначил. Оставим ее у себя, и ты отдашь ее первому, кто придет просить Христа ради”.
Прошло еще два дня, наступила Великая Суббота. Надежда Сергеевна сидела у своего окна, а Устенька уже заправляла лампады к празднику. Вдруг к окошку подошел высокий благообразный старик, одетый в наглухо застегнутый зипун. Он просил помочь ему Христа ради к Светлому Дню.
Бабушка послала Устеньку подать ему хлеба, денег, крашеных яичек. «Да еще не забудь рубашку, предназначенную ему, отдать”, - крикнула бабушка уходящей Устеньке.
Та все передала старику, а когда вынула рубашку с просьбой надеть ее в церковь к Светлой Заутрене, старик внезапно поднял руки к небу и залился слезами. «Господи, благодарю Тебя за великую милость ко мне грешному! - воскликнул он, - а тебя добрая, милая благодетельница, да благословит Господь за то, что после стольких лет к Светлому Дню ты прикрыла меня”.
С этими словами он распахнул свой зипун, а не груди его ничего не было. «Вот уже 16 лет я хожу неприкрыто, а дал я обет такой перед Господом: ничего не просить для себя. Что подадут, за то и спасибо. Ты первая, ангельская душа, покрыла мою наготу! И в какой великий Святой День, в канун Светлого Праздника”.
И он снова заплакал радостными слезами, плакала с ним и бабушка у своего окошка; поняла она, что Господь благословил и принял ее труд и работу.
Вот когда она умирала, она и завещала своей дочери и мне, своей внучке, всегда Великим Постом шить бедным рубашки и тоже заповедовать своим детям и внукам. Мы и стараемся по мере сил исполнить бабушкино завещание, и я надеюсь, мои дружочки, что и вы его не забудете”, - кончила бабушка свой рассказ.

1940 г.

Антон Чехов - На Страстной Неделе

Иди, уже звонят. Да смотри, не шали в церкви, а то Бог накажет.

Мать сует мне на расходы несколько медных монет и тотчас же, забыв про меня, бежит с остывшим утюгом в кухню. Я отлично знаю, что после исповеди мне не дадут ни есть, ни пить, а потому, прежде чем выйти из дому, насильно съедаю краюху белого хлеба, выпиваю два стакана воды. На улице совсем весна. Мостовые покрыты бурым месивом, на котором уже начинают обозначаться будущие тропинки; крыши и тротуары сухи; под заборами сквозь гнилую прошлогоднюю траву пробивается нежная, молодая зелень. В канавах, весело журча и пенясь, бежит грязная вода, в которой не брезгают купаться солнечные лучи. Щепочки, соломинки, скорлупа подсолнухов быстро несутся по воде, кружатся и цепляются за грязную пену. Куда, куда плывут эти щепочки? Очень возможно, что из канавы попадут они в реку, из реки в море, из моря в океан… Я хочу вообразить себе этот длинный, страшный путь, но моя фантазия обрывается, не дойдя до моря.

Проезжает извозчик. Он чмокает, дергает вожжи и не видит, что на задке его пролетки повисли два уличных мальчика. Я хочу присоединиться к ним, но вспоминаю про исповедь, и мальчишки начинают казаться мне величайшими грешниками.

«На Страшном суде их спросят: зачем вы шалили и обманывали бедного извозчика? - думаю я. - Они начнут оправдываться, но нечистые духи схватят их и потащат в огонь вечный. Но если они будут слушаться родителей и подавать нищим по копейке или по бублику, то Бог сжалится над ними и пустит их в рай».

Церковная паперть суха и залита солнечным светом. На ней ни души. Нерешительно я открываю дверь и вхожу в церковь. Тут в сумерках, которые кажутся мне густыми и мрачными, как никогда, мною овладевает сознание греховности и ничтожества. Прежде всего бросаются в глаза большое Распятие и по сторонам его Божия Матерь и Иоанн Богослов. Паникадила и ставники одеты в черные, траурные чехлы, лампадки мерцают тускло и робко, а солнце как будто умышленно минует церковные окна. Богородица и любимый ученик Иисуса Христа, изображенные в профиль, молча глядят на невыносимые страдания и не замечают моего присутствия; я чувствую, что для них я чужой, лишний, незаметный, что не могу помочь им ни словом, ни делом, что я отвратительный, бесчестный мальчишка, способный только на шалости, грубости и ябедничество. Я вспоминаю всех людей, каких только я знаю, и все они представляются мне мелкими, глупыми, злыми и неспособными хотя бы на одну каплю уменьшить то страшное горе, которое я теперь вижу; церковные сумерки делаются гуще и мрачнее, и Божия Матерь с Иоанном Богословом кажутся мне одинокими.

За свечным шкапом стоит Прокофий Игнатьич, старый отставной солдат, помощник церковного старосты. Подняв брови и поглаживая бороду, он объясняет полушёпотом какой-то старухе:

Утреня будет сегодня с вечера, сейчас же после вечерни. А завтра к часам ударят в восьмом часу. Поняла? В восьмом.

А между двух широких колонн направо, там, где начинается придел Варвары Великомученицы, возле ширмы, ожидая очереди, стоят исповедники… Тут же и Митька, оборванный, некрасиво остриженный мальчик с оттопыренными ушами и маленькими, очень злыми глазами. Это сын вдовы поденщицы Настасьи, забияка, разбойник, хватающий с лотков у торговок яблоки и не раз отнимавший у меня бабки. Он сердито оглядывает меня и, мне кажется, злорадствует, что не я, а он первый пойдет за ширму. Во мне закипает злоба, я стараюсь не глядеть на него и в глубине души досадую на то, что этому мальчишке простятся сейчас грехи.

Впереди него стоит роскошно одетая, красивая дама в шляпке с белым пером. Она заметно волнуется, напряженно ждет, и одна щека у нее от волнения лихорадочно зарумянилась.
Жду я пять минут, десять… Из-за ширм выходит прилично одетый молодой человек с длинной, тощей шеей и в высоких резиновых калошах; начинаю мечтать о том, как я вырасту большой и как куплю себе такие же калоши, непременно куплю! Дама вздрагивает и идет за ширмы. Ее очередь.

В щелку между двумя половинками ширмы видно, как дама подходит к аналою и делает земной поклон, затем поднимается и, не глядя на священника, в ожидании поникает головой. Священник стоит спиной к ширмам, а потому я вижу только его седые кудрявые волосы, цепочку от наперсного креста и широкую спину. А лица не видно. Вздохнув и не глядя на даму, он начинает говорить быстро, покачивая головой, то возвышая, то понижая свой шёпот. Дама слушает покорно, как виноватая, коротко отвечает и глядит в землю.

«Чем она грешна? - думаю я, благоговейно посматривая та ее кроткое, красивое лицо. - Боже, прости ей грехи! Пошли ей счастье!»
Но вот священник покрывает ее голову епитрахилью.
- И аз недостойный иерей… - слышится его голос, - властию его, мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих…
Дама делает земной поклон, целует крест и идет назад. Уже обе щеки ее румяны, но лицо спокойно, ясно, весело.
«Она теперь счастлива, - думаю я, глядя то на нее, то на священника, простившего ей грехи. - Но как должен быть счастлив человек, которому дано право прощать».

Теперь очередь Митьки, но во мне вдруг вскипает чувство ненависти к этому разбойнику, я хочу пройти за ширму раньше его, я хочу быть первым… Заметив мое движение, он бьет меня свечой по голове, я отвечаю ему тем же, и полминуты слышится пыхтенье и такие звуки, как будто кто-то ломает свечи… Нас разнимают. Мой враг робко подходит к аналою, не сгибая колен, кланяется в землю, но, что дальше, я не вижу; от мысли, что сейчас после Митьки будет моя очередь, в глазах у меня начинают мешаться и расплываться предметы; оттопыренные уши Митьки растут и сливаются с темным затылком, священник колеблется, пол кажется волнистым…

Раздается голос священника:
- И аз недостойный иерей…
Теперь уж и я двигаюсь за ширмы. Под ногами ничего не чувствую, точно иду по воздуху… Подхожу к аналою, который выше меня. На мгновение у меня в глазах мелькает равнодушное, утомленное лицо священника, но дальше я вижу только его рукав с голубой подкладкой, крест и край аналоя. Я чувствую близкое соседство священника, запах его рясы, слышу строгий голос, и моя щека, обращенная к нему, начинает гореть… Многого от волнения я не слышу, но на вопросы отвечаю искренно, не своим, каким-то странным голосом, вспоминаю одиноких Богородицу и Иоанна Богослова, Распятие, свою мать, и мне хочется плакать, просить прощения.

Тебя как зовут? - спрашивает священник, покрывая мою голову мягкою епитрахилью.
Как теперь легко, как радостно на душе!
Грехов уже нет, я свят, я имею право идти в рай! Мне кажется, что от меня уже пахнет так же, как от рясы, я иду из-за ширм к дьякону записываться и нюхаю свои рукава. Церковные сумерки уже не кажутся мне мрачными, и на Митьку я гляжу равнодушно, без злобы.

Как тебя зовут? - спрашивает дьякон.
- Федя.
- А по отчеству?
- Не знаю.
- Как зовут твоего папашу?
- Иван Петрович.
- Фамилия?
Я молчу.
- Сколько тебе лет?
- Девятый год.

Придя домой, я, чтобы не видеть, как ужинают, поскорее ложусь в постель и, закрывши глаза, мечтаю о том, как хорошо было бы претерпеть мучения от какого-нибудь Ирода или Диоскора жить в пустыне и, подобно старцу Серафиму, кормить медведей, жить в келии и питаться одной просфорой, раздать имущество бедным, идти в Киев. Мне слышно, как в столовой накрывают на стол - это собираются ужинать; будут есть винегрет, пирожки с капустой и жареного судака. Как мне хочется есть! Я согласен терпеть всякие мучения, жить в пустыне без матери, кормить медведей из собственных рук, но только сначала съесть бы хоть один пирожок с капустой!

Боже, очисти меня грешного, - молюсь я, укрываясь с головой. - Ангел-хранитель, защити меня от нечистого духа.

На другой день, в четверг, я просыпаюсь с душой ясной и чистой, как хороший весенний день. В церковь я иду весело, смело, чувствуя, что я причастник, что на мне роскошная и дорогая рубаха, сшитая из шелкового платья, оставшегося после бабушки. В церкви всё дышит радостью, счастьем и весной; лица Богородицы и Иоанна Богослова не так печальны, как вчера, лица причастников озарены надеждой, и, кажется, всё прошлое предано забвению, всё прощено. Митька тоже причесан и одет по-праздничному. Я весело гляжу на его оттопыренные уши и, чтобы показать, что я против него ничего не имею, говорю ему:

Ты сегодня красивый, и если бы у тебя не торчали так волосы и если б ты не был так бедно одет, то все бы подумали, что твоя мать не прачка, а благородная. Приходи ко мне на Пасху, будем в бабки играть.
Митька недоверчиво глядит на меня и грозит мне под полой кулаком.

А вчерашняя дама кажется мне прекрасной. На ней светло-голубое платье и большая сверкающая брошь в виде подковы. Я любуюсь ею и думаю, что когда я вырасту большой, то непременно женюсь на такой женщине, но, вспомнив, что жениться - стыдно, я перестаю об этом думать и иду на клирос, где дьячок уже читает часы.

- сценарий пасхального праздника-сказки для детей 3-8 лет

Добрая девочка Настя уходит в пасхальную ночь в храм, а за это время к ней в теремок один за другим приходят звери и приносят подарки...

Сценарий рассчитан на детей 3-8 лет и отличается прекрасными качествами:

1. В этой сказке нет отрицательных персонажей (маленьким детям их играть не рекомендуется)

2. Количество героев можно изменять по своему усмотрению (минимум четыре: Сказочница, Настенька, Дружок и один из зверей)

3. Все звери ребенку известны, для маленьких - это расширение кругозора, старшие играют характерные черты животных

4. Костюмы получаются очень яркие при минимуме средств

5. Для детей из нецерковных семей в доступной форме дается представление о великом празднике Пасхи

6. Есть главное - благородная цель и чудесная дружба.

Действующие лица :

Настенька

Музыка для Насти. Возле домика сидит на лавочке бедно одетая Настенька и шьет. Рядом стоит Дружок.

Сказочница :

Давным-давно это было. На опушке леса в маленьком домике жила-была девочка Настенька. Никого из родных у нее не осталось на белом свете.

Но она жила-не тужила, в огороде работала, да в лес по грибы-ягоды ходила. И был у нее верный друг - пес Дружок.

Дружок :

Сказочница :

И вот однажды под самую Пасху собралась Настенька в село, на праздничную службу.

Настенька :

В домике я прибрала,

Чисто окна вымыла.

Горит в лампадке огонек...

Хорошо у нас, Дружок?

Дружок :

Хорошо у нас, хозяйка,

Только как не поворчать -

Ни куличика, ни пасхи…

Как же праздник нам встречать?

Настенька :

Праздник мы встречаем в храме,

А не дома за столом.

Нас с тобой Бог не оставит,

Не грусти, Дружок, о том.

(Машет рукой, уходит. Дружок грустно заходит в домик).

(К домику подходит Петушок и звонит в колокольчик).

Петушок :

Дружок (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Утром лишь она придет.

А ты кто?

Петушок :

А я - Петушок-Золотой Гребешок.

Из деревни, от ребяток,

Принес яичек я десяток.

Велели Настеньку поздравить,

Да песнями сиротку позабавить.

(Входит с Дружком в дом).

Сказочница :

Вот и яичек Господь на Пасху Настеньке послал. Это из соседней деревни ребята ее не забыли. Будет теперь чем разговеться!

(К домику подходит Мышка и звонит в колокольчик).

Мышка :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Петушок (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

В храм она ушла молиться.

Утром лишь она придет,

А почему тебе не спится?

Мышка :

А я - Мышка-Норушка.

Я для милой Настеньки принесла муки,

Будут у нее теперь блины и пирожки.

В зимушку голодную она меня спасла -

Крошек хлебных, семечек для Мышки припасла.

(Входит с Петушком в дом).

Сказочница :

Вот и мука теперь у Настеньки есть - Мышка Настеньку отблагодарила.

(К домику подходит Кошечка и звонит в колокольчик).

Кошечка :

Кто-кто в теремочке живет,

Кто-кто в невысоком живет?

Мышка (выглядывая из домика):

Ой, спасите, кошка, кошка!

Кошечка :

Не пугайся, меня, крошка!

Не обидит тебя кошка.

В гости к Насте я пришла

И сметанки принесла.

Пропусти меня скорей

К милой Настеньке моей!

(Входит с Мышкой в дом).

Сказочница :

Посмотрите - Кошечка Мышку не стала обижать! Ради такого праздника свою любимую сметанку для Насти отдала.

(К домику подлетает Бабочка и звонит в колокольчик).

Бабочка :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Кошечка (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Утром лишь она придет,

В храме молится она.

Ты же ночью спать должна!

Бабочка :

Я к Насте с благодарностью нектара принесла.

Она из паутины сейчас меня спасла.

А я взяла нектара и прилетела к вам!

(Входит с Кошечкой в дом).

Сказочница :

Сколько уже продуктов набралось - и яйца, и мука, и сметана, и сахар. По-моему, уже можно что-то испечь… Как вы думаете, что можно из этих продуктов испечь? Правильно, кулич!

(К домику подходит Белочка и звонит в колокольчик).

Белочка :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Бабочка (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Утром лишь она придет.

А ты кто?

Белочка :

Я - Белочка-умелочка.

Я с этой доброй девочкой уже давно дружу,

Но в гости к ней впервые я в домик прихожу.

Мой небогат подарочек, но бедность - не порок.

Изюма да орехов несу я кузовок.

(Входит с Бабочкой в дом).

Сказочница :

Ну, теперь кулич выйдет особенно вкусный - Белочка изюма и орехов принесла.

(К домику подходит Барашек и звонит в колокольчик).

Барашек :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Белочка (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Утром лишь она придет.

А ты кто?

Барашек :

Я - Баран,

Принес сарафан.

Крёстная Насти

Сарафан шлет и сласти.

(Входит с Белочкой в дом).

Сказочница :

Вот это да! Крёстная для Насти прислала новый сарафан! Будет теперь Настя нарядная в праздник!

(К домику подходят Лиса и Зайчик и звонят в колокольчик).

Зайчик :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Барашек (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Утром лишь она придет.

(увидев Лису)

Ой, хитрая Лисица!

Как Зайчик не боится?

Лиса :

В святую ночь нельзя нам враждовать.

Затих пред Тайною дремучий лес.

Как радостно, что можем мы сказать:

"Христос воскрес!”

Зайчик :

Воистину воскрес!

Настеньке в подарок

Прими от нас, дружок,

Масла комок

Да белый творожок.

Сценариииhttp://gerasimova.ucoz.ru/

(Отдают корзинку Барашку и входят с Барашком в дом).

Сказочница :

И Лиса, и Зайчик не стали ссориться, а принесли творожок и масло. Теперь звери для Насти смогут еще что-то приготовить… Что? Творожную пасху!

Вот как Господь все управил и о Насте позаботился.

(К домику подходит Волк и звонит в колокольчик).

Волк :

Кто-кто в теремочке живет, кто-кто в невысоком живет?

Лиса (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Скоро уж она придет.

А ты кто?

Волк :

Я - Волк, зубами щёлк!

Я в чаще на свободе ходить-бродить привык,

Но к этой вашей Насте меня прислал лесник.

Сказал, что уважает и помнит деда он,

Дал туфельки для Насти и передал поклон.

(Кланяется и входит с Лисой в дом).

Сказочница :

А лесник-то еще помнит Настенькиного дедушку! Вот сколько, оказывается, у Насти друзей.

(К домику подходит Медведь и звонит в колокольчик).

Медведь :

Чей домок-теремок, кто в домике живет?

Волк (выходя из домика):

В доме Настенька живет,

Скоро уж она придет.

А ты кто?

Медведь :

Я - Медведь, любитель песни петь.

Мне в берлоге стало не до сна.

А как начали ручьи звенеть -

Понял я - уже пришла весна!

Значит, снова наступила Пасха,

И свершилось чудо из чудес :

Я пришел поздравить нашу Настю

И сказать ей, что Христос воскрес!

Волк :

Заходи, Миша!

Медведь :

Нет, в дом не буду заходить -

Боюсь его я развалить…

Сказочница :

Не стал Медведь заходить в домик, побоялся его развалить. Только повернулся и уходить собрался, глядь - Настенька идет!

(Появляется Настя и останавливает Медведя).

Настя :

Здравствуй, Мишка косолапый!

Зажила больная лапа?

Будем Пасху мы встречать.

Только нечем угощать …

(Из домика выходит Кошечка).

Кошечка :

Как это нечем? Угощенье на столе!

(Из домика выходят все Настины гости и Дружок).

Хором :

Христос воскресе!

Настя :

Воистину воскресе!

(Настя заходит в домик. Появляется Ангел).

Ангел :

Христос воскрес! Христос воскрес!

Сияет солнышко с небес!

Зазеленел уж темный лес,

Христос воистину воскрес!

Пришла весна - пора чудес,

Журчит родник - Христос воскрес!

Светлее в мире нет словес -

"Воистину Христос воскрес!”

(Из домика выходит нарядная Настя. Все поют "Пасхальную песенку").

Пасхальная песенка

Поселились птицы в гнездах,

Снег растаял как свеча.

Пахнет сладким духом воздух

Золотого кулича.

Дождик солнечный закапал

В этот день святых чудес.

И меня целуя, мама

Говорит : «Христос Воскрес!

Воистину Воскрес!!!.................. Анимации, шаблоныПрограммыКлассный час Афоризмы и цитатыИгры и конкурсыВикторины СценарииПесниПесни - переделки Факты, историиТосты сценарии христианских праздников - сценарий на рождество - сценарий на рождество - сценарий провода зимы - сценарий провода зимы масленица христианские сценарии христианские сценарии

Театральная постановка сказки в старшей группе "Пасхальное чудо". Сценарий

Автор - Волкова Александра Александровна, воспитатель 1 кв.категории
Описание . Предлагаю вашему вниманию авторскую сказку, которая станет завершающей на пасхальной неделе у старших дошкольников

Цель постановки: закрепить знания детей о пасхальных традициях, расширять кругозор детей, знакомя их с символами Пасхи, воспитывать у детей доброе, отзывчивое отношение к окружающим.
Вед : Мы расскажем вам сегодня одну очень интересную историю, которая случилась с девочкой Настенькой.
Вед. ребенок
Давным – давно, жила в одном домике на краю леса девочка Настенька. Мама с папой на работу ходили, а Настенька по хозяйству трудилась. Когда была одна, не тужила. Зверям в лесу помогала. Белочек грибами да ягодами сушеными угощала, а зайчикам морковку давала. Добротой отличалась Настенька. Никого не обижала, всем вокруг помогала.
Вед: Вот, однажды, весной проводила Настенька батюшку и матушку на работу, а сама за уборку взялась. Настенька (ребенок) : В домике я прибрала, чисто окна вымыла, горит в печке огонек, испеку я пирожок. Ой, совсем забыла, праздник Светлой Пасхи приближается, не пироги надо печь, а куличи! Надо яйца красить, чтобы батюшку с матушкой порадовать, да в церковь успеть, освятить их! Есть у меня большая кулинарная книга, бабуля любимая мне ее подарила, там то я и прочту рецепт кулича! Достает и читает: мука молоко яйца масло орехи сахар соль Вед.: Прочитала и заплакала…. Продуктов то дома нет! Только сахар да соль!
Вед. ребенок : Села у окошка Настенька и горюет.
Летит мимо сорока – сплетница. Увидела настенькины слезы, услышала про настенькино горе и давай всему лесу трещать:
Сорока: Беда, беда, помогите! Настенька к Пасхе Светлой готовится, Да никак не успокоится! Нет ни масла, ни яиц, Ни муки, ни молока, А, ведь, Пасха так близка! Наша Настя хороша, добрая ее душа!
Вед.ребенок: Услышали это звери, переживать стали, белочки задумались, чем же помочь Насте. Собрали орехов, да ягод сушеных… Прибежали к Насте, угощать ее стали, за доброту благодарить.

Белочка:
Вед.ребенок: Ёжики побежали на ферму, молока просили у коров, да масла.
Ёж, обращаясь к корове: Милая корова, дай мне молока. Отнесу его я Насте Пасха так близка! А еще ты дай мне масла, Чтобы Насте встретить Пасху! Спасибо!
Вед.ребенок : Мышки полёвки зерна мешочек приготовили…, она, ведь, не раз от холода зимой их спасала.
Мышки: Настя, добрая душа, до чего ты хороша! Вот тебе припасы, чтобы встретить Пасху! Мы тебя благодарим и кулич испечь велим!
Вед.ребенок: Зайцы припасами не богаты были, к медведю побежали, меда бочонок выпросили.
Зайцы: Настя, добрая душа, до чего ты хороша! Вот тебе припасы, чтобы встретить Пасху! Мы тебя благодарим и кулич испечь велим!
Вед.ребенок: Все друзья настины пришли к ней в тот день, все продукты необходимые ей принесли. Самого главного не было у Настиньки… яиц для кулича, да для писанок. Не знал ни кто, где взять яйца для Пасхи. Сели думать.
Говорит друзьям Настенька: А если мы всего понемногу соберем, да в деревню отнесем, может поделится кто? Вед.ребенок: Собрали и стали думать, кто в деревню пойдет, за яйцами. Оказалось, что деревенские жители не любили ни зайцев, ни мышей, они посадки зимой подгрызали. Ёжи сами от всего дрожали, а белки и бегать то не умели, только с ветки на ветку перепрыгивать. Решили сороку попросить, она ведь всем о Настином горе сообщила.
Сорока согласилась и полетела. Летит, мешок с продуктами в клюве держит.
Увидела ее лиса, спрашивает: Чего й то ты, сорока, в клюве держишь, тяжело, небось?
Вед.ребенок: Сорока молчит, летит.
Лиса: Сорока, не знаешь, Настя Яйца нынче красить будет? Люблю я яички Пасхальные!
Вед.ребенок: Сорока услышала про Настю, клюв раскрыла и обронила мешок с продуктами. Схватила мешок лиса и побежала в лес, чтобы посмотреть на его содержимое. Бежит, назад не оглядывается. А сорока, перепуганная до смерти, кричит на весь лес о том, что с ней случилось.
Сорока: Ой, беда, беда, помогите!
Услышал сороку волк: Чего белобока орёшь на весь лес? Али болит чего?
Сорока: Сердце щемит, милок! Лиса рыжая меня обхитрила, а я, отвлеклась, и теперь не знаю, как быть. Говорила мне мама в детстве, не отвлекаться, когда что - то важное делаешь, а я не слушала.
Говорит сороке волк: Не трещи, пернатая, помогу я тебе! Догнал волк лису, пригрозил ей судом лесным.
Волк : Рыжая, совсем страх потеряла? Куда тебе этот мешок? Съестного там мало, а, если поможешь яиц раздобыть, может Настя тебя куличом пасхальным угостит! Хватит всех обижать, пора дружить со всеми. Вед.ребенок: Одумалась лиса. Вернула мешок с припасами волку, а волк его сороке отдал, да до деревни проводил. Отдали мешок с продуктами бабушке в деревню. Положили его в курятник, а, поскольку, сорока сама птицей была, то с курами она быстренько договорилась. Дали куры яиц лукошко, да послали свою подружку КоКо проводить сороку до дома Настиного, чтобы посмотреть, не обманула ли болтливая сорока их.
Вед.: Собрались все гости у Настиньки дома, а Настя торопится, зернышки пшеничные в ступке толчет, муку делает. Замесила тесто, пышное, ароматное! Поставила кулич в печь, а сама чай греет, стол сервирует. Не успела оглянуться, как на столе писанки крашеные появились. Удивилась Настя, а это гости ее порадовали. Пока Настя кулич стряпала, покрасили друзья яйца, которые курочка принесла. Радуются все, христосятся!
Настя (держит кулич): Христос воскресе!
Гости: Воистину воскресе!

Весной 2017 года детский коллектив анимационной студии "Мультфильм" из города Улан-Удэ под руководством педагога Литвинцевой Марины Николаевны по этому сценарию снял замечательный мультфильм, который Вы можете здесь посмотреть.

Как на той да на неделе

Была Пасха – день веселья.

Пост мы дружно провожали,

Пасху куличом встречали!

Кто яйцо друг другу дарит,

Счастлив целый год бывает!

Счастья всем вам я желаю

И на сказку приглашаю!

Действующие лица (куклы-бибабо): Курочка, Петух, Зайчик, Лиса.

Оборудование: корзиночка с крашеными деревянными яичками для Курочки; фонограмма колокольного звона и пьесы «Воскресное утро»; пасхальные яйца для детей.

Звучит спокойная русская народная медодия. На ширме появляется Курочка с корзиной яичек.

Курочка. Ко-ко-ко, ко-ко-ко!

Солнце светит высоко.

Светлый праздник настает,

Радуется весь народ.

Пасха светлая настала!

А я тоже постаралась –

Яички расписные,

Красивые такие

Приготовила Курочка

И понесла по улочке.

Кого встречу – подарю,

Всех яичком одарю.

Солнце, в небе ярче сияй,

Дорогу в город освещай!

Релаксационная мелодия со щебетом птиц. Курочка идет вправо, с левой стороны появляется Петух.

Петух. Курочка, ку-ка-ре-ку!

Отвечай-ка Петуху:

Ты куда одна пошла?

И меня не позвала?

Курочка. Несу я корзинку яичек

Кого встречу – подарю,

Всех яичком одарю.

Петух . Пойдем, тебе я помогу,

Твою корзину понесу,

Ведь всем известно: петухи –

Отличные помощники.

Мы за порядком наблюдаем,

Лениться вам не позволяем

И всех разбудим поутру,

Лишь закричим «Ку-ка-ре-ку! »

Звучит русский народный наигрыш. Петушок и Курочка идут вправо. Петушок несет корзинку. Вдруг куст перед ними начинает шевелиться.

Курочка : Ох, Петя, что-то я боюсь!

Петух: Ну, что ты, милая, не трусь!

Ведь я – защитник твой, ко-ко!

Курочка: Не отходи ты далеко (прячется за Петуха).

Из кустов появляется Зайчик.

Зайчик. Простите, что вас напугал.

От страха сам в кустах дрожал.

Вы песню пели очень громко

И напугали так Зайчонка.

Петух: Да ладно, серый, не дрожи.

Ты лучше весело спляши.

Сегодня праздник светлый – Пасха.

Курочка: Ну, потанцуй скорей, будь ласков!

Зайчик: Эх, ладно, так и быть, спляшу!

А вы подпойте, я прошу!

Исполняется песня В. Карасевой «Зайчик» (в финале песни Зайчик пляшет)

Зайчик: А вы направились куда?

Уж не стряслась ли где беда?

Курочка : Несу я корзинку яичек

Для деток, для мишек и птичек.

Кого встречу – подарю,

Всех яичком одарю (дарит яичко Зайчику).

Зайчишка, вот тебе одно,

Смотри, расписано оно.

Зайчик: Как яйцо красиво!

Курочка, спасибо!

Можно, с вами я пойду,

Нести корзину помогу?

Курочка: Втроем дорога веселей.

Пойдемте, милые, скорей.

(Петух, Курочка и Зайчик уходят. Появляется Лиса).

Лиса : Известно каждому: лисицы

Плести интриги мастерицы.

Сказала сплетница-сорока,

Что курица тут недалеко.

А курочкины потроха

Вкуснее даже, чем уха.

Сейчас открою вам секрет.

(говорит шепотом)

Поймаю куру на обед.

За ширмой слышатся кудахтанье и петушиный крик.

Лиса : Больной, несчастной притворюсь

И куру у пенька дождусь.

Лиса ложиться около пенька и стонет. Появляются Курочка, Петух и Зайчик.

Лиса: Ой, больно, больно! А-а, а-а!

Я лапу заднюю сломала-а-а-а.

Курочка: На помощь я к тебе бегу,

Сейчас, Лисичка, помогу!

Зайчик: Не надо, не ходи, постой!

Лиса всегда бывает злой.

Небось, прикинулась опять.

К ней подойдешь, тебя же – хвать!

Петух: Послушай, курочка, он прав!

Ведь у Лисы ужасный нрав:

К ней только в лапы попадешь,

И никуда ты не уйдешь.

Лиса стонет.

Курочка : Но ей же больно! Она плачет!

Простите, я не могу иначе:

Перевяжу ей лапу я.

Вы подождите здесь, друзья!

Курочка подходит к Лисе. Лиса вскакивает и хватает её. Курочка вырывается.

Лиса : Ха-ха! А вот и мой обед!

Вкуснее куры в мире нет!

Курочка: Ах, помогите, помогите!

Из лап Лисы меня спасите!

Петух и Зайчик наступают на Лису.

Петух: Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

Вот шпорами как засеку!

Зайчик: Я хотя, Лиса, и трус,

Но сегодня не боюсь!

Лапами застучу,

По спине замолочу!

Петух, Зайчик : Берегись, Лиса!

Уходи от нас в леса!

Лиса отпускает Курочку и отходит в сторону.

Курочка: Как не стыдно! В праздник Пасхи

Надо подарить всем ласку.

Надо доброй, нежной быть,

Надо всех вокруг любить!

Лиса: Я прошу вас, извините!

Хитрую лису простите!

Курочка: Я прощаю, так и быть!

Надо зло навек забыть.

Лиса: Вот спасибо! Как я рада!

Это лучшая награда!

Не гоните меня прочь.

Очень вам хочу помочь.

А вы направились куда?

Уж не стряслась ли где беда?

Курочка : Несу я корзинку яичек

Для деток, для мишек и птичек.

Кого встречу – подарю,

Всех яичком одарю (дарит яичко Лисе)

Лисичка, вот тебе яйцо.

Смотри, расписано оно.

Лиса: Курочка, тебе спасибо!

До чего ж яйцо красиво!

Впереди я вас пойду.

В город к детям приведу!

Исполняется песня «Пасха» М. Лазарева.

Курочка: Вот пасхальные яички!

Детки, получайте!

А вы, Зайчик и Лисичка,

Петя, раздавайте!

Детям раздают крашеные яички. Звучит пьеса «Воскресное утро».

Литература: «Праздники в детском саду» М. Ю. Картушина