Действие второе. Архив материалов
– Чего с ней церемониться, – не унимался мужчина. – Пусть покорчится от страсти, сразу все станет ясно.
– Я говорю – нет! – решительно сказал претор. – Сперва надо доказать, что она рабыня.
Претор пристально посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на Улафи:
– Боюсь, придется нам ее отпустить.
– Нет! – воскликнул Улафи.
– Подождите! – крикнул кто-то. – Варт идет. Блондинка отчаянно замотала головой. Через толпу действительно пробирался не кто иной, как Варт.
– Знаешь ли ты эту девушку? – спросил его претор.
– Естественно, – ответил Варт. – Это рабыня. Ее продали вчера вечером вот этому капитану. – Он показал на Уяафи. – Я получил за нее серебряный тарск.
Претор кивнул стражнику, и тот коротким ударом повалил девушку на колени. Она находилась в обществе свободных мужчин. Стражник пригнул голову беглянки к ногам и крепко зафиксировал ее ремнем. Потом одним движением сорвал с нее лохмотья самки урта, которые она украла у Саси.
– Рабыня передается в собственность Улафи из Шенди, – объявил свое решение претор.
Раздались одобрительные крики, присутствующие захлопали. На Горе аплодируют, ударяя правой рукой по левому плечу.
– Благодарю, претор, – произнес Улафи, принимая бумаги.
– Рабыня! – завопила предводительница шайки самок уртов.
– Рабыня! Рабыня! – подхватили ее подруги, после чего все четверо набросились на белокурую беглянку и принялись нещадно ее пинать и колотить. – Подумать только, она посмела вместе с нами вылавливать помои, а сама была рабыней!
– А ну, назад! – рявкнул претор. – Назад, кому говорю! Или сейчас всех закую в ошейники!
Девушки отступили, с ненавистью глядя на несчастную.
Блондинка, похоже, окончательно пала духом. Теперь ей хотелось только одного: чтобы все наконец оставили ее в покое.
– Капитан Улафи! – сказал претор.
– Слушаю! – отозвался Улафи.
– Заклеймите ее до своего ухода.
Стражники тут же притащили тяжеленные кандалы. Пойманную беглянку развязали. Улафи самолично приподнял ее стройную ножку, в то время как помощник открыл кандалы. После того как ноги девушки были продеты в полукруглые отверстия кандалов, верхнюю половину надвинули на нижнюю и накрепко затянули огромные болты.
Стражник отпустил белокурую варварку, и она беспомощно замахала руками. В таких кандалах она не могла сделать и шага. Опасно было и наклоняться в стороны.
– Принесите ятаган, – распорядился Улафи. Приказание было исполнено, после чего капитан поднес к лицу девушки тяжелое сверкающее лезвие.
– Ты поняла, что не имеешь права убегать? – грозно спросил он. – Нельзя убегать!
– Нет! Нет! – испуганно замотала она головой.
Он зашел сзади и приложился ятаганом к ее ногам. – Нет! – В истерике девушка принялась кричать по-английски. – Я никуда не убегу! Клянусь!
Улафи передал ятаган стражнику, вытащил кинжал, приставил его к горлу блондинки, потом показал на претора и спросил:
– Каджейра?
Несколько минут назад она солгала претору, отрицательно ответив на этот вопрос.
– Каджейра или нет? – угрожающе повторил Улафи.
– Да! Да! – отчаянно закивала девушка. – Ла каджейра. – Похоже, на этом ее познания горианского заканчивались.
Улафи поднес кинжал вначале к ее уху, потом к носу, потом к другому уху.
– Пожалуйста, не калечь меня! – запричитала девушка. – Я солгала! Мне очень стыдно. Я – рабыня! Рабыня! Ла каджейра!
Улафи молча засунул кинжал в ножны. Девушка поняла, что за побег ей могут отрубить ноги, а за вранье отрезать уши и нос. Конечно, она по-прежнему оставалась невежественной дикаркой, но кое-что она уже узнала.
– Снять кандалы! – приказал Улафи.
Болты раскрутили, и рабыня едва не рухнула на землю.
– Связать, хорошенько выпороть и отвести в кузню.
– Если хочешь, можешь пойти со мной, – сказал он, обращаясь ко мне.
Мы дошли до кузни, где извивалась на цепи от боли только что заклейменная рабыня, бывшая леди Саси. Если ее не купят в ближайшее время по цене клейма, ее отведут на городские платформы, туда, где Центральный канал впадает в Тассу. Много за нее не дадут нигде, хотя девчонка она красивая. Увидев меня, рабыня попыталась прикрыть наготу и отвернуться. Странно, неужели она не почувствовала, как ее заклеймили?
– Разогрей железо! – сказал Улафи кузнецу.
– Тал, – произнес кузнец, обращаясь ко мне.
– Тал! – ответил я.
Тем не менее он кивнул своему помощнику, парнишке лет четырнадцати, и велел ему раздуть угли. Тот схватил меха и принялся раздувать пламя. Из раскаленных углей торчали рукоятки шести клейм.
Я выглянул из дверей кузни. Ярдах в восьмидесяти от нас уже начиналась экзекуция. Девушка стояла на коленях, привязанная к позорному столбу. После первого удара она дико завизжала, потом лишь извивалась и стонала. Похоже, она не поняла, что ее будут пороть. Мимо, не обращая на происходящее особого внимания, сновали горожане. Воспитание рабыни на Горе – дело привычное.
– У меня есть пять клейм, – сказал кузнец. – Стандартное клеймо каджейры, Дина, Пальма, знак Трева и знак Порт-Кара.
– Нам надо заклеймить простую рабыню. Думаю, лучше всего подойдет знак каджейры.
Между тем девчонку уже выпороли. Самостоятельно идти она не могла, поэтому матрос с корабля перебросил ее через плечо и донес до кузни. Блондинка была в полуобморочном состоянии. Думаю, до этого дня она и понятия не имела о том, что может сделать простой кнут.
К слову сказать, порка была короткой и щадящей, вряд ли больше десяти – пятнадцати ударов. Вообще порка имеет огромный смысл. После нее рабыня всеми силами старается угодить хозяину.
На корабле Улафи начали поднимать паруса. Моряки заносили на палубу невольничью клетку и шест.
Матрос сбросил белокурую варварку на пол кузни. Кузнец тут же ее поднял и уложил на козлы для клеймения. Руки девушки легли в специальные поручни, где их прочно зафиксировали ремнями. Ноги прикрутили к вращающейся платформе.
– Левое или правое бедро? – поинтересовался кузнец.
– Левое, – ответил Улафи. Обычно клеймо ставят на левом бедре. В исключительных случаях клеймят правое или низ живота слева.
Кузнец повернул вращающуюся платформу так, чтобы нам было лучше видно левое бедро женщины. Оно было просто великолепно. На таких бедрах клейма смотрятся особенно красиво. Кузнец закрепил платформу, обеспечив абсолютную неподвижность всей конструкции.
Я посмотрел в округлившиеся от ужаса глаза блондинки. Похоже, она не понимала, что происходит.
Кузнец вытащил из жаровни клеймо, показал его девушке и произнес:
– Еще чуть-чуть. – С этими словами он засунул клеймо обратно.
Я усмехнулся. Она пыталась бежать. Потом солгала претору. И никто не побеспокоился отрубить ей ноги, нос и уши. К ней проявили невиданное милосердие. Ее всего-навсего выпороли. С другой стороны, невежественная варварка не сознавала всей тяжести своих проступков. Надеюсь, теперь она поймет, что на Горе надо вести себя как положено. В следующий раз так легко ей не отделаться.
– Она многое пережила, – заметил я.
– Понятно, – кивнул кузнец. – Не волнуйся, железо она почувствует.
Он схватил девушку за руку и весьма грубо встряхнул ее, после чего залепил две увесистые пощечины. Она застонала.
– Можно? – спросил я, кивая на ведро с водой в углу кузни.
– Конечно, – отозвался он.
Я вылил ведро ей на голову. Девушка зафыркала и забилась в судорогах. Потом она испуганно уставилась на меня. Взгляд ее был уже ясен. Постепенно к ней начала возвращаться боль после перенесенной порки. Но шок миновал. Рабыня пришла в себя. Она полностью отдавала отчет в происходящем и была готова к клеймению.
– Клеймо готово, – объявил кузнец и продемонстрировал замечательное клеймо, раскаленное до яркого белого цвета. Улафи бросил кузнецу медный тарск и сказал:
– Если не возражаешь, клеймо поставит мой приятель. Я посмотрел на него. Он улыбнулся.
– Ты ведь, кажется, кузнец? – насмешливо спросил капитан.
– Может быть, – улыбнулся в ответ я.
– Судно готово к отплытию, – доложил заглянувший в кузню первый офицер.
– Хорошо, – кивнул Улафи.
Я натянул кожаные перчатки и принял из рук кузнеца раскаленное клеймо. На мне была одежда кузнеца, и он не сомневался, что я принадлежу к его касте.
Улафи пристально следил за моими движениями.
Я поднес клеймо к лицу девушки, чтобы она смогла хорошенько его разглядеть.
– Нет, нет, – застонала она. – Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне этим.
Женщинам обязательно демонстрируют раскаленное клеймо, чтобы они оценили его силу, жар и значимость.
– Умоляю, не надо! – закричала она.
Я посмотрел на нее. До сих пор я не воспринимал эту девчонку как агента кюров. Я видел в ней обыкновенную красивую женщину, которую неплохо было бы обратить в рабство.
Она попыталась вырваться. Девушка могла пошевелить руками и верхней половиной тела. Бедра были закреплены намертво. Конструкция козел предусматривала полную неподвижность бедер в момент нанесения клейма.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала она в последний раз.
Я заклеймил ее.
– Отличная работа, – похвалил Улафи.
Девушка повизгивала от боли, когда кузнец развязал ее руки. Улафи тут же надел на блондинку наручники. Едва кузнец развязал ее бедра, как она бессильно повалилась на пол кузни. Улафи грубо поднял девчонку за волосы и надел на шею ошейник, который тут же забил стальными заклепками. Ошейник был украшен пятью пальмами и гербом Шенди: кандалами и ятаганом.
– В клетку и на корабль, – распорядился Улафи.
Матросы немедленно исполнили приказ.
Теперь она никуда не убежит. Я облегченно вздохнул. С ее помощью я смогу выйти на Шабу, географа из Ананго, исследователя экватора. В моей сумке лежали записки к банкирам Шенди, а также фальшивое кольцо, которое находилось при девушке в момент ее пленения.
– Спасибо, что заклеймил рабыню, – сказал Улафи.
– Пустяки, – отмахнулся я.
– Нет, правда, ты поставил ей отличное клеймо. Со временем она это оценит. Я пожал плечами.
– Капитан, – произнес я.
– Я хотел бы сесть на ваш корабль.
– Добро пожаловать, – улыбнулся он.
– Спасибо.
– Это обойдется тебе в серебряный тарск.
– О, – произнес я.
– Я купец, – пожал он плечами.
Я вручил ему серебряный тарск и повернулся к кузнецу:
– Желаю тебе удачи.
– И я желаю тебе удачи, – ответил он.
Хорошо, что мне доводилось клеймить женщин раньше.
Выйдя из кузни, я увидел бывшую самку урта по имени Саси. Руки женщины были скованы перед грудью, на шее висел ремень.
– Не продали? – спросил я сопровождающего ее человека.
– Да кому она нужна? – раздраженно ответил он. – Бывшая самка урта. Вот, веду на городской аукцион.
Маленькая темноволосая рабыня посмотрела на меня и отвернулась.
– Сколько ты за нее хочешь? – спросил я. Девушка испуганно затрясла головой.
– Клеймение обойдется в медный тарск, – проворчал сопровождающий.
Я бросил ему монету.
– Забирай, она твоя. – С этими словами он развязал ее руки и снял ремень с шеи.
– На колени, – приказал я.
Девушка опустилась на колени, после чего распростерлась на земле и прошептала:
– Я твоя, господин.
Я приказал ей подняться, снова связал руки и вытащил из сумки заранее приготовленный ошейник.
– Нет, – покачала она головой.
– Здесь написано: «Принадлежу Тэрлу из Телетуса».
– Да, господин, – прошептала она.
После этого я надел на нее ошейник. Рабыня мне не помешает. Она послужит лишним доказательством тому, что я кузнец из Телетуса. Правда, я собирался купить девчонку в Шенди, но ждать не было смысла. Надпись на ошейнике должна успокоить Улафи, который показался мне смышленым и подозрительным человеком. У моей рабыни именной ошейник. Какие еще нужны доказательства моей порядочности?
– Есть ли при ней какие-нибудь документы? – спросил я.
– Никаких, – покачал головой сопровождающий. – Хватит клейма и ошейника.
– Ладно, – кивнул я и повернулся к рабыне: – Видишь вон тот корабль?
– Вижу, – ответила она.
– Беги туда со всех ног и скажи, чтобы тебя посадили в клетку.
– Хорошо, господин. – Рабыня побежала к пристани.
Я забросил сумку за плечо и неспешно пошел в ту же сторону. Когда я поднялся на палубу, девчонка уже сидела в крошечной клетке. Рядом с ней стояла клетка с белокурой дикаркой.
– Ты! – зашипела она, увидев блондинку. Моя рабыня сразу же узнала девушку, которая стянула с нее тряпье самки урта, когда она лежала связанная со своим напарником Тургусoм из Порт-Кара, ожидая прибытия стражи. – Каджейра!
В глазах блондинки заблестели слезы. Стиснув кулачки, она с ненавистью посмотрела на соседку и презрительно произнесла:
– Сама каджейра!
– Отдать швартовы! – прозвучала резкая команда.
Матросы уперлись шестами в дно, выводя «Пальму Шенди» из гавани. Ветра не было, паруса свисали с мачт.
Старший офицер отдавал команды. Капитан судна Улафи стоял на мостике.
– Готовы, – доложил второй офицер. Матросы подняли весла.
– Пошли! – скомандовал второй офицер, исполняющий обязанности старшего весельной группы.
Длинные весла опустились в зеленую воду Тассы, корабль медленно заскользил по волнам в сторону открытого моря. Легкий ветерок со стороны Порт-Кара наполнил паруса.
– Суши весла! – скомандовал второй офицер.
Я следил, как медленно растворяются в дымке очертания Порт-Кара. Над нами простиралось безоблачное голубое небо.
Потом я подошел к клетке с приобретенной рабыней.
– У меня нет имени, – произнесла девушка. Последнее было правдой: имени у нее не было, как у табука или самки верра. Я ее купил и до сих пор никак не назвал.
– Тебя зовут Саси, – объявил я.
– Да, господин, – склонила она голову. Ее и раньше так звали, но теперь это будет ее невольничье имя.
Ко мне подошел второй офицер, уже освободившийся от обязанностей старшего весельной группы.
– За провоз живности дополнительная плата, – объявил он, указывая на клетку. – Медный тарск.
– Разумеется, – ответил я и вручил ему деньги.
В соседней клетке сидела на коленях агентесса кюров – связанная голая женщина. Я посмотрел на свежее клеймо на обожженном бедре. Это было маленькое, четкое, аккуратное и глубокое клеймо, по которому любой человек поймет, что перед ним рабыня.
Улафи, купец и капитан, гордо прохаживался по мостику.
Я подошел к борту. Над моей головой хлопали тяжелые паруса, поскрипывали мачты, канаты и веревки. Я с наслаждением вдыхал пьянящий свежий запах сияющего моря Тассы. Какой-то матрос затянул песню Шенди, другие тут же ее подхватили.
Порт-Кар скрылся из виду.
МЫ ПЛЫВЕМ В ШЕНДИ
– Леча! – крикнул второй офицер над ухом белокурой дикарки. Она тут же вскинула голову и протянула руки для связывания.
Девушка стремительно развернулась на месте, упала на колени, широко развела бедра и опустилась на спину. Это была поза рабыни для наслаждений.
– Суда, каджейра!
Она выпрямила ноги и широко развела их в стороны.
– Бара, каджейра!
Она перекатилась на живoт, слегка приподнялась и скрестила ноги для связывания.
– Хорошенькая, – заметил Улафи и отвернулся.
– Да, – кивнул я.
– Суда! – скомандовал офицер. – Бара! Наду! Леча! Наду! Бара! Суда! Наду!
Девушка задыхалась. В глазах ее стояли слезы. Один раз она уже получила удар кнутом – за то, что поменяла позу недостаточно быстро и грациозно. Еще раз ее огрели, потому что она замешкалась, припоминая, что надо делать.
Путешествие в Шенди довольно утомительно и даже при попутном ветре занимает не менее нескольких дней.
– Думаешь, из нее выйдет толк? – спросила Саси. Она стояла рядом со мной и ела ларму.
– Посмотрим, – пожал я плечами. – Время еще есть. Как продвигается дело с горианским?
– Я стараюсь, – ответила Саси. – Но варварки ужасно тупые.
По просьбе Улафи я поручил ей заниматься с землянкой горианским языком. Саси восприняла задание с большим воодушевлением. Каждый день она по нескольку часов простаивала над блондинкой с кнутом в руке и безжалостно стегала ее за малейшие ошибки. Иногда Улафи заглядывал на их занятия и бросал землянке кусок торта или сладкого пирога. Девушка благодарно падала на палубу, целовала его ноги, после чего позволяла себе прикоснуться к еде. Она тут же предлагала угощение Саси, которая неизменно забирала большую часть.
– Благодарю, госпожа, – говорила землянка, когда Саси отдавала ей ее долю. Потом она уползала в свою клетку, хорошенькая беззащитная рабыня. Только там она могла наконец проглотить первый кусочек. Я заметил, что девушка никогда не съедала все сразу, а пыталась как можно дольше растянуть удовольствие.
Если мужчине прислуживают несколько женщин, принято назначать первую, или главную, рабыню. Другие девушки относятся к ней как к госпоже. Подобным образом удается избежать ненужных склок. Между девушками идет постоянное соперничество за право быть назначенной первой. Как бы то ни было, получив власть, они стараются распорядиться ею с умом и осторожностью, ибо настоящий господин может в любую минуту сместить первую рабыню. Я постоянно меняю первых девушек в своем доме и глубоко убежден, что старшей рабыней может стать только рабыня горианского происхождения. Мне в голову не придет назначить на эту должность землянку. Землянки должны быть рабынями рабынь.
Я посмотрел на блондинку. Она застыла на коленях в той позе, в которой оставил ее второй офицер.
– Я ее ненавижу, – произнесла Саси.
– Почему?
– Бестолковая, тупая тварь.
– Ей многое дается с трудом, – согласился я. – Не забывай, что она варварка.
– Просто бестолковая, – повторила Саси.
– Не думаю, – покачал головой я.
– Она делает всю ужасно медленно.
– Это не значит, что она тупая, – сказал я.
– Ужасно медленно, – вздохнула Саси.
– Она учится, – сказал я.
– Она всегда будет тупой, неуклюжей и неповоротливой рабыней, – раздраженно произнесла Саси.
– Может быть, – миролюбиво произнес я. – Посмотрим.
Честно говоря, на меня варварка не производила впечатления бестолковой женщины. Иногда мне даже казалось, что она схватывает все на лету. По-моему, из нее выйдет толк.
– Ты хочешь меня немного потренировать сегодня ночью, господин? – спросила Саси.
– Посмотрим, – улыбнулся я.
Я успел пройти с ней курс предварительной подготовки. Ни одна свободная женщина уже не могла сравниться с ней в постели.
Иногда ночами я забирал ее из клетки и приводил в свою каюту. Спустя несколько дней она полюбила ошейник. Интересно наблюдать, как меняется женщина.
Я посмотрел на застывшую на коленях блондинку.
Саси наслаждалась сочным плодом лармы.
Первые два дня блондинка вообще ничего не ела. Ее воротило от запаха мяса и рыбы. Для рабынь на судне готовили отдельно. Хотя по сравнению с тем, что она выловила из канала, это была изысканная пища. На третий день она съела все до последнего кусочка, вытерла пальчиками сковороду и облизала их. Увидев чистую сковородку, Улафи приказал второму офицеру начать занятия. Одновременно он попросил, чтобы я разрешил Саси проводить с ней уроки горианского.
– По-твоему, она красивая, господин? – спросила Саси.
– Да. – Я действительно считал дикарку красивой. К слову сказать, блондинка удивительно похорошела после выхода судна из Порт-Кара. Сказывались свежий воздух и регулярные тренировки под руководством опытных инструкторов.
Второй офицер освободился и снова подошел к блондинке. Он несильно ударил девушку кнутом, при этом длинная плеть намоталась на шею, и рывком поднял ее на ноги.
– Кто такая? – рявкнул он.
– Рабыня, господин.
– Что такое рабыня?
– Рабыня – это девушка, которая принадлежит господину, – заученно отвечала она.
– Ты тоже рабыня?
– Да, господин.
– Кому ты принадлежишь?
– Улафи из Шенди.
– Кто тебя тренирует?
– Шока из Шенди.
– У тебя есть клеймо?
– Да, господин.
– Почему?
– Потому что я – рабыня.
– У тебя есть ошейник?
– Да, господин.
– Какой у тебя ошейник?
– Для транспортировки, господин. По нему видно, что меня перевозят на «Пальме Шенди».
Мне показалось, что горианский язык девушки заметно улучшился за последние несколько дней.
– Для чего служит ошейник?
– Ошейник служит для четырех целей, господин. Во-первых, по нему сразу же видно, что я – рабыня. Иногда клеймо прикрыто одеждой, и этого не видно. Во-вторых, ошейник постоянно напоминает мне о моем статусе рабыни. В-третьих, по нему можно узнать, кто мой хозяин. В-четвертых… в-четвертых…
– Ну? – грозно прорычал офицер.
– В-четвертых, ошейник позволяет быстрее и легче надеть поводок.
Не меняя положения корпуса, офицер резко ударил ее ногой под ребра. Она явно промедлила с ответом. Девушка рухнула на палубу.
– Тебе нравится быть рабыней?
– Да, господин, – простонала она.
– Чего рабыне хочется больше всего? – продолжал занятия офицер.
– Понравиться своему хозяину, – без запинки ответила девушка.
– Кто ты?
– Рабыня, господин.
– Чего тебе хочется больше всего?
– Понравиться своему хозяину!
– Наду! – скомандовал он, ослабив кнут на ее шее.
Она стремительно опустилась на колени, широко развела бедра и легла на спину. В этом положении офицер ее и оставил.
– Неужели она красивее меня, господин? – спросила Саси.
– У вас совершенно разная красота, – ответил я. – Думаю, из вас обеих получатся неплохие рабыни.
– О! – сказала Саси.
Дополнительной функцией ошейника является то, что он позволяет по-разному связывать рабыню. Например, при помощи ошейника можно легко связать рабыне руки перед грудью, а можно прикрутить их прямо к шее. В ошейниках удобно связывать рабынь в большие связки. Иногда к ошейнику привязывают ноги рабыни, при этом узел, разумеется, должен находиться не на горле. Гориане связывают рабынь не для того, чтобы их удушить.
Я посмотрел на застывшую в покорной позе девушку. Думаю, если бы ей позволили отвечать честно, то на вопрос, нравится ли ей быть рабыней, она бы ответила отрицательно. А может, еще бы и разрыдалась. Между тем в том, как она опустилась на колени, уже просматривалось мастерство. Она непроизвольно вывернула бедра, оттянула пальчики и прогнула спинку. Никто ее этому не учил.
– Я тебе нравлюсь, господин? – спросила Саси.
– Нравишься, – ответил я. – Особенно после ванны.
– О господин! – воскликнула она. В первый же день после выхода из Порт-Кара я долго отмывал ее со щеткой в морской воде.
– Когда ты последний раз принимала ванну? – спросил я ее тогда.
– Год назад какая-то девчонка столкнула меня в канал. Господин брезгливый?
– В принципе нет, – ответил я, – но теперь тебе придется жить в чистоте. Ты больше не свободная женщина.
– Да, господин, – кивнула она. Саси знала, что рабыни отличаются от свободных женщин чистоплотностью, здоровьем и соблюдением правил гигиены. Неудивительно, они должны постоянно нравиться мужчинам.
Вчера блондинке в первый раз разрешили пройтись по палубе. Я подошел к ней, и она тут же опустилась на колени. Все правильно, перед ней был свободный мужчина. Я постоял над ней, она потупилась; на какое-то мгновение мне показалось, что она хочет показать мне ладони, но потом она плотно прижала их к бедрам. Я улыбнулся. В ней просыпалась женщина.
Позже я увидел ее возле главной мачты. Подойдя к мачте, я разглядел на ней царапины от ногтей.
– Мне лично нравится тренировка мехом, – сказала Саси, откусывая кусок лармы.
Блондинка застыла в позе рабыни для наслаждений. Преподаватель, судя по всему, о ней начисто забыл.
– Просто тебе не нравится, когда тебя бьют кнутом, – сказал я.
– Может, и так, – рассмеялась рабыня. – Если я буду все делать правильно, ты же не станешь меня бить? – лукаво спросила она.
– Посмотрим, – уклончиво ответил я.
– О, – произнесла она и задумалась.
Иногда Саси тренировалась вместе с белокурой варваркой. Улафи против этого не возражал. Более того, он сам предложил совместные занятия и даже не потребовал с меня дополнительной платы. С другой стороны, я тоже не стал брать с него денег за то, что моя рабыня занимается с варваркой горианским языком.
Уроженка Гора, Саси давно обогнала блондинку по всем невольничьим показателям. В принципе не было никакого смысла тренировать их вместе. Варварка до сих пор нуждалась в базовой подготовке.
Вспомнив о своих преподавательских обязанностях, Шока подкрался со стороны и резко крикнул:
Девушка стремительно исполнила команду.
– Сула! Налу! Леча! Сула! Бара! Наду! – Оставив девушку в этой позе, Шока снова удалился.
– Неплохо, – пробормотала Саси, пережевывая ларму.
– Да, – кивнул я. Несмотря на то что Саси заметно опережала белокурую дикарку, я был уверен, что та со временем ее догонит, а может, и превзойдет. Блондинка обладала завидным потенциалом.
Шока без предупреждения хлестанул ее плетью. Девушка не изменила позы, но задохнулась от обиды. Она не могла понять, за что ее ударили. С другой стороны, чтобы ударить рабыню, не требуется особых оснований. Шока рывком поднял ее за волосы и отвел к клетке.
– Можно мне сказать, господин? – произнесла она.
– Говори.
– За что ты меня ударил?
– Целуй ноги, – приказал Шока. Исполнив приказ, девушка вопросительно посмотрела на офицера.
– Потому, что мне так захотелось, – сказал он.
– Да, господин.
– В клетку.
– Да, господин.
Спустя несколько секунд он запер решетку и ушел. Рабыня опустилась на пол. Я заметил, что она смотрит в мою сторону. Затем она медленно подняла вверх ноги. В клетке было очень тесно.
– Господин, – обратилась ко мне Саси.
– Если я буду очень хорошей, мне позволят иметь платье?
– Может быть.
– Оно тебе очень понравится. К тому же у меня будет что снять перед тобой.
– Тебе очень идет ошейник, – сказал я. – Похоже, ты в нем и родилась.
– В некотором смысле так и было, – произнесла она.
– Не понял?
– Я женщина, – ответила она, откусывая ларму.
– Зачем тебе надо в Шенди? – спросил меня Улафи. Был поздний вечер. Я, по своему обыкновению, стоял у бортика и смотрел на воду.
– Никогда там не был, – ответил я.
– Ты не кузнец, – сказал он.
– Вот как? – Я удивленно поднял брови.
– Может быть, ты знаешь Чунгу?
– Который сейчас на вахте? – уточнил я.
– Да, его.
– В лицо знаю, – сказал я. Это был тот самый матрос, который обогнал меня по пути к верфи Красного Урта. Потом я видел его в помещении претора.
– Прежде чем объявили общую тревогу по случаю побега рабыни, мы предприняли собственные меры розыска, – сказал Улафи. – Мы были уверены, что без труда поймаем ее в первые же несколько минут.
– Правильно, – кивнул я.
– На варварке не было никакой одежды. Куда бы она от нас делась?
– Все правильно, – еще раз кивнул я.
– И тем не менее она скрылась, – сказал Улафи. – Она оказалась умнее.
– И это верно, – согласился я. Девчонка утащила лохмотья бродяжки и затерялась среди самок уртов. Я не сомневался, что мы имеем дело с очень умной девушкой. Теперь, когда она стала рабыней, ее ум должен послужить во благо хозяев.
– Мы очень не хотели беспокоить претора.
– Прекрасно тебя понимаю, – сказал я. – Человеку из Шенди, тем более капитану, не к лицу поднимать шум из-за пропавшей рабыни.
– Может, ты хочешь, чтобы тебя выбросили за борт? – неожиданно разозлился Улафи. – По-твоему, другому человеку это было бы к лицу?
– Разумеется, нет, капитан. Не сердись, – ответил я.
– К тому времени, как объявили общую тревогу, мы уже перерыли полгорода. Один из моих людей, Чунгу, искал беглянку в районе канала Рим. Он видел, как человек в одежде кузнеца связал двух разбойников, мужчину и женщину, которые попытались на него напасть. По его словам, он проделал это с ловкостью, которой трудно было бы ожидать от кузнеца. Потом он задержался. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы привести девчонку в чувство, изнасиловать ее и привязать к мужчине.
– Неужели? – с любопытством произнес я.
– После того как сыграли тревогу, Чунгу вернулся на корабль. Так вот, – раздельно произнес Улафи. – Человек в одежде кузнеца – это ты.
Часть первая. Начало.
Глава 1. Или как я во все это вляпался?
Спустя несколько дней. Дорога из Эбенгарда в Хла Оуд. Время ближе к вечеру. Сказать, что Сирус раздражен, это значит не сказать ничего. Сирус просто вне себя. В подобном настроении его никто не видел с того дня, когда он узнал, что после всей возни связанной с заключением союзов с племенами эшлендеров и великими домами, он все равно пойдет на штурм Красной горы в гордом одиночестве. -- Ненавижу Аргониан - Ворчит Сирус себе под нос. - Крокодилы ходячие. Это просто издевательство какое-то. - Повернувшись к плетущейся за ним с несчастным видом Лауре он добавляет. - Только не бери это на свой счет. Это я про Им-Килайя. Нет, я, конечно, много что могу понять, но не это! Ладно, я понимаю сходить в Эбенгард чтобы взять задание. Тут все в порядке. Не в первый раз. Но дальше началось! Пришел я к этому крокодилу и что он мне сказал? Я, говорит, рад, что Лаура, все-таки, нашла героя достаточно безумного для своего задания. -- Вот спасибо за комплимент! - Продолжил вспоминать недавние события Сирус. - Ладно, думаю, ругаться никогда не поздно, послушаю, что он скажет дальше. Я говорит, буду рад помочь в благородном деле спасения рабов, но неофициально, само собой. Связь с организацией аболиционистов способна разрушить всю Вашу легенду и даже поставить под угрозу Вашу жизнь. -- Ну да, как говориться, где же мне глупому самому догадаться. Нет, тут требуется совет многомудрого Им-Килайя. А кто из нас двоих догадался устроить личную встречу в самом начале задания, спрашивается? Но раз я все равно тут, то спрашиваю, зачем он меня звал. И что я слышу в ответ. - Сирус попытался плюнуть в какого-то жука на дороге. Не попал. Изрядно испорченное настроение, надо сказать, от этого не улучшилось. Вот тогда он с силой и от души поддал ногой попавшийся ему по дороге камень. Камень улетает на несколько метров вперед, а Сирус еще несколько минут прыгает на одной ноге и ругается. Камень оказался больше чем он думал. Наругавшись от души, Сирус продолжил путь. -- Сходи, говорит в Балмору. - Продолжал он вспоминать. - Ну что на это скажешь? Интересно, а откуда я, спрашивается, только что пришел? Вот я и спрашиваю это недоразумение, а зачем мне опять тащиться в Балмору, что я там забыл? И что Им-Килайя мне ответил? -- Я конечно не специалист по заговорам и тайным операциям, но у меня все же есть пара советов. - Перед мысленным взором Сирус вновь встал весьма раздражающий его, особенно сегодня, образ Им-Килайя. - Для начала Вам надо обеспечить себе прочные тылы. Так, например, у Вас нет документов подтверждающих право собственности на Лауру. Правда, половина рабовладельцев обходится совсем без бумаг считая, что наручника достаточно, но Вам не стоит брать с них пример. Так, согласно закону, если на раба не оформлены все документы, то любой представитель власти может конфисковать его в пользу государства, а затем выставить на открытые торги. Обычно эта проблема решается путем дачи взятки представителю властей, но это опасный путь. Я советовал бы Вам оформить официальные документы. У бывшего хозяина Лауры был полный набор бумаг, но как понимаете, в завещании он Вас не упоминал, и рабыню Вам не продавал. Так, что документов на право собственности у Вас нет. Правда, этот документ можно подделать, у нас есть несколько отличных мастеров, но это все равно будут фальшивки. Они, конечно, выдержат поверхностную проверку, но Вам то необходимы абсолютно надежные документы. Не хватало еще провалить задание из-за такого пустяка! Вот, что я предлагаю. Наши специалисты подготовили фальшивые документы на передачу собственности, такие как дарственная на рабыню, доверенность и все такое прочие. Используя эти бумаги, Вы сможете оформить абсолютно законные документы на право владения. Я советовал бы обратиться в Дом Хлаалу, там более склонны не замечать "неточности" в документах и более легко смотрят на взятки. Лучше всего обратиться к Нилено Дорвайн. А она живет как раз в Балморе, а легче всего ее встретить в Особняке совета Хлаалу. -- Не специалист он, кто бы сомневался. - Сирус мысленно добавил несколько весьма красочных и весьма нелестных эпитетов - Ладно, говорю, что же делать. Надо сходить, значит сходим. А как насчет денег, задание потребует расходов. Никаких проблем говорит. Вот бумага, по которой у Красиуса Курио можно получить 100 тысяч. Как будто у этого ***, можно получить хоть пару монет! Он все изводит на свои идиотские спектакли, на которые никто кроме таких же извращенцев как он и не ходит. Ну ладно, думаю, почему бы и не попробовать. Поэтому вместо Балморы мы с Лаурой отправились в Вивек. Не кажу, что это очень далеко, но все-таки немного не по пути в Балмору. -- Притащились в Вивек. Вечные толпы, шум и прочие радости крупного города. И конечно, этого Красиуса не было дома, причем довольно давно. Наконец нашел его, в каком-то кабаке. Целый день убил на беготню. И что мне сказал этот извращенец? У меня сейчас нет денег, зайдите попозже. Например, завтра. Дело было ближе к вечеру, так что решил зайти на следующий день. Хорошо хоть в большом городе снять комнату для ночлега проблем не составило. -- Пришел я к нему с утра. И что Красиус мне сказал? - Сирус вспомнил ряд званий, которыми он недавно наградил Им-Килайя, а затем добавил к ним еще несколько. Похоже, это его немного успокоило, так, что Сирус вернулся к воспоминаниям. - Ах, я не могу, ах моя голова! Зайдите чуть попозже. Сейчас я просто не в состоянии заниматься делами. Но что тут сделаешь? Не тратить же пол дня на сидение без дела. Думаю, раз все равно я в городе и делать все равно нечего, то стоит пройтись по лавкам и попробовать пристроить, что из лишнего снаряжения. Торговцы в Вивеке все таки побогаче, чем в Балморе, так что и торговаться полегче. Каким я все-таки был идиотом, что взял с собой Лауру!!! -- А почему бы Хозяину не зайти на секундочку вот в этот магазинчик? - Передразнивает Сирус голос Лауры. - А потом еще вон в тот, и в следующий бы не помешало. Оказалось что у Аргониан странное представление о времени. В среднем по два три часа на каждую лавку!!! И ладно бы она смотрела что стоящее, нет же. Обошли все магазины, что торговали всевозможными тряпками. Чуть было не затащила меня в ювелирную лавку. Хорошо хоть тут уперся, сославшись на нехватку времени, а то сидеть нам там до вечера. А что в результате? Из оружия так ничего и не продал. А что еще хуже все деньги что были, извели на всякий хлам. Что бы я еще раз.... А ладно, хватит об этом. -- Вытащил я Лауру из магазинов и пошли к Красиусу. А он, зайдите завтра. У меня сейчас нет с собой такой суммы. Вот после спектакля.... Ага, а еще можно подождать пока вокруг Вивека вырастут золотые деревья. Плюнул я на все это, и отправились в Балмору. Хоть туда добрались без проблем. В городе же все началось по новой. А вот, что тем временем думала Лаура. -- По-моему Хозяин очень раздражен тем, как идут дела. Вон как поддал ногой по тому камню. Особенно он злиться на Аргониан. Во всяком случае, два последних часа он, в основном, ругается именно на мою расу. Наверное, Лаура все-таки чем-то расстроила Хозяина, хоть он и утверждает обратное. -- Хорошо бы передохнуть. - Лаура не останавливаясь, постаралась размять немного мышцы ног. Ее рука, как бы сама собой, потянулась к бедру, но Лаура ее тут же отдернула. - Ноги от длительной ходьбы болят, спасу нет. Да еще и бедро ноет. Сейчас бы посидеть, а еще лучше полежать, где-нибудь на травке. Но стоит Лауре только об этом заикнуться, как Хозяин может переключиться с Им-Килаии на саму Лауру. Пусть уж лучше он злится на посторонних, или еще лучше на Нилено Дорвайн. Во всяком случае, вчера он по ее поводу очень громко ругался. Сказал Лаура, заткни уши, а потом где-то с полчаса рассказывал Вейну, что он про нее думает. -- Может, все-таки стоило объяснить Хозяину, что у Аргониан другое чем у него ухо, и если закрыть его руками, то все слышно практически так же? - Лаура потратила некоторое время на обдумывание этой мысли. - Нет, наверное, не стоит, зачем мне его расстраивать. А потом, Лауре не в первой слышать такие обороты речи. Впрочем, Хозяину знать об этом не обязательно. Интересно, а из-за чего он так разозлился? Может попробовать вспомнить, как все произошло, заодно и отвлекусь от мыслей о болящих ногах. Так, с чего все началось? -- Пришли мы в Балмору. Дело было вечером так, что поужинали в таверне, занесли домой покупки и спать. Утром Хозяин проснулся не свет не заря и собрался к госпоже Нилено. Хотел уйти без Лауры, но у него ничего не получилось. Он, значит, пойдет заниматься делами, а Лауре опять весь день сиди дома? Как бы не так! -- Сказала ему, что в мои обязанности входит сопровождать Хозяина, к слову это чистая правда, так что если я буду вечно сидеть дома, то у агентов гильдии рабовладельцев могут возникнуть подозрения. - Продолжила вспоминать недавние события Лаура. - На это Хозяин поворчал немного, но все-таки взял с собой. Пришли мы у Хлаалу. Нашел Хозяин Нилено Дорвайн, и тут началось! Ну, чего такого она сказала? -- Я вижу, наконец, кто-то вновь надел наручник на эту надоедливую рабыню. - Сказала Нилено Дорвайн, Хозяину увидев его в сопровождении Лауры. - А ведь я предупреждала тебя, глупое животное, не лезть ко всем со своими рассказами, доиграешься. Она, видите ли, беглая рабыня и ей нужна помощь. Ну, вот тебе и помогли! Теперь ты больше не беглая надоедливая рабыня, а обычное домашнее животное. Вот так! Благодарю Вас Сирус. Надеюсь, Вы заберете эту надоеду с собой и я, наконец, смогу спать спокойно. Смотрю, мой Хозяин начинает раздражаться, но пока молчит. -- Могу я зарегистрировать свои права на рабыню? - Спросил Хозяин. -- Конечно. - Подтвердила Нилено Дорвайн. - Только мне необходимо видеть купчую. Хозяин отдал ей бумаги, что получил от Им-Килайя и старые документы Лауры. Нилено Дорвайн некоторое время рассматривала бумаги, потом и говорит. -- Ну что же, я не вижу особых проблем. Для регистрации Вам понадобится только желание и некоторая сумма денег, особенно если учесть, что все эти документы фальшивки чистой воды. Вы готовы заплатить сто тысяч? От этих слов у Хозяина на некоторое время даже дар речи пропал. Сумма на самом деле немыслимая, за такие деньги можно абсолютно лояльно купить более сотни, таких как Лаура. Как тут не возмутиться. Вот и Хозяин спросил -- Всего сто тысяч? Что же так дешево! Может быть, Вам в придачу предложить еще и луну? -- Зачем мне луна. - Ответила Нилено Дорвайн. - Не нравится цена? Попробуйте найти, где за меньшую сумму закроют глаза на подобную липу. Но не удивляйтесь вниманию стражи. Подделка документов преследуется по закону! Вот тут то Хозяин и взорвался. Схватился за свой клинок и спрашивает. -- Я правильно понял, что мне тут угрожают? -- Я не угрожаю, а предупреждаю. - Ответила ему госпожа Нилено. - Остальные не будут так снисходительны к фальшивкам. Подделка документов серьезное преступление по законам Империи, а мой долг как гражданина проинформировать власти о подобном преступлении. Я не хочу ссориться со столь серьезным противником, но и столь явно против закона не пойду! Ну, без соответственной компенсации, разумеется! Хотите дешевле? Ну что же это можно устроить. Я соглашусь сделать все бесплатно, и даже не буду информировать власти о подделке документов, но при одном условии. Вы сделаете так, чтобы эта рабыня больше никогда не смогла надоедать мне. В Морроувинде есть древний обычай, в настоящее время правда, редко используемый, клеймить своих рабов. Я, даже, бесплатно предоставлю Вам лично клеймо, если Вы поставите это клеймо на эту надоедливую самку. Тогда, даже если ей удастся снова бежать, и она опять явится требовать от меня помощи в ее дурацком задании, то я смогу ПО ЗАКОНУ вновь одеть на нее наручники, и уж тогда я ее продам так далеко, как только смогу. Слышишь, надоедливое животное, ты больше никогда не сможешь докучать мне! Ну как, согласны, или мне стоит обратиться к властям? Если честно то я.... Ой, опять вылезло я, надо лучше следить за собой. Если честно то Лаура думала, что после этих слов Хозяин убьет госпожу Нилено прямо не месте, наплевав на все законы. Пришлось Лауре незаметно схватить Хозяина за пояс и легко потянуть в сторону улицы. Хорошо хоть, что Хозяин сразу заметил это и вышел на улицу. Там я немного подождала, пока Хозяин немного остынет, а потом постаралась разъяснить ему, что сердится тут совсем не на что. За исключением, конечно, угроз. -- Хозяин, выслушайте, пожалуйста, свою рабыню. - Сказала тогда Лаура Хозяину. - Рабыня понимает, что Хозяин совсем не хочет клеймить рабыню, но если Хозяин этого не сделает, то эта гадкая женщина способна провалить задание привлечь к нему излишнее внимание со стороны властей и гильдии рабовладельцев. Хуже того, она неплохо знает закон. Вспомните, что Хозяину говорил Им-Килайя. Она может потребовать от власти конфисковать рабыню и передать Лауру ей, как награду за бдительность. Тогда она все равно поставит на рабыню клеймо. Только это будет ее клеймо. Рабыня умоляет Хозяина согласиться с требованием Нилено Дорвайн. -- Ты хоть понимаешь, что значит рабское клеймо? - Спросил у меня Хозяин. -- Конечно. Рабыня понимает. Клеймо означает, что на территории Морровинда Лаура всегда будет рабыней. Даже если Хозяин освободит свою рабыню, первый встречный тут же вновь наденет на нее наручники. Но ведь это только в Морроувинде. Во всех остальных провинциях империи рабство запрещено и там клеймо это просто ожог странной формы и ничего более. Рабыня просит Хозяина согласиться на это условие. Спасение сотен рабов намного важнее, чем одна Лаура. Кроме всего для этого была еще одна причина, психологическая, но о ней Хозяину Лаура ничего не сказала. Врать рабам, конечно, запрещено, а вот не все рассказывать как раз допустимо. Им-Килайя как раз советовал что-то такое. Он утверждал, что в этом случае Хозяин почувствует ответственность за дальнейшую жизнь Лауры и бросить это задание он уже никак не сможет. В общем, Лауре удалось убедить Хозяина в необходимости этого шага. Правда для этого понадобилось почти два часа, и согласие отныне есть сидя за столом, а не как положено на полу у ног Хозяина. Вернулись мы в особняк Хлаалу. Хозяин коротко переговорил с госпожой Нилено Дорвайн. Взял бумаги на клеймо. Сказал. Лаура жди меня тут, а потом ушел. Вернулся он только вечером. Злой как неизвестно кто, но с клеймом. Погрузившаяся в воспоминания Лаура не замечает очередной камень посреди дороги и спотыкается об него. Мысленно вспомнив часть недавней речи Сируса, она смотрит вперед. Хла Оуд по прежнему не видно. Похоже, отдыха до Хла Оуд так и не будет. Печально вздохнув, Лаура продолжает следовать за Сирусом. -- Интересно, как у меня хватило выдержки не убить Нилено прямо на месте, - Думал я, продолжая шагать по дороге в Хла Оуд. - когда она сначала потребовала с меня безобразно огромную сумму, потом угрожала мне, а потом еще предложила идею с клеймом. Как не странно именно Лаура, которая и должна была пострадать от этого предложения и спасла Нилено. Если бы она не вытащила меня тогда на улицу, то неизвестно чем бы все это кончилось. С домом Хлаалу уж точно бы поссорился. А так под дождем я остыл как в прямом, так и в переносном смыслах. Эмоции схлынули, и проснулся разум. Вот тогда Лаура и смогла уговорить меня, что будет лучше согласиться с идеей Нилено Дорвайн, как бы дико та не звучала, чем окончательно провалить задание. В общем, я согласился. -- Не знаю, возможно, тогда я и ошибся, но теперь все равно пути назад уже нет. Теперь только вперед, хотя и очень хочется бросить все это безобразие и заняться действительно важными делами. - За спиной послышался удар сопровождаемой тихой руганью. Оглянувшись, я увидел Лауру, держащуюся за ушибленную ногу и тихо ругающуюся на камень. Да, похоже, не только у меня был тяжелый день. Надо это учесть. - Хуже всего в этой идее с клеймом оказалось то, что из-за этого я чуть было, не разругался с Вейном. Он наотрез отказался изготавливать металлическую часть клейма по тому образцу, что мне выдала Нилено Дорвайн. Еле уговорил его позволить мне хотя бы использовать его кузницу и инструменты, для того чтобы все сделать самому. А сколько потом еще пришлось выпить вместе с Вейном, пока он не оттаял! -- А ведь еще была и Гальбедир. Может быть как боевой маг она и не многого стоит, но вот в зачаровании толк знает. Чего только стоит ее кольцо электрического разряда. Довольно мощная игрушка. Хорошо, что я о нем знал и заранее запасся защитным заклинанием. Мне случалось видеть, как это кольцо на полной мощности пробивало дом навылет. Так что быть мне зажаренным не знай я заранее обо всем защитном и атакующем снаряжении Гальбедир, а также о ее ненависти к рабовладению. А так, я просто подождал пока в кольце и паре амулетов не иссяк заряд, а в рукопашном бою Гальбедир мне не соперник. -- Как только она полезла драться в рукопашную, схватил я ее покрепче за руки, и подождал, пока и она не выдохлась. - Я усмехнулся, вспоминая эту сцену. - Это же надо было придумать бить кулаком по, пусть легким, но доспехам. После этого мне еще пару часов пришлось объяснять Гальбедир, зачем мне понадобилось клеймо. Пришлось, рассказать больше чем хотел, но куда деваться. В конце концов, чем я хуже Им-Килайя? Тот же рассказывает, кому попало, о моем участие в движении аболиционистов, так почему бы и мне не ответить ему той же любезностью? Поняв, что эта вещь мне нужна для задания, Гальбедир согласилась помочь с зачарованием. Так что клеймо, представляющее собой кольцо с гравировкой и необходимым заклятием огненного удара, я получил только ближе к вечеру. Взял я эту штуковину и отправился к Нилено Дорвайн. Думал, покажу ей готовое клеймо, глядишь она от меня и отстанет. А потом, выкину эту пакость в ближайшую канаву, само собой, после того как я получу необходимые бумаги. -- Однако все оказалось не так просто. - При воспоминании об этой части дня у меня, опять, испортилось настроение. - Оказалось, что Нилено Дорвайн мало видеть клеймо в железе. Ей необходимо было увидеть это клеймо на Лауре. Наверное, Нилено Дорвайн все таки очень смелый данмер. Учитывая мое "веселое" настроение и донельзя "приятный" день, требовать от меня поставить клеймо на Лауру, было весьма смелым или очень безрассудным поступком. Я уже потянулся за оружием, но тут увидел Лауру. -- В тот момент я понял как это задание важно именно для нее. - Я остановился, делая вид, что поправляю оружие, давая возможность Лауре что начала отставать, возможность догнать меня, не ущемляя ее принципов. - Она ради этого задания сумела отказаться от всего, о чем мечтала и, судя по ее взгляду, смогла бы отказаться и от жизни, если бы это потребовалось. Как я мог после этого пойти на поводу своих эмоций и угробить дело, в которое она столько вложила? Так, что я засунул свой гнев куда подальше и начал думать конструктивно. Жизнь Лауры, несмотря на все ее неоднократные утверждения, принадлежит, в первую очередь, ей самой и если она согласна ей пожертвовать ради дела спасения рабов, то кто я такой чтобы лишить ее этой возможности? По-сути, лишить ее смысла жизни? -- Вот поэтому я сказал Нилено Дорвайн, что ее взяла. Я согласен на ее условия, но дело в том, что я понятия не имею, как и куда ставить клеймо. Как оказалось, тут нет ничего сложного. Вид клейма зависит от гравировки на кольце. Размер клейма от расстояния от клейма до тела раба. Чем дальше, тем клеймо больше. Так что мне надо просто поднести клеймо к телу Лауры и задействовать встроенную в клеймо магию. Дальше все получится само собой. -- С местом, куда надо ставить клеймо определиться оказалось намного сложнее. Нилено предложила поставить клеймо Лауре прямо на лоб, и чем больше оно будет, тем лучше. Такой подход к этой проблеме меня абсолютно не устраивал. Однако о других способах Нилено Дорвайн говорить наотрез отказалась. Так, что пришлось обратиться к другому эксперту по рабовладению. К самой Лауре. Вот что она мне рассказала: -- Хозяин, существует несколько подходов к клеймению. Основное назначение клейма пометить свою собственность. В этом случае клеймо имеет размер в диаметре не более пяти сантиметров и ставится на бедро. Такое клеймо не наносит повреждений рабу и носит, только информативное значение, а также напоминает рабу, что он такое. -- Другое клеймо, то о котором просила Хозяина Нилено Дорвайн, ставится на лоб. - Продолжила рассказ Лаура. - Такое клеймо применяют, как правило, для обозначения беглых рабов, и помимо информации несет еще и функцию наказания. К сожалению, подобное клеймо серьезно снижает цену раба, существенно уменьшая его привлекательность. Однако если Хозяин желает он может поставить такое клеймо, так как Лаура была беглой. -- Еще иногда клеймо ставят на спину и живот раба. Такой способ клеймения весьма популярен в Гильдии. - Судя по реакции Лауры, такая перспектива, нравится ей даже меньше чем клеймо на лбу. - Считается, что оно украшает раба. В этом случае размер клейма занимает почти всю спину и весь живот. Такой размер клейма требует очень глубокого проникновения в тело и, как правило, повреждает мышцы. Так, что такой способ применяют только для домашних рабов. Так как Лаура домашняя рабыня то Хозяин может поставить и такое клеймо. -- И, наконец, можно одновременно поставить все клейма вместе. Это будет означать, что Лаура беглая домашняя рабыня. Существуют и другие способы клеймения, но они неприемлемы в данном случае, так, что рабыня не будет утруждать слух Хозяина. - Лаура, закончив рассказывать, уставилась в пол, видимо, чтобы не влиять на мой выбор. Впрочем, разве у меня был выбор? В общем, выбрал я самое безобидное, из всего предложенного, и вернулся к Нилено Дорвайн. -- Прекрасно. - Сказала мне она, увидев, что ее требование, пусть не совсем, так как ей хотелось, но выполнено. - Можете больше по этому поводу не беспокоиться, все остальные дома и Империю я оповещу самостоятельно. Вот Ваши документы на рабыню, теперь это Ваша собственность по закону. Итак, столь необходимые нам бумаги были получены. Но как я уже упоминал, дело было вечером. Идти, куда-либо уже было поздно, так что мы пошли домой. Кроме того, я все равно никуда бы не пошел. Ожог на бедре Лауры вышел довольно глубоким, а так как лечить его было нельзя, то пришлось ждать, пока он заживет естественным образом. Единственное, что мог я сделать это обезболивание. Но в такой магии я не силен, так что этого заклятия хватило не так уж надолго. В храме мне помочь отказались. Оказывается, существуют какие то правила относительно клеймления рабов. С таким незажившим ожогом Лаура пойти вместе со мной не могла, а выполнять это задание без нее было как-то нечестно. Так что несколько дней мы провели в Балморе и только потом отправились на встречу с Им-Килайя. Правда, до Эбенгарда Лаура так и не дошла. Прямого телепорта туда нет, а координаты я не помнил. Так что пришлось идти пешком. Где-то последнюю треть пути мне пришлось Лауру пронести, несмотря на все протесты с ее стороны. Им-Килайя отправил нас в Пелагиад. Там я должен был найти связного гильдии работорговцев по имени Рездок. В общем, взял я у Им-Килайи бумаги оставшиеся от бывшего хозяина Лауры, и отправился на встречу. По счастью, идти туда пешком не пришлось. Координаты единственной в Пелагиаде таверны я знаю наизусть, так что мы просто телепортировались на место. В очередной раз убедившись, что Хла Оуд по-прежнему не видно, Лаура вновь погружается в воспоминания. Дальше было все еще хуже. В Пелагиаде Хозяин встретился с Рездоком. Однако проникнуть в Гильдию оказалось не так легко как мы думали. Вот как все это было. -- Здравствуйте, у Вас есть ко мне дело? - Спросил у Хозяина Господин Рездок. -- Имя Адайшан Лиларро Вам что-то говорит? - Начал отыгрывать свою роль Хозяин. -- Да, когда-то я знал Данмера с таким именем, он пропал, где-то тут около полугода тому назад. А почему Вы о нем спрашиваете? -- У меня есть информация о его судьбе. - Затем Хозяин рассказал Рездоку разработанную Им-Килайя легенду. -- Ну что же благодарю Вас Сирус. - Ответил Рездок, внимательно выслушав подготовленную легенду. - Ваша история чрезвычайно занимательна. Я признателен Вам за предложение продолжить дело Адайшан Лиларро дальше, но у нас уже работает человек в этом направлении. Поэтому я не буду отвлекать, столь незначительным заданием, такую знаменитую личность. Да могу я обратиться к Вам с небольшой просьбой? -- Конечно. - Ответил Хозяин немного растерявшись от такого поворота событий. -- Не могли бы Вы рассказать мне, о том, что действительно было на красной горе. Понимаете, я интересуюсь историей, а тут, практически, ожили старые легенды. Например, вот о.... После этого они еще некоторое время говорили на отвлеченные темы. При любой попытке Хозяина перевести разговор на интересующие его вопросы, Рездрок очень ловко менял тему разговора. Спустя полчаса Рездрок сославшись на занятость, попрощался и ушел. В общем, Гильдия не поверила Хозяину. Причем ни легенда Им-Килайи, ни способности Хозяина, так и не могли хоть как-то повлиять на решение Рездока. Гильдия никогда и никому не верит на слово. Хозяин очень расстроился. В какой-то момент времени Лауре даже показалось, что он готов бросить задание как абсолютно неосуществимое. -- Хозяин! - Сказала я ему. - Прошу Вас выслушайте свою рабыню. Лаура видит, что Хозяин опасается того, что задание будет невозможно выполнить, а сделанного назад не воротишь. Рабыня просит Хозяина не волноваться, да встреча со связным не удалась, но все равно только за последний день Хозяин сделал больше, чем Лаура за пол года! -- И что это я такого выдающегося сделал? - Поинтересовался Хозяин. - Нацепил на тебя наручник, а теперь еще и проблем с клеймом добавил. Да, великие дела! Нет, наручник можно снять, а вот с клеймом что делать? Нет, я переверну с ног на уши все храмы, но заставлю их убрать клеймо. Пусть, даже, ради этого мне и придется выполнить для храмов кучу бесплатных заданий. Я, даже, готов помириться с Ординаторами. -- Прошу Вас, Хозяин, не волнуйтесь о судьбе Лауры. Да, Лаура вновь рабыня, но Лаура и раньше была рабыней. Она провела на свободе менее полугода и за это время убедилась, что сама не может позаботиться о своей жизни. Рабыня просит выслушать ее историю. -- Давай свою историю. - Согласился Хозяин. - Теперь, все равно, спешить некуда. -- Хозяин, возможно, заметил, что у его рабыни необычная, для Аргонианки, кличка? Эту кличку Лаура получила при рождении на ферме по разведению рабов. Так что, до своего побега, Лаура никогда не была свободной. И тут столь долгожданная свобода. Лаура была счастлива! Ей никто не приказывал, что делать и куда идти, можно было исследовать мир, чего ей всегда и хотелось. У нее была богатая одежда, о которой ранее можно было только мечтать и деньги. -- И что сделала глупая рабыня? - Вспоминать эту часть истории Лауре было стыдно, но в данном случае необходимо. - Потратила половину денег на всякие безделушки, и на ночь глядя, отправилась из Эбенгарда в Пелагиад. Она забыла, что у свободы есть не только положительные стороны. Ее прошлый хозяин всегда заботился об охране рабыни от диких зверей и грабителей, так что рабыня ничего не понимает в оружии. Не успела Лаура пройти и трети пути, как на нее напал скальный наездник. -- Спасаясь от него, Лаура забежала в пещеру, где отдыхала банда грабителей. - Продолжила свой рассказ Лаура. - Они забрали у рабыни все побрякушки. Лауре еще повезло. Ее приняли за важную особу, которую будут искать, и поэтому не убили, или не сделали рабыней, а просто отпустили. Даже оставили немного денег. -- Перепуганная рабыня кинулась обратно в город. - Вот теперь начиналась основная часть, о которой и надо было услышать Хозяину. - Лаура боялась не столько потерять свободу, сколько нарушить данную себе клятву позаботиться о других рабах. Лаура стала обращаться к кому только можно в поисках помощи. О результатах Хозяин уже знает. Она даже пробовала найти наемников, но для этого нужны деньги, а их не было. Лаура попыталась обратиться к аргонианам, но оказалась, что она даже не знает родного языка, не говоря уж об обычаях. Поэтому ее не стали слушать. Решив, что с аргонианами у нее общее только тело Лаура обратилась по очереди в Империю, высшим и лесным эльфам ну и так далее. Однако никто так и не стал ее слушать. -- Когда Лаура встретила Хозяина, у нее кроме нарядной одежды больше ничего и не было. Да и ту пришлось заложить за тарелку супа. Возможно, Хозяин помнит, как его рабыня ходила переодеваться? - Заметив кивок Хозяина, вспомнившего этот эпизод, Лаура продолжила. - Оказалась, что Лаура совершенно не умеет зарабатывать на жизнь. Единственное, что она умеет, это работы по дому, да и то не все. Так Лаура абсолютно не умеет готовить. Да и кто возьмет служанкой беглую Аргонианскую рабыню, без каких либо рекомендаций и весьма незначительным набором умений? -- Постой. - Перебил Лауру Хозяин. - С чего это ты заявила, что ничего не умеешь? А кто навел порядок в доме? -- Хозяин, это умеют все. Зачем нанимать свободную служанку, которой нужно платить, если можно купить рабыню? А от знания ритуалов подачи пищи и одежды хозяину рабыней, или как изящно двигаться в кандалах, свободной аргонианке пользы и вовсе никакой. По правде сказать, если бы Лаура не встретила Хозяина, то она все равно стала бы рабыней за долги и бродяжничество. Ей уже предлагали самой продаться в рабство, выбрав, таким образом, себе хозяина, а не дожидаться насильственного обращения и продажи на открытых торгах. А это прямая дорога на поля и на этот раз до самой смерти. Так, что, предлагая себя Хозяину, в рабыни Лаура преследовала и собственные интересы. -- Так почему ты просто не попросила меня о помощи? - Спросил Лауру Хозяин, выслушав все, что я, то есть она, рассказала. - Я мог бы помочь и лично и деньгами? -- Извините за возражение, Хозяин. Рабыня никогда бы не осмелилась противиться Вашему слову, однако если Хозяин ей разрешит, то Лаура могла бы возразить.... Тут я заметила, что Сирус начинает злиться, его впрочем, как и Гальбедир, сильно раздражает, когда я так точно следую правилам. Пришлось на время забыть о правилах и начать говорить более свободно. -- Извините, Хозяин, а что бы это дало? - Продолжила Лаура. - Рабыня по-прежнему ничего не умеет делать и не способна позаботиться о своей защите. Хозяин, отправившись на задание, оставил бы Лауру одну, и у нее вновь отобрали бы все деньги. А затем арест за бродяжничество и неизбежный приговор - рабство. А так рабыня нашла себе доброго хозяина, который не отправит ее на поля и одновременно помогает Хозяину в задании. А, что до клейма, то оно обозначает лишь то, что Лаура обычная рабыня, а это Лаура уже и сама поняла. -- Но почему обязательно рабство! Я мог бы найти тебе учителей позволивших тебе приобрести необходимые навыки для жизни! Разве это не лучший выход? -- Извините, Хозяин а, сколько бы это заняло времени? Если бы Хозяин покинул Лауру, то она все равно бы потеряла все, и кончила на рынке рабов. В случае если бы Хозяин остался с Лаурой на время учебы, то прошло бы много времени, за которое или Гильдия закончила бы свою работу над проектами, или переместилась бы в другое место, где их найти было бы существенно сложнее. Рабыня не может больше рисковать клятвой! Ой! Рабыня умоляет Хозяина извинить ее. Рабыня осмелилась не соглашаться и критиковать действия Хозяина. Рабыня просит Хозяина не сильно наказывать ее. Рабыня будет наблюдать, с разрешения Хозяина конечно, за его действиями и учится. И может быть, когда ни будь, Лаура действительно будет достойна свободы. После такой речи Хозяин явно был ошарашен. Судя по всему, он не ожидал от меня такого. Не знаю, правильно ли я поступила, но, судя по тому, что после этого Хозяин выкинул из головы все мысли о провале и стал думать, как можно спасти положение, решение было вполне удачным. Переночевав в таверне, Хозяин решил обсудить возникшую проблему с Им-Килайя, в надежде, что он может, что и посоветует. Назад пришлось часть пути пройти пешком, так как телепортироваться в Эбенгард нельзя. Точнее, телепортироваться как раз можно, но вот стража герцога и охрана посольств смотрит на такие фокусы очень настороженно. И бывали случаи, когда неосторожный маг погибал раньше, чем успевал объяснить причину своего визита. Хозяин, зная, что у Лауры болит бедро, предложил отправить ее домой в Балмору, но тут мне.... Ой, опять мне! Еле-еле Лауре удалось отговорить его от этого решения. Мало ли что может сказать Им-Килайя. Вдруг он посоветовал бы Хозяину отложить выполнения задания на некоторое время или, что еще хуже и вовсе забросить его. В этом случае Лауре обязательно надо быть рядом. Однако, как оказалось, Лаура зря волновалась. Господин Им-Килайя не стал отговаривать Хозяина от задания. Наоборот сумел подсказать, как его можно продолжить. -- Вижу, Вы разочарованы. - Сказал он Хозяину. - Рискну предположить, что наш план по проникновению в Гильдию провалился. К сожалению я, как уже упоминалось выше, не специалист по заговорам, а тут требуется профессионал, пока мы совместными усилиями не завалили все дело. По счастью я знаю, где найти такого. В среде контрабандистов у нас есть тайный агент по имени Фальвис Тюнел. Его, чаше всего, можно найти в подвале "Пункта толстой ноги", что в Хла Оуд. Поговорите с ним, может, что и посоветует. Забравшись вслед за Сирусом на очередной холм Лаура, в который раз оглядывает окрестности и о чудо! Впереди можно заметить какое-то поселение. Надеюсь, что это именно то, что нам, то есть Хозяину, нужно. Еще чуть-чуть и идти дальше не будет никаких сил. Продолжение следует.
Как же женщины становились рабынями. В основном, конечно, типичными для того времени способами, т.е. с помощью естественного прироста рабского населения, обращения военнопленных в рабов, иногда удочерения подкинутого ребенка с последующим превращением в рабыню или продажи родителями своих несовершенно летних детей в рабство. Но был еще один, нетипичный способ обращения в рабство женщин. В нововавилонское время свободным женщинам запрещалось сожительствовать с мужчинами, за это они карались обращением в рабство. Очевидно, в это время в отличие от некоторых более ранних периодов свободные женщины не имели права заниматься проституцией, если она не была связана с культом. К тому же в документах упоминается выражение, переводимое как «клеймо рабыни», с указанием, что этим клеймом будут отмечены девушки, принадлежащие к сословию свободных, если они будут развратничать. Но зато жена должника, в отличие от его детей, не могла попасть в долговое рабство, т.к это не разрешалось.
Большинство рабынь состояло в браке, но брак этот мог заключаться только с разрешения хозяина. Также как и мужчины рабы, они могли выходить замуж как за рабов, так и за свободных. Причем дети от браков от рабов со свободными скорее всего становились свободными, во всяком случае если их усыновили свободные. Но, нет данных считать, что дети от таких браков во всех случаях считались свободными. Как уже говорилось выше, рабовладелец мог продавать членов семьи раба по отдельности или разделять их другим способом.
К тому же в нововавилонское время рабовладелец, естественно, мог жить со своими рабынями. Но, в отличие от предыдущего периода, имел право продать рабыню, которая родила ему детей. Если по старовавилонским законам дети хозяина и рабыни при всех случаях рассматривались как свободные, то по нововавилонским положение изменилось. Дети хозяина, не усыновленные хозяином при его жизни, по всей вероятности, после его смерти становились рабами.
Обратимся теперь к сведениям о пайках отданных в наем рабынь. Месячный рацион такой рабыни составлял 4 сут (20 л) ячменя, т.е. немногим менее 0,7 л в день. Значительной разницы между пайками свободных людей и рабов не было. Между тем, при разводе муж обязался платить жене и детям алименты продуктами. А тем женщины, чьи мужья находились на военной службе, государство также давало пайки, 1,2 л на каждую.
Одежда рабынь (как и мужчин) не отличалась от той, что носили свободные женщины. Единственным отличием была её цена – рабыни носили более дешевую.
Женщины рабыни, также как и мужчины, жили в основном в домах своих хозяев, занимая худшие комнаты. Но помимо этого они могли снимать маленькие комнатки, расположенные чаще всего на крышах жилых домов или складов. Сохранился документ DAR, 163 в котором говориться: «Гузану, сын Гимиллу, сдал на два года «рабское помещение» на крыше в аренду за 5 ½ сикля серебра в год Бел-рибе, сыну Калбы, и Анамуххи-таклак, рабыне, принадлежащей Баку. Половину серебра они должны уплатить в начале года, а остальную часть серебра - в середине года». Отсюда к тому же возможен вывод о том, что Бел-риба и Анамуххи-таклак состояли в браке (брак между свободным и рабыней).
Действия, которые рабовладелец был в праве совершать по отношению к своей рабыне.
1. Также как и любого раба, женщин рабынь продавали. Доказательством этого служит документ NBK, 175: «Бел-каблия-укин, сын Набу-этиранни, продал добровольно свою рабыню Нана-киширрат за 1/3 мины в сиклях, за согласованную цену, Набу-идти-эду-алику, рабу принадлежащему Набу-балату-эрешу, распорядителю имуществом храма Эбаббарра».
2. «Иддия, сын Син-иддина, Римут, сын Мурану, и Син-зер-ушабши, сын Шамаш-этира, добровольно продали свою рабыню Белтиму, на правой руке которой написано имя Ханнатани и на левой руке которой написано имя Иддия, сына Син-иддина, за 1 мину 18 сиклей очищенного серебра, за полную цену, Иддаху-Набу, рабу Уггия, сыну Икубу, потомка Син-икиши».(UET, ΙV, 29). Из этого документа можно сделать вывод, что клеймили не только свободных женщин, занимавшихся проституцией, но и просто рабынь. Стоит обратить внимание, что у этой рабыни стоит два клейма, одно имя бывшего хозяина (правая рука), другое – настоящего (левая рука). Нередко рабов перепродавали несколько раз в жизни, и каждый раз клеймили дополнительно, например на обоих запястьях рук одного раба. Иногда количество клейм доходило до трех.
3. Рабынь, так же как и рабов мужчин, могли закладывать за долги.
4. Еще одним действием допустимым по отношению к рабам был найм. Если мужчин рабов нанимали в основном частные лица, то рабынь нанимали храмы. В нововавилонское время была распространена храмовая проституция. В VΙΙ - ΙV вв., как и во все периоды древней истории Месопотамии, сожительство допускалось с рабынями, но уменьшать долю имущества законной жены не разрешалось, особенно если она родила детей. Кроме того, нередко рабынь отдавали внаем в публичные дома или отдельным лицам в качестве наложниц. В нововавилонское время публичный дом уже носил название «место, где познают рабынь». Приведем в пример документ Nbd 682: «если Амитию, рабыню Идти-Мардук-балату, сына Набу-аххе-иддина, потомка Эгиби, увидят с Гузану, сыном Набу-мушетик-урри, потомка Этель-Адада, он (Гузану), должен за время, (пока) он будет с нею, платить Идти-Мардук-балату оброк за нее, (а именно) по 3 сут ячменя в день». Отсюда видно, что рабынь отдавали в наем в качестве наложниц.
5. Рабыни часто входили в приданое, дарились и переходили по наследству. В документе Camb 193 сказано, что Идти-Мардук-балату, сын Бел-аххе-иддина отдал в приданое за своей дочерью 10 мин серебра, четырех рабынь и домашнюю утварь.
Чем же занимались рабыни? Рабыни не могли использоваться в качестве ремесленников, т.к. это была мужская работа. Как правило, даже многие мужчины рабы не владели ремеслами. Хотя, в документе CT ΧΧΙΙ сказано в отношении одной из рабынь, что она ткачиха. По-видимому, это случайность, потому что ткачихи были среди свободных.
Очевидно, рабыни использовались только для домашних услуг. Это в еще большей степени верно в отношении рабынь, которые по преимуществу были заняты домашними работами, особенно когда семья владела только одной - двумя рабынями, что и было характерно для большинства состоятельных людей.
Обратимся к документу CYR, 287 «Забаба-шум-уцур, сын Набу-мукин-зера, потомка начальника строителей, отдал своего сына Набу-буллитсу в распоряжение Шеббаты, рабыни, принадлежащей Шуле, за наемную плату в 4 сикля серебра в год. В этом году в месяцы аяру и ташриту Набу-буллитсу [должен выполнять] работу у Забаба-шум-уцура». Из этого документа следует, что женщина рабыня могла нанимать работников для работы на участке. Отсюда возникает вопрос – неужели женщина в Вавилонии VΙΙ - ΙV вв. до н.э. стояла на одной ступеньке с мужчинами? Так же могла владеть землей, распоряжаться имуществом? Скорее всего, нет. Вернее было бы предположить, что указанная выше Шеббата нанимала работника не для себя, а для своего хозяина.
Рабыни в это время могли быть агентами и контрагентами. Нередко рабыни занимались регулированием денежных расчетов своих хозяев с их контрагентами. Также рабыни являлись свидетелями при заключении сделок.
Яркие черты женского рабства:
· Женщины попадали в рабство традиционными путями, но было одно исключение – если женщина занималась проституцией вне храмового культа.
· Женщины рабыни могли выходить замуж, как за рабов, так и за свободных, могли сожительствовать со своим хозяином. Дети от браков свободного и рабыни становились свободными, если при жизни отец их усыновлял.
· Отданные в наем, женщины получали пайку ячменя равную пайке свободных. Если рабыня была в разводе, то бывший муж должен был обеспечивать её и её детей. Также государство выдавало продукты рабыням, чьи мужья находились на военной службе.
· Рабыни обычно жили или в доме у хозяина, или снимали «рабские помещения» на чердаках домов и складов.
· Рабынь довольно часто клеймили, ставя на запястье имя владельца. Клеймили также свободных женщин, занимавшихся проституцией и ставших рабынями.
· Рабовладельцы имели право рабынь продать, сдать внаем, заложить, подарить, оставить в наследство, отдать в приданое.
· Чаще всего рабынь нанимали в публичные дома для занятия проституцией в рамках культа.
· Рабыни использовались в качестве домашней челяди, т.к. никаким ремеслом они владели.
· Не платили налоги и не несли общественные повинности.
Рабыни могли быть агентами, контрагентами, свидетелями при сделках, могли заниматься денежными делами своих хозяев.
Документ ли "клеймо раба"?
Документ ли "клеймо раба"?
"Клеймо раба" - не документ? Под таким заголовком два года назад в нашей газете была опубликована статья Марата Тарасова о судьбе И.Молостовкина, который находился в месте принудительного содержания, фактически составлявшем единое целое с финским концлагерем в поселке Ильинском, и был оккупантами клеймен каленым железом.
После публикации статьи он все-таки получил льготу, которой добивался. Но кто мог предполагать, что эта поучительная история для его ровесников и земляков с точно такой же, как у него, судьбой получит печальное продолжение.
Вот как описывал много лет назад врач-эксперт рабское клеймо, выженное железом на бедре шестилетнего Вани Молостовкина в 1942 году: "На передней поверхности левого бедра келоидный рубец". Я сам видел это вовек нестираемое четырехугольное тавро, в центре которого латинская буква "V" - начальная буква финского слова "vanki", что в переводе означает "пленный", "раб". Но несколько лет хождений по судам, одиннадцать судебных заседаний закончились решением коллегии по гражданским делам Верховного суда Карелии под председательством Э.Пенние:
"Поселок Ильинский, где проживал заявитель с родителями, не был специально созданным местом принудительного содержания.
Решение городского суда оставить без изменения".
А передо мной архивный документ - информационная записка государственной комиссии, исследовавшей злодеяния оккупантов на территории Карелии в июле 1944 года: "В Ильинском отделении лагеря, где находилось 700 человек, 70 процентов погибло от голода, побоев, болезней, издевательств". И состоялся двенадцатый суд, на котором судья С.Коваленко вник в суть дела, назначил две судебно-медицинские экспертизы, доказавшие, что это клеймо возникло в результате термического воздействия свыше 30 лет назад, и вынес решение: "Признать И.Молостовкина узником мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период Второй мировой войны".
Казалось бы, справедливость восторжествовала не только в отношении этого человека, но и в отношении нескольких десятков людей, у которых судьба в точности совпадает с судьбой Молостовкина - и жили они в том же Ильинском в соседних домах, и клейма им сделали одновременно. Но не тут-то было! У нас, в отличие от Англии и ряда других стран, нет прецедентного права, и судебная победа одного не распространяется на людей с точно такой же судьбой.
А людей этих, клейменных каленым железом в раннем возрасте, осталось всего 38. И они, жители Ильинского и соседних деревень, обратились в Олонецкий городской суд с требованием признать их узниками мест принудительного содержания, что позволило бы им, как и их земляку Молостовкину, получить крохотную льготу в 100 рублей. Но, увы, они вступили на путь тех же судебных мытарств, которые испытал их земляк. Вот, к примеру, решение, вынесенное Олонецким городским судьей Ю.Модецким в отношении узницы К.Кобелевой: "В удовлетворении заявления об установлении факта нахождения в местах принудительного содержания...
отказать".
Господин олонецкий судья Модецкий! Пусть вынесенное решение останется на вашей совести. Объедините хотя бы 38 дел во дно: ведь судьбы этих людей зеркально схожи. Все они в судебных делах - взаимные свидетели и одновременно истцы. А вы назначаете судебные заседания им порознь, в разные часы и дни, что заставляет этих людей тратить последние деньги на постоянные поездки из Ильинского в Олонец, чтобы отстоять свои права и права товарищей по несчастью. Все они очень преклонного возраста, инвалиды, у них за плечами годы мучений и издевательств, а на левом бедре - клейма. Вы ведь знаете, что за последние несколько месяцев 6 человек из них умерло, не дождавшись вашего решения и мизерной льготы. Кто поручится, что это произошло не из-за новых переживаний.
Почему бы не устроить, учитывая все это и проявив милосердие, выездной суд в самом Ильинском?
Господин судья Верховного суда Карелии Савин! Почему вы в составе президиума Верховного суда РК (правда, после вмешательства Верховного суда России) в свое время отменили неправедное решение Петрозаводского городского суда в отношении Молостовкина и направили дело на новое рассмотрение? Видимо, поняли, что была допущена судебная ошибка. Так почему же, когда к вам поступило точно такое же дело З.Спиридоновой (З.Кобелевой), судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Карелии под вашим председательством спокойно повторяет допущенную ошибку?
Неужели необходимо новое вмешательство Верховного суда России, как было в первом случае?
Никто не сомневается в профессиональной квалификации большинства наших судей. Но как важно обладать и таким качеством, как человечность, стремление проникнуть во все тонкости судеб очень пожилых людей, облегчить их жизнь.
Ведь их мытарства и мучения видят и переживают их дети, внуки и все родственники и задают вечный вопрос: а есть ли правда на земле? Но видят ли их известные и наделенные властью земляки?
По словам адвоката О.Рыбаловой, она пыталась попасить на прием к олонецкому мэру В.Попову, чтобы попросить помощи, но напрасно. Где вы, радетели народа, депутаты олонецкие - и районные, и из Законодательного собрания? Или вам за множеством других дел некогда заняться помощью незащищенным старикам? Мне сказали, что крик о помощи вы слышали, но ни одного телодвижения не сделали. И это за месяц до выборов?