Ленинские горки. Ленинские горки Жизнь жены Саввы Морозова после его смерти

Музей-заповедник Горки Ленинские находится в десяти километрах от Москвы рядом с городом Видное. Бывший когда-то объектом идеологического воспитания музей в наши дни превратился в многопрофильный культурный комплекс, в котором сейчас каждый из посетителей может выбрать наиболее интересующую его страницу нашей истории.

В большом пейзажном парке находятся сразу четыре музея: Музей Ленина, Усадьба Горки, Музей-квартира Ленина в Кремле и Музей крестьянского быта. Кроме того, парк и сам по себе хорош, а вход в него бесплатный.

У главного входа в парк высится монументальное здание Музея Ленина. Этот каменный колосс одиноко стоит буквально в чистом поле, превращая окружающий пейзаж в фантасмагорию.

Здание построил в 1987-м году архитектор Леонид Павлов. Вход в музей обозначен величественным портиком.

Сам архитектор называл его "мой Парфенон".

Надо отдать должное стильности интерьеров и тщательно продуманному оформлению экспозиции музея.

В самом музее представлены копии документов, отражающих историю первых лет существования Советского государства. Молодому поколению будет весьма полезно познакомиться с этими материалами, ну, а у представителей старшего поколения есть возможность вспомнить навязший в своё время в зубах институтский курс научного коммунизма.

На некотором удалении от могучего здания Музея Ленина проходит длинная аллея, бывшая некогда подъездной дорогой к усадьбе Горки.

От Музея Ленина до ворот усадьбы идти придётся минут 10 - 15.

Усадьба Горки, сменившая на своём веку множество владельцев, сформировалась в конце 18-го столетия. Именно тогда на высоком берегу речки Туровка появился парк, каменный дом и два симметричных флигеля. После реформы 1861-го года усадьба начала хиреть, потом перешла в купеческие руки и превратилась просто в летнюю дачу.

Часть парка была поделена на отдельные участки, на которых были выстроены дачные дома для сдачи в наём.

Неизвестно, что бы приключилось с усадьбой дальше, если бы в 1909-м году её не купила бы Зинаида Григорьевна Морозова-Рейнбот (урождённая Зимина).

Зинаида Григорьевна, дама активная, целеустремлённая, честолюбивая и без предрассудков, сделала неплохую "карьеру". Совсем в юном возрасте дочь купца 2-й гильдии Зинаида Зимина вышла замуж за Сергея Викуловича Морозова. Брак оказался неудачным, и Зинаида Григорьевна, презрев моральные устои общества, довольно скоро развелась с супругом и сразу же сочеталась новым браком с дядей своего бывшего мужа Саввой Тимофеевичем Морозовым, одним из богатейших промышленников России. Вместе супружеская пара прожила 19 лет. После загадочной смерти Саввы Тимофеевича Зинаида Морозова унаследовала огромные капиталы, но этого богатой вдове показалось недостаточно - захотелось ей, потомственной купчихе, стать "столбовою дворянкой". Через два года вдовства, в 1907-м году, немолодая уже по тем временам Зинаида Морозова выходит замуж за московского градоначальника Анатолия Анатольевича Рейнбота. (Не надо путать градоначальника с "мэром", должность градоначальника ближе всего к современной должности начальника городского УВД).

Брак был выгоден обеим сторонам: небогатый муж получал доступ к капиталам Морозовых, а жена - вожделенное дворянское звание. Для полного счастья не хватало одного - фамильного родового гнезда, и в 1909-м году Зинаида Григорьевна приобретает Горки.

Буквально через несколько месяцев после свадьбы Рейнбот был обвинён в казнокрадстве, и началось длившееся несколько лет судебное дело. Разгоревшийся скандал лишил Зинаиду Григорьевну возможности вести бурную светскую жизнь, и всю свою неуёмную энергию она направила на обустройство усадьбы.

В ходе строительных работ все усадебные постройки и парк были стилизованы под русский классицизм конца 18 - начала 19 столетий - видимо, очень уж Зинаиде Григорьевне хотелось почувствовать себя хозяйкой настоящего "дворянского гнезда". Большинство исследователей сходятся на том, что перестройкой усадьбы занимался Фёдор Шехтель, личный друг Морозовой, автор её знаменитого особняка на Спиридоновке, но в строительной документации, тем не менее, имя знаменитого московского зодчего нигде не фигурирует.

Прежде всего был перестроен главный дом. С фасада появился портик с шестью ионическими колоннами.

Со стороны парка дом украсила лоджия с колоннами тосканского ордера.

По торцам дома были пристроены зимний сад и застеклённая веранда.

Над окнами второго этажа были помещены барельефы с сюжетами из древнегреческой мифологии.

Оба флигеля были оформлены входными портиками и торцевыми полуротондами.

За южным флигелем был построен хозяйственный двор с конюшней, каретным сараем и водонапорной башней.

Бревенчатый верх каретного сарая надстроен в 1922-м году.

Надо сказать, что свой дом Зинаида Григорьевна обустроила с наивысшим, даже по нынешним меркам, комфортом. Там были все необходимые удобства: водопровод, ванная, центральное отопление, электричество и даже телефон. Это-то, кстати, и сыграло свою роль в столь необычной дальнейшей судьбе усадьбы.

В это же время идут работы по благоустройству парка. Перед домом разбивается небольшой, огороженный балюстрадой партер. Был расчищен находящийся на средней террасе склона, оставшийся от старой усадьбы пруд. Около него появился грот. Дорожки по обе стороны партера приводят к беседкам-ротондам.

От беседок две каменные лестницы спускаются к большому пруду, устроенному в русле речки Туровка.

Большой пруд с плотиной и дамбой был выкопан в начале 1910-х г. г.

К 1914-му году все работы по обустройству усадьбы Горки были закончены.

Надо сказать, что Зинаида Морозова-Рейнбот строила не просто загородный дом, она создавала настоящую усадьбу. При новой предприимчивой хозяйке были посажены обширные фруктовые сады, построены оранжереи и большая молочная ферма (их здания существуют и поныне). Словом, обустраивалась Зинаида Григорьевна в усадьбе основательно и надолго. Вот только жизнь наша - вещь непредсказуемая.

В 1918-м году в усадьбе Горки появились новые жильцы - Владимир Ильич Ульянов-Ленин, Надежда Константиновна Крупская и Мария Ильинична Ульянова. Дом в Горках находился близко от Москвы, пребывал в отличнейшем состоянии, имел все удобства и, самое главное, телефон, а потому и был превращён в своего рода "дом отдыха".

В первый раз Ленин оказался в Горках в сентябре 1918-го года, ровно через месяц после ранения. И сама усадьба, и местность вокруг Ильичу понравились. Ленин попросил ничего в доме не трогать и не переделывать, и в течение последующих четырёх лет семья Ульяновых приезжала сюда как на дачу в выходные и в периоды отпусков. Лишь с мая 1923-го года и до своей кончины Ленин жил в Горках практически безвыездно.

Сначала из-за неисправности парового котла Ульяновы поселились в Северном флигеле усадьбы. Жилые комнаты во флигеле невелики и все оснащены печами. Разномастная мебель принесена, скорее всего, из Большого дома. В комнате Владимира Ильича стоят всего лишь кровать, письменные стол и шкаф.

Комната Крупской - больше, да и обставлена разнообразней.

Самая большая "жилплощадь" была у Марии Ильиничны.

Поначалу Ульяновы жили осенью и зимой во флигеле, а в Большой дом перебирались только летом. Крупская вспоминала: "Дом был хорошо отстроен, с террасами, с ванной, с электрическим освещением, богато обставлен... Мы привыкли жить в скромных квартирках, в дешёвеньких комнатах и дешёвых заграничных пансионах и не знали, куда сунуться в покоях Рейнбота... Лишь постепенно привыкли мы к этому дому".

Ну, в общем, привыкли и с 1921-го года жили уже постоянно в Большом доме. После смерти Ленина в Горках поселился его младший брат со своим семейством. В 1930-х было принято решение о создании в усадьбе музея, но выселить Дмитрия Ульянова так и не удалось. Дмитрий Ильич умер в Горках в 1943-м году, семью его всё-таки переселили, и в 1947-м году начались работы по музеефикации. Двумя годами позже музей-усадьба Горки Ленинские принял первых посетителей.

Зинаида Григорьевна Морозова-Рейнбот после революции никуда не уехала, прожила в Советском Союзе ещё 30 лет и умерла в 1947-м году. Так что не смогла она попасть в свой дом, если уж и не хозяйкой, так хотя бы в качестве посетительницы музея.

Надо сказать, что в годы Советской власти вся мягкая мебель в доме была накрыта простенькими холщовыми чехлами. Маловероятно, что это было вызвано заботой о сохранности экспонатов. Скорей всего, сделано это было для того, чтобы во время идеологически выдержанной экскурсии посетители не отвлекались на "посторонние предметы". Да и как было показывать похожий на кокетливый дамский будуар рабочий кабинет вождя мирового пролетариата!

Ведь пришлось бы рассказывать, что свои работы "Пролетарская революция и ренегат Каутский" и "Детская болезнь "левизны" в коммунизме" Ленин написал в окружении мещанских розочек.

Хотя напомним, что Ильич сам просил ничего в доме не трогать, видимо, его самого букетики-цветочки-финтифлюшки не смущали.

Так мебель и простояла под чехлами почти полвека. А когда в 1990-х чехлы сняли, сами музейные сотрудники так и ахнули, увидев, какие сокровища хранятся у них в музее. Вот так выглядит на старой фотографии, например, Восточный вестибюль.

А так эта комната выглядит сейчас.

И тут вдруг все осознали, что Горки - единственная в Подмосковье усадьба, сохранившаяся от и до в полной неприкосновенности!

Нам довелось побывать в Горках в середине 1990-х. Это было точно не лучшее для музея время: судьба самого комплекса висела на волоске, сотрудники, впрочем, как и подавляющее большинство населения страны, выглядели какими-то потерянными, но экскурсии по усадьбе по-прежнему водили. Вспоминая сейчас то время, очень хочется посочувствовать тем экскурсоводам, которые мужественно продолжали свою работу. Рассказывать о Ленине, то есть о том, что они знали назубок, в те времена считалось "неприличным", а про саму усадьбу они почти ничего не знали, о чём честно и сообщали посетителям. Сотрудники музея разводили руками и сокрушались, что они абсолютно ничего не знают о хранящихся в усадьбе картинах и мебели, что надо бы провести атрибуцию всех имеющихся в доме предметов интерьера, но где же взять такие огромные деньги. Сейчас, кажется, всё пришло в норму, за прошедшие годы сотрудники музея хорошо потрудились, собрав массу сведений об истории усадьбы, и теперь экспозиция Большого дома честно рассказывает обо всех его жильцах.

Внутренняя планировка старого усадебного дома при Зинаиде Морозовой была полностью изменена.

Из западного вестибюля выходит широкий коридор с колоннами.

Перспективу коридора замыкает окно, издали кажущееся картиной.

Окно находится в самом большом помещении дома - в зимнем саду.

Напомним, что эта боковая пристройка к дому появилась при реконструкции усадьбы в 1910-м году.

Видимо, зимний сад выполнял в своё время роль парадной гостиной.

Обставлен зимний сад с поистине купеческим размахом.

Стоящий здесь киноаппарат обязан своим появлением Ленину - любил Ильич на досуге кино посмотреть.

На первом же этаже дома находится и библиотека.

Книги для неё собирала Зинаида Морозова, но библиотекой с удовольствием пользовалась и вся семья Ульяновых.

Как мы уже говорили, не последнюю роль в выборе Горок в качестве резиденции Ленина сыграло наличие телефона.

Телефонная комната со старыми аппаратами сохранилась в неприкосновенности.

Неширокая лестница ведёт во второй этаж.

Кабинет Ленина (тот самый, с будуарной мебелью) мы уже показывали. А рядом - его спальня.

Столовая Зинаиды Морозовой практически не претерпела каких-либо изменений.

Большая комната в центре второго этажа в советское время имела вид траурного зала, именно в этой комнате стоял гроб Ленина.

В спальне Зинаиды Морозовой-Рейнбот внимание привлекает туалетный столик, целиком сделанный из майссенского фарфора.

В доме ещё при Морозовой были хорошо оборудованные ванная комната и бельевая.

Одна из комнат предназначалась для врачей, следивших за здоровьем Владимира Ильича.

О том, что в доме жил больной человек напоминают и инвалидные коляски.

Рассказывая о Горках нельзя не упомянуть ещё об одном ценнейшем музейном экспонате - раритетном автомобиле Роллс-Ройс, стоящем в каретном сарае.

Автомобиль для кремлёвского гаража был куплен в Англии в 1922-м году.

На петроградском Путиловском заводе автомобиль "усовершенствовали" , приспособив его для российской зимы.

На задние колёса надели гусеницы.

К передним колёсам приделали лыжи.

После смерти Ленина автомобиль не использовался, соответственно и не ремонтировался, так что все детали у Роллс-Ройса "родные".

В том же каретном сарае находятся и сани, использовавшиеся для зимних прогулок Владимира Ильича.

Каретный сарай находится в служебном корпусе усадьбы. От этого корпуса на юг, в сторону железнодорожной станции ведёт парковая аллея, получившая после смерти Ленина название "Траурная". По этой аллее 23 января 1924-го года гроб с телом Ленина был доставлен к поезду.

В самом начале "Траурной аллеи" стоит скульптурная группа С. Д. Меркурова "Похороны вождя".

В конце аллеи, недалеко от ворот парка, установлен перенесённый сюда из Кремля памятник Ленину.

За памятником находится дача, построенная в Горках ещё до того, как усадьбу купила Зинаида Григорьевна Морозова-Рейнбот.

Сейчас в этом здании размещена перевезённая из Кремля экспозиция "Музей-квартира Ленина в Кремле".

В заключении рассказа о музейном комплексе "Горки Ленинские" хочется добавить, что посещение всех музеев экскурсионное, сеансов каждый день не слишком много, поэтому посетить за один день все экспозиции, к сожалению, вряд ли удастся. Так что стоит заранее расставить приоритеты и начинать с наиболее интересного или ещё незнакомого для вас объекта.

http://www.nashi-progulki.ru/ru/list/article.php?id=3343

Обойдусь без Википедий (ну, почти), запишу то, что запомнила с экскурсии.
Итак, это усадьба, полностью сохранившая интерьеры времен своих дореволюционных хозяев. Благодаря Ильичу, конечно же. Повезло усадьбе. А выбор на нее пал из-за достаточно близкого расстояния к Москве и из-за наличия телефона прежде всего.
Но по порядку.
Иван 3 жалует эти земли Сальватору, католическому священнику, принявшему православие. Позднее тут отметились Лопухины, Дурасовы и другие знатные фамилии. Большой дом и два флигеля строятся при Писареве. После него заканчивается дворянская история усадьбы и начинается купеческая.
Сначала купцы Герасимовы начинают дробить территорию, продавая участки под дачи.
Но в 1909г. усадьбу выкупает Зинаида Григорьевна Морозова. И тут я все-таки заглянула в Википедию, потому что женщина действительно незаурядная.

Родом из купеческой старообрядческой семьи Зиминых, в 17 лет она была выдана замуж за Сергея Викуловича Морозова, также старообрядца. Через три года, Зинаида Григорьевна инициировала развод, что вообще было редкостью, а уж в среде старообрядцев - вовсе неслыханно.
Сделано это было наверняка из-за вспыхнувшего романа с родственником мужа, двоюродным его дядей Саввой Тимофеевичем. Жениться на "разводке" было еще более сложно для сторовера.
"Со слов Зинаиды Григорьевны: «Когда разъехались мы с Сергеем да пошла я по второму разу под венец… сказал родитель: „Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть“». Мария Фёдоровна (мать Саввы) встретила новость словами, которые Савва вспоминал потом с «обидой»: «Да уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия — ещё полбеды, разводка — вот что плохо»." (с)
Для любимой жены Савва строит дом на Спиридоновке:

"По случаю новоселья был устроен грандиозный бал, который долго обсуждала вся Москва. Князь С. А. Щербатов писал: «Таким интересным явлением был вновь выстроенный дворец огромных размеров и необычайно роскошный в англо-готическом стиле на Спиридоновке богатейшего и умнейшего из купцов Саввы Тимофеевича Морозова … Я с отцом поехал на торжественное открытие этого нового московского „чуда“. На этот вечер собралось все именитое купечество. Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова …большого ума, с прирожденным тактом, ловкая, с вкрадчивым выражением черных умных глаз на некрасивом, но значительном лице, вся увешанная дивными жемчугами, принимала гостей с поистине королевским величием». " (с)
Постепенно отношения супругов разлаживаются: Савва Тимофеевич ищет покоя, Зинаида Григорьевна желает блистать в свете... В 1905г. по Москве поползли слухи о сумасшествии Морозова, семья в сопровождении доктора выезжает в Европу, где Савва Тимофеевич умирает (темная история, то ли самоубийство, то ли убийство).
По духовному завещанию Морозова Зинаида Григорьевна получила основную часть наследства. К ней перешли недвижимость и ценные бумаги, она стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний.
Зинаиде Григорьевне было 38 лет.
Через два года она вновь выходит замуж - за генерал-майора свиты Его Императорского Величества Анатолия Анатольевича Рейнбота.
Большинство увидело в этом браке расчёт: честолюбивая вдова-миллионерша получала дворянство и возможность быть принятой в высшем обществе, Рейнбот — решение денежных проблем.
В 1909 году Зинаида Григорьевна продала дом на Спиридоновке предпринимателю Михаилу Рябушинскому и приобрела имение «Горки». Перестройкой усадьбы, как и прежде дома в Москве, занялся Шехтель.
К дому были пристроены зимний сад и большая летняя терраса.


Для обстановки сюда были доставлены вещи из проданного дома, а также мебель и картины из Покровского-Рубцова, имения перешедшего к старшему сыну Тимофею. В комнатах находились коллекции фарфора и прекрасная дворцовая мебель, на стенах висели картины старых и современных мастеров И. Макарова, В. Серова, И. Левитана и других. В усадьбе было обустроено образцовое хозяйство. В домах были устроены паровое отопление, электричество, водопровод.
В 1911 году Рейнбота обвинили в хищении казны, что привело к скандальной отставке. Благодаря лучшим адвокатам, которых нанимала Зинаида Григорьевна, дело удалось устроить с наименьшими потерями.
В мае 1912 года Рейнбот подал прошение в Московское депутатское дворянское собрание с просьбой внести в родословную книгу Московской губернии его жену и выдать ей документы о дворянстве. С 1914 года Зинаида Григорьевна получила право носить фамилию Резвая. С началом войны некоторые граждане, носившие немецкие фамилии, пожелали переменить их на русские. Рейнбот также подал на Высо-чайшее имя прошение о присвоении ему фамилии бабушки Надежды Павловны, урождённой Резвой, которое было удовлетворено. В 1916 году по инициативе Зинаиды Григорьевны супруги расстались.
После революции все имущество, естественно, было национализировано. Но Зинаида Григорьевна остается в России, жила сначала в Москве, позднее выехала в село Ильинское, существуя за счет продажи сохраненных драгоценностей. Умерла в 1947г., в возрасте 80 лет.

Вернемся к усадьбе.
Ленин впервые приезжает в Горки в 1918г., восстанавливаться после ранения. Позже проводит здесь выходные и отпуска, а с 1923г, после 2-го инсульта, живет уже постоянно.
Семья Ульяновых (Ильич, Надежда Константиновна и Мария Ильинична) занимали вначале флигель, обстановка дома казалась им излишне роскошной.






Но позднее, по настоянию врачей, желающих больше пространства, света и воздуха для вождя, перебрались в главный дом. Но ничего из обстановки не менялось, ничего специально для себя переделывать В.И. не позволял. На всех часах время остановлено - Надежда Константиновна лично остановила часы на времени смерти вождя.
Музейная смотрительница подчеркнула, что все, совершенно все осталось без изменений со времени Морозовой, даже дверные ручки.

Гараж. Тут Роллс-Ройс В.И., лодка, на который ему были рекомендованы прогулки и инвалидное кресло, которое не подошло В.И., но прекрасно пригодилось его брату, Дмитрию, после потери обеих ног во время ВОВ.

Дальше мы проходим в музей "Квартира Ленина в Кремле". То есть это полностью перенесенная в помещение единственной сохранившейся дачи времен Герасимовых (дача была. конечно, "наставлена", чтобы вместить зал заседаний) обстановка квартиры в здании Сената в Кремле. Перенесено это было в 1991г., когда "власть сменилась".









По дороге к зданию музея стоит гранитный параллелепипед с надписью "По этой аллее несли тело В.И.Ленина...", тут у меня в голове всплывает видение могилы Толстого в Ясной Поляне, и я вовремя одумываюсь и проглатываю едва не сорвавшийся с языка вопрос: "А где он похоронен-то?" Со смехом рассказываю Насте, та отвечает: "А я сейчас тоже на какое-то время задумалась: а действительно -где?")))

Ну и еще там и под открытым небом масса действующих выставок, и в помещениях.

А еще я после этого прочитала про Савву Морозова, посмотрела документальный фильм, планирую смотреть еще один... Увлеклась, в общем)

к сорока годам она уже трижды побывала замужем. Дважды развелась и один раз овдовела. У неё было три фамилии, а когда потребовалось перевести последнюю – иностранную – на русский язык, назвала себя Резвой. Её состояние оценивалось в полтора миллиона. Одевалась она только в парижские туалеты. С одним из её платьев связана такая история. В 1896 году на открытии Нижегородской ярмарки присутствовали августейшие гости – Николай II с императрицей и двором. После торжественного приёма церемониймейстер императорского двора сообщил мужу нашей героини о нарушении этикета – шлейф её платья оказался длиннее, чем шлейф платья императрицы. Муж был недоволен.

Однако и сам он, будучи одним из богатейших людей эпохи, позволял себе некоторые вольности – деловые документы подписывал по-царски просто "Савва". После его смерти Зинаида Морозова получила в наследство недвижимость и ценные бумаги, стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний.

Родилась Зинаида Григорьевна Зимина в семье купца II гильдии. Семнадцати лет отроду её выдали замуж за Сергея Викуловича Морозова , который зачастую предпочитал компанию друзей обществу молодой жены. Накануне Рождественского бала он уехал на охоту – Зинаида Григорьевна проявила своеволие, отправилась на бал одна. За её спиной шептались, она делала вид, что не замечает. В этот вечер она встретила Савву Тимофеевича Морозова , дядю своего мужа. Позже Савва признался, что влюбился в неё с первого взгляда.

Презрев строгости старообрядческой морали, Зинаида развелась с мужем и вышла за Савву Тимофеевича. Его мать часто повторяла: "Уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привёл... Что бесприданница твоя Зиновия – ещё полбеды, разводка, вот что плохо. Мало ли в Москве достойных фамилий, а ты Зимину взял, дочку купца второй гильдии, да ещё мужнюю жену, от племянника увел". Отец Зинаиды говорил, что ему легче было бы видеть дочь в гробу, чем второй раз под венцом.

В 1907 году Морозова снова вышла замуж

На Кузнецком мосту она встретила своего давнего поклонника – генерала , бывшего тогда градоначальником Москвы. Он прислал ей розы, она поблагодарила его, они некоторое время переписывались, потом обвенчались. был женат, но развёлся. Морозова выходила замуж третий раз, и её фамилия стала двойной. Это был союз тщеславия и расчёта: нищий обретал материальную стабильность, купчиха Морозова становилась дворянкой. обратился в Московское депутатское дворянское собрание с просьбой внести в родословную книгу Московской губернии его жену – Зинаиду Григорьевну и выдать ей документы о дворянстве. Морозова подарила мужу 380 десятин пустопорожней земли, чтобы чета была внесена в родословную книгу московского дворянства.

Новый муж не оправдал надежд. При нём взятки стали совершенно законным явлением. Если владельцы игорных домов или торговых рядов выплату задерживали, то секретарь звонил и напоминал: "Генерал просил передать, что он по-прежнему живёт на Тверском бульваре". обвинили в казнокрадстве, последовали скандальная отставка и долгий судебный процесс, высочайшим повелением бывший чудом избежала репрессий, но лишилась всех своих имений – ей приходилось продавать личные вещи и ценности. Дети умирали молодыми, внуки болели туберкулёзом, начиналась война. Зинаида Григорьевна Морозова умерла в 1947 году. Прах её покоится в семейном склепе Морозовых на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве.

P.S. Из воспоминаний Татьяны Морозовой : "Я помню, как летом 1944 года, вернувшись из эвакуации, я – маленькая семилетняя девочка, была приведена на поклон к прабабушке. Комната вся была залита солнечным светом и казалась огромной. Посередине стоял стол, покрытый белоснежной вязаной скатертью. На столе – букет сверкающих голубым, белым, розовым ирисов. В углу – плитка, на которой прабабушка варила кофе. Аромат его, ещё мне не знакомый, разносился по комнате. Тогда, в голодные суровые годы войны, мне казалось, что я попала в рай. Меня поразили какая-то величественная стать прабабушки, её нарядное светлое льняное платье и отливающие голубым волосы. Осмелев, я спросила: "А что – ты старая Мальвина из сказки "Буратино"?" – "Деточка, даже прабабке не следует говорить "старая"!" – сказала она, не улыбнувшись. "Как всё-таки со всеми нами жестоко распорядилась жизнь", – вот последние слова, которые остались у меня в памяти".

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Зинаида Григорьевна Морозова
267x400px
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Зиновия Зимина
Род деятельности:	благотворительница
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	2 сына и 2 дочери
Награды и премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке

Биография

Происхождение

Первый брак

Зинаида Григорьевна Зимина получила домашнее воспитание, увлекалась музыкой и театром.

В семнадцать лет родители выдали её замуж за Сергея Викуловича Морозова (1860-1921), который принадлежал к линии «Викуловичей» известной купеческой семьи. Его отец, Викула Елисеевич, был владельцем мануфактуры в Никольском «Т-во Викулы Морозова с сыновьями». Все члены этой большой семьи были «старообрядцы, „беспоповцы “, кажется, поморского согласия, очень твёрдые в старой вере. Все были с большими чёрными бородами, не курили и ели непременно своей собственной ложкой» . Брак не был счастливым; Зинаида Григорьевна вспоминала: «Он очень меня любил, но всегда мне говорил: „Я тебе не пара“. Он был немного странный человек, и я его любила, как друга». Такие взаимоотношения были заметны и для окружающих, одна из современниц Морозовых писала: «Не думаю, чтоб любовь была. Просто она была очень бойкая, энергичная, а он слабохарактерный, нервный очень. И очень хорош собою, волосы хорошие. Чем-то на француза походил ».

Второй брак

Знакомство Зинаиды Григорьевны с Саввой Тимофеевичем Морозовым случилось во время её первого венчания , на котором он присутствовал в качестве родственника жениха - он приходился Сергею Викуловичу двоюродным дядей; его отец, Тимофей Саввич (1823-1889), был основателем другой линии Морозовых - «Тимофеевичей», владевших Никольской мануфактурой по производству хлопчатобумажных тканей. Однажды Савва Тимофеевич отправил супругам приглашение на один из вечеров, устраивавшийся в «Клубе служащих» Никольской мануфактуры, но Сергей Морозов предпочёл отправиться на охоту, а Зинаида, «проявив упрямство и своенравие», пришла без сопровождения. Выступая в качестве хозяина, Савва Тимофеевич проводил гостью в зал. А уже вскоре до матери Саввы Тимофеевича, Марии Фёдоровны , начали доходить слухи о тайных встречах сына с Зинаидой Григорьевной. Чувства их были взаимны и сильны, но решиться на развод ей, воспитанной в строгой вере, было не просто, сама она писала в воспоминаниях: «Когда началась моя любовь к Савве Тимофеевичу, мы с Серг[еем] Викул[овичем] были в Крыму , мне было 18 л[ет], и я, не будучи плаксивой, целые дни плакала и не знала: решаться ли мне на развод…»

После развода Зинаиды прошло почти полтора года, когда беременность Морозовой поставила их перед необходимостью узаконить свои отношения. Для родителей Саввы, и до того выступавших против связи с «разводкой», эта новость была «как гром среди ясного неба». Женитьба на разведённой у старообрядцев считалась «грехом и позором», бросавшим тень не только на новобрачных, но и их родственников. Со слов Зинаиды Григорьевны: «Когда разъехались мы с Сергеем да пошла я по второму разу под венец… сказал родитель: „Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть“». Мария Фёдоровна встретила новость словами, которые Савва вспоминал потом с «обидой»: «Да уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия - ещё полбеды, разводка - вот что плохо».

Бракосочетание 26-летнего жениха и 21-летней невесты состоялось 24 июня 1888 года. В качестве подарка Савва Тимофеевич приобрёл дом на Большой Никитской на имя Зинаиды Григорьевны , где молодые проживали отдельно от родителей. Позднее в 1898 году они продали дом фабриканту В. А. Балину, который его полностью перестроил . Почувствовав, что в новом круге общения ей не хватает образования, «Зинаида Григорьевна окружила себя учителями французского и английского и очень быстро, благодаря природным способностям, превратилась в достаточно образованную женщину». Современники так отзывались о характере Зинаиды Григорьевны: «Присущее ей чувство юмора, чувство русского эмоционального восприятия жизни, уверенность в своей правоте и небоязнь сказать прямо в глаза человеку то, что она о нём думает, сохраняя при этом добрые с ним отношения, её жажда жизни делали её необыкновенной». Староверское имя Зиновия она сменила на более светское Зинаида . Красавицей она не была, но умение подать себя и природное обаяние делали её притягательной для мужчин. Ей нравилось «выходить в свет», участвовать в многолюдных мероприятиях - балах, приемах, благотворительных концертах, причём стремление быть первой не раз ставило её мужа в неловкое положение. Так в 1896 году во время Нижегородской Всероссийской выставки , которую посетила императорская чета, шлейф Зинаиды Григорьевны оказался длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны , что являлось серьезным нарушением этикета.

Желание попасть в круг избранных приводило к многочисленным тратам, но для любимой жены С. Т. Морозов не жалел никаких средств. В начале 1890-х годов он купил на Спиридоновке барский особняк с садом и оформил его на имя жены. Перестройкой дома занялся Федор Шехтель . По случаю новоселья был устроен грандиозный бал, который долго обсуждала вся Москва . Князь С. А. Щербатов писал: «Таким интересным явлением был вновь выстроенный дворец огромных размеров и необычайно роскошный в англо-готическом стиле на Спиридоновке богатейшего и умнейшего из купцов Саввы Тимофеевича Морозова … Я с отцом поехал на торжественное открытие этого нового московского „чуда“. На этот вечер собралось все именитое купечество . Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова …большого ума, с прирожденным тактом, ловкая, с вкрадчивым выражением черных умных глаз на некрасивом, но значительном лице, вся увешанная дивными жемчугами, принимала гостей с поистине королевским величием ». Стремление первенствовать приводило к насмешкам: за глаза Морозову называли «кривлякой» (выражение В. И. Немировича-Данченко). Её салон был широко известен в Москве и посещаем как художниками, артистами, писателями, так и аристократами , при этом сам Савва Тимофеевич на приёмах отсутствовал, ссылаясь на занятость. А. П. Чехов писал своей жене 13 февраля 1902 года: «Зачем Морозов Савва пускает к себе аристократов? Ведь они наедятся, а потом, выйдя от него, хохочут над ним, как над якутом . Я бы этих скотов палкой гнал».

Много сил и средств Зинаида Григорьевна посвятила благотворительной деятельности: устраивала благотворительные концерты, приёмы, вербные базары , участвовала в деятельности благотворительных комитетов. П. А. Бурышкин вспоминал: «Мне доводилось с ней встречаться по городским благотворительным делам. Помню один комитет, где она с большим искусством председательствовала ». Морозова занималась сбором средств в пользу раненых воинов-участников Первой мировой войны , состояла почётным членом 2-го Тверского попечительства о бедных. В 1913 году на деньги Зинаиды Григорьевны был построен дом дешёвых квартир имени С. Т. Морозова .

Постепенно несходство характеров стало сказываться на отношениях супругов. Стремящаяся блистать Зинаида Григорьевна и нуждающийся в покое Савва Тимофеевич всё больше отдалялись друг от друга. В начале 1900-х Морозов увлекся революционными идеями. Марк Алданов писал: «Савва Морозов субсидировал большевиков оттого, что ему чрезвычайно опротивели люди вообще, а люди его круга в особенности .» Ещё одним увлечением стало создание театра , на что Морозов употребил немало сил и денег. Здесь он познакомился с актрисой Марией Фёдоровной Андреевой , в доме которой вскоре стал частым гостем. К. С. Станиславский писал Андреевой: «Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите?… Вы хвастаетесь публично перед почти посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет вашего влияния над мужем. … Если бы Вы увидели себя со стороны в эту минуту, Вы бы согласились со мной… » С середины 1903 года у Андреевой начался роман с Максимом Горьким , а Савва Тимофеевич вернулся к жене, только что родившей ему второго сына.

В 1905 году по Москве поползли слухи о сумасшествии Морозова. По настоянию Зинаиды Григорьевны и Марии Федоровны были приглашены известные медики: невропатолог Г. И. Россолимо , врачи И. И. Селивановский и Ф. А. Гриневский . 15 апреля 1905 года они вынесли свой вердикт, что у С. Т. Морозова наблюдается «тяжелое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, приступах тоски и проч[ем].» М. Ф. Андреева ещё 13 апреля отмечала: «Мать и 3инаида Григорьевна объявят его сумасшедшим и запрячут в больницу. Думала поехать к нему, но уверена, что это будет для него бесполезно ». 17 апреля С. Т. Морозов с супругой и в сопровождении доктора H. Н. Селивановского выехал из России сначала в Берлин , а затем на юг Франции , в Канны . Там в 13 мая 1905 года Морозов был найден женой мёртвым. Тело Саввы Тимофеевича было доставлено в Москву Зинаидой Григорьевной и племянником А. Г. Карповым (сыном сестры Анны Тимофеевны и профессора Г. Ф. Карпова).

По духовному завещанию Морозова Зинаида Григорьевна получила основную часть наследства. К ней перешли недвижимость и ценные бумаги, она стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний. Богатую вдову князь Долгоруков приглашал вступить в партию кадетов , на что Морозова с присущей ей житейской смекалкой отвечала, что «ни в какую партию не пойдет…, когда будут просить на дела партии, будет трудно отвечать, что денег нет».

Третий брак

Венчание 39-летнего генерал-майора свиты Его Императорского Величества Анатолия Анатольевича Рейнбота и 37-летней вдовы Зинаиды Григорьевны Морозовой состоялось 7 августа 1907 года в Николаевской церкви села Лысцева Тульской губернии . Т. А. Аксакова-Сиверс вспоминала: «В начале 1907 года градоначальник А. А. Рейнбот приехал на Пречистенский бульвар с визитом со своей новой женой - он только что вступил в брак с известной всей Москве вдовой Саввы Морозова - Зинаидой Григорьевной. Это была женщина бальзаковского возраста, прекрасно одевавшаяся и умевшая быть приятной, когда хотела; при этом она была всегда довольно бесцеремонна, говорила нараспев с оттенком «nonchalance .» Большинство увидело в этом браке расчёт: честолюбивая вдова-миллионерша получала дворянство и возможность быть принятой в высшем обществе, Рейнбот - решение денежных проблем . Т. А. Аксакова называла этот брак, осложнивший жизнь Морозовой, нелепым . Ю. А. Бахрушин писал в «Воспоминаниях»: «Это превращение мало отразилось на судьбе Зинаиды Григорьевны в среде московского большого света. Будучи вдовой, она мало появлялась в обществе, а теперь, благодаря своему замужеству, отстав от своих и не пристав к чужим, почти окончательно порвала с московским купечеством, и её можно было лишь увидать на театральных премьерах .»

В 1909 году Зинаида Григорьевна продала дом на Спиридоновке предпринимателю Михаилу Рябушинскому и приобрела имение «Горки » Подольского уезда . По желанию Морозовой главный дом был подвергнут перестройке. Реконструкцию по некоторым предположениям также выполнял архитектор Ф. О. Шехтель . К дому были пристроены зимний сад и большая летняя терраса. Для обстановки сюда были доставлены вещи из проданного дома, а также мебель и картины из Покровского-Рубцова , имения перешедшего к старшему сыну Тимофею. В комнатах находились коллекции мейсенского фарфора и прекрасная дворцовая мебель Росси, на стенах висели картины старых и современных мастеров И. Макарова , В. Серова , И. Левитана и других. В усадьбе было обустроено образцовое хозяйство. В домах были устроены паровое отопление, электричество, водопровод. Во вновь отстроенной оранжерее были высажены экзотические для средней полосы фрукты и редкие цветы, разбит фруктовый сад и высажены ягодники. Немалый доход приносили молочный скот и элитная пшеница , которые были удостоены медалей на сельскохозяйственных выставках . В 1915 году в имении был построен храм Покрова Богородицы .

В 1911 году Рейнбота обвинили в хищении казны, что привело к скандальной отставке. Дело градоначальника А. А. Рейнбота слушалось в здании Москов­ских Судебных Установлений в судебном заседании Правительствен­ного сената с 28 апреля по 17 мая 1911 года. Благодаря лучшим адвокатам (Н. П. Карабчевский , К. А. Минятов), которых нанимала Зинаида Григорьевна, дело удалось устроить с наименьшими потерями.

В мае 1912 года Рейнбот подал прошение в Московское депутатское дворянское собрание с просьбой внести в родословную книгу Московской губернии его жену и выдать ей документы о дворянстве . С 1914 года Зинаида Григорьевна получила право носить фамилию Резвая. С началом войны некоторые граждане, носившие немецкие фамилии, пожелали переменить их на русские. Рейнбот также подал на Высо­чайшее имя прошение о присвоении ему фамилии бабушки Надежды Павловны, урождённой Резвой , которое было удовлетворено . В 1916 году по инициативе Зинаиды Григорьевны супруги расстались.

Последние годы

После революции всё имущество Морозовой было национализировано . В марте 1918 года представителем земельного комитета Сухановской волости Подольского уезда П. Масоловым и бывшим управляющим имением Р. Зандовским была составлена опись имущества, инвентаря и земельных угодий. Зинаида Григорьевна предпринимала попытки вернуть себе имение, но все её обращения к бывшим знакомым не имели результата. Одна из попыток едва не привела к аресту, губернский земельный комитет вынес решение, что «в целях выяснения возможностей этого дела необходимо сейчас же арестовать гражданку Резвую (Рейнбот) ».

Зинаида Григорьевна жила в Москве в Староконюшенном переулке до 1924 года, потом перебралась в село Ильинское. Не имея средств к существованию, она была вынуждена продавать немногочисленные вещи и украшения, оставшиеся в её распоряжении. В 1927 (по другим данным в 1930 ) году ей была назначена пенсия в 120 рублей, благодаря поддержке В. И. Немировича -Данченко , за вклад её супруга в создание театра .

Зинаида Григорьевна скончалась и была похоронена в селе Ильинском, а затем перезахоронена на старообрядческом Рогожском кладбище в семейном склепе Морозовых.

Дети

Во втором браке с Саввой Тимофеевичем Морозовым родилось 4 детей:

После весьма необычного «всплеска» температуры, которое произошло после возвращения домой с «этажей», несколько дней ничего особенного со мной не происходило. Я прекрасно себя чувствовала, если не считать того, что мысли о девочке с фиолетовыми глазами неотступно будоражили мой взвинченный мозг, цеплялся за каждую, даже абсурдную мысль, как бы и где бы я могла бы её снова найти... Множество раз возвращаясь на Ментал, я пыталась отыскать раннее нами виденный, но, казалось, теперь уже навсегда потерявшийся Вэйин мир – всё было тщётно... Девочка исчезла, и я понятия не имела, где её искать...
Прошла неделя. Во дворе уже ударили первые морозы. Выходя на улицу, от холодного воздуха пока ещё непривычно захватывало дыхание, а от ярко слепящего зимнего солнышка слезились глаза. Робко припорошив пушистыми хлопьями голые ветви деревьев, выпал первый снег. А по утрам, раскрашивая окна причудливыми узорами, шаловливо гулял, поблёскивая застывшими голубыми лужицами, весёлый Дедушка Мороз. Потихоньку начиналась зима...
Я сидела дома, прислонившись к тёплой печке (дом у нас в то время ещё отапливался печами) и спокойно наслаждалась чтением очередной «новинки», как вдруг почувствовала уже привычное покалывание в груди, в том же месте, где находился фиолетовый кристалл. Я подняла голову – прямо на меня серьёзно смотрели огромные, раскосые фиолетовые глаза... Она спокойно стояла посередине комнаты, такая же удивительно хрупкая и необычная, и протягивала мне в своей крошечной ладошке чудесный красный цветок. Первой моей панической мыслью было – быстрее закрыть дверь, чтобы не дай Бог, никто не вошёл!..
– Не надо, меня всё равно никто кроме тебя не видит, – спокойно сказала девчушка.
Её мысли звучали в моём мозгу очень непривычно, как будто кто-то не совсем правильно переводил чужую речь. Но, тем не менее, я её прекрасно понимала.
– Ты меня искала – зачем? – внимательно глядя мне в глаза, спросила Вэя.
Её взгляд был тоже очень необычным – как будто вместе со взглядом она одновременно передавала образы, которых я никогда не видела, и значения которых пока, к сожалению, ещё не понимала.
– А так? – улыбнувшись, спросила «звёздная» малышка.
У меня в голове что-то «вспыхнуло»... и открылось умопомрачительное видение совершенно чужого, но необыкновенно красивого мира... Видимо того, в котором она когда-то жила. Этот мир был чем-то похож на уже нами виденный (который она себе создавала на «этажах»), и всё же, чем-то чуточку отличался, как если бы там я смотрела на рисованную картину, а сейчас вдруг увидела эту картину наяву...
Над изумрудно-зелёной, очень «сочной» землёй, освещая всё вокруг непривычным голубоватым светом, весело поднималось потрясающе красивое и яркое, фиолетово-голубое солнце... Это наступало чужое, видимо инопланетное, утро... Вся буйно растущая здесь зелень, от падающих на неё солнечных лучей, сверкала золотисто-фиолетовыми бриллиантами «местной» утренней росы, и, счастливо ими умываясь, готовилась к наступающему новому чудесному дню... Всё вокруг благоухало невероятно богатыми красками, слишком яркими для наших, привыкших ко всему «земному», глаз. Вдали, по покрытому золотистой дымкой небу клубились почти «плотные», нежно-розовые кудрявистые облака, похожие на красивые розовые подушки. Неожиданно, с противоположной стороны небо ярко вспыхнуло золотым.... Я обернулась, и от удивления застыла – с другой стороны царственно поднималось невероятно огромное, золотисто-розовое, второе солнце!.. Оно было намного больше первого, и казалось, было больше самой планеты... Но его лучи, в отличие от первого, почему-то светили несравнимо мягче и ласковее, напоминая тёплое «пушистое» объятие... Казалось, это огромное доброе светило, уже устало от каждодневных забот, но всё ещё по привычке отдавало этой невероятно красивой планете своё последнее тепло и, уже «собираясь на покой», с удовольствием уступало место молодому, «кусачему» солнцу, которое ещё только-только начинало своё небесное путешествие и светило яро и весело, не боясь расплескать свой молодой жар, щедро заливая светом всё вокруг.
Удивлённо оглядываясь по сторонам, я вдруг заметила причудливое явление – у растений появилась вторая тень... И она почему-то очень резко контрастировала с освещённой частью – как будто светотень была нарисована яркими, кричащими цветами, резко противоположными друг другу. В теневой части воздух мерцал яркими миниатюрными звёздочками, вспыхивающими от малейшего движения. Это было сумасшедше красиво... и необыкновенно интересно. Пробудившийся волшебный мир звучал тысячами незнакомых голосов, будто радостно оповещая о своём счастливом пробуждении всю вселенную. Я очень сильно, почти наяву, почувствовала, насколько невероятно чистым был здесь воздух! Он благоухал, наполненный удивительно приятными, незнакомыми запахами, которые чем-то неуловимо напоминали запахи роз, если бы их было здесь тысяча разных сортов одновременно. Повсюду, сколько охватывал глаз, алели те же самые ярко-красные, огромные «маки»... И тут только я вспомнила, что Вэя принесла мне такой же цветок! Я протянула к ней руку – цветок плавно перетёк с её хрупкой ладошки на мою ладонь, и вдруг, в моей груди что-то сильно «щёлкнуло»... Я с удивлением увидела, как миллионами невиданных фантастических оттенков на моей груди раскрылся и засверкал изумительный кристалл... Он всё время пульсировал и менялся, как бы показывая, каким ещё он может быть. Я застыла в шоке, полностью загипнотизированная открывшимся зрелищем, и не могла отвести глаз от всё время по-новому открывающейся красоты...
– Ну вот, – довольно произнесла Вэя, – теперь ты сможешь это смотреть когда захочешь!
– А почему этот кристалл у меня на груди, если ты поставила его в лоб? – наконец-то я решилась задать мучивший меня несколько дней вопрос.
Девочка очень удивилась, и чуть подумав, ответила:
– Я не знаю почему ты спрашиваешь, тебе ведь известен ответ. Но, если тебе хочется услышать его от меня – пожалуйста: я тебе просто дала его через твой мозг, но открыть его надо там, где должно быть его настоящее место.
– А откуда же мне было знать? – удивилась я.
Фиолетовые глаза очень внимательно несколько секунд меня изучали, а потом прозвучал неожиданный ответ:
– Я так и думала – ты ещё спишь... Но я не могу тебя разбудить – тебя разбудят другие. И это будет не сейчас.
– А когда? И кто будут эти – другие?..
– Твои друзья... Но ты не знаешь их сейчас.
– А как же я буду знать, что они друзья, и что это именно они? – озадаченно спросила я.
– Ты вспомнишь, – улыбнулась Вэя.
– Вспомню?! Как же я могу вспомнить то, чего ещё нет?..– ошарашено уставилась на неё я.
– Оно есть, только не здесь.
У неё была очень тёплая улыбка, которая её необыкновенно красила. Казалось, будто майское солнышко выглянуло из-за тучки и осветило всё вокруг.
– А ты здесь совсем одна, на Земле? – никак не могла поверить я.
– Конечно же – нет. Нас много, только разных. И мы живём здесь очень давно, если ты это хотела спросить.
– А что вы здесь делаете? И почему вы сюда пришли? – не могла остановиться я.
– Мы помогаем, когда это нужно. А откуда пришли – я не помню, я там не была. Только смотрела, как ты сейчас... Это мой дом.
Девчушка вдруг стала очень печальной. И мне захотелось хоть как-то ей помочь, но, к моему большому сожалению, пока это было ещё не в моих маленьких силах...
– Тебе очень хочется домой, правда же? – осторожно спросила я.
Вэя кивнула. Вдруг её хрупкая фигурка ярко вспыхнула... и я осталась одна – «звёздная» девочка исчезла. Это было очень и очень нечестно!.. Она не могла так просто взять и уйти!!! Такого никак не должно было произойти!.. Во мне бушевала самая настоящая обида ребёнка, у которого вдруг отняли самую любимую игрушку... Но Вэя не была игрушкой, и, если честно, то я должна была быть ей благодарна уже за то, что она вообще ко мне пришла. Но в моей «исстрадавшейся» душе в тот момент крушил оставшиеся крупицы логики настоящий «эмоциональный шторм», а в голове царил полный сумбур... Поэтому ни о каком «логическом» мышлении в данный момент речи идти не могло, и я, «убитая горем» своей страшной потери, полностью «окунулась» в океан «чёрного отчаяния», думая, что моя «звёздная» гостья больше уже никогда ко мне не вернётся... Мне о скольком ещё хотелось её спросить! А она так неожиданно взяла и исчезла... И тут вдруг мне стало очень стыдно... Если бы все желающие спрашивали её столько же, сколько хотела спросить я, у неё, чего доброго, не оставалось бы время жить!.. Эта мысль как-то сразу меня успокоила. Надо было просто с благодарностью принимать всё то чудесное, что она успела мне показать (даже если я ещё и не всё поняла), а не роптать на судьбу за недостаточность желаемого «готовенького», вместо того, чтобы просто пошевелить своими обленившимися «извилинами» и самой найти ответы на мучившие меня вопросы. Я вспомнила бабушку Стеллы и подумала, что она была абсолютно права, говоря о вреде получения чего-то даром, потому что ничего не может быть хуже, чем привыкший всё время только брать человек. К тому же, сколько бы он ни брал, он никогда не получит радости того, что он сам чего то достиг, и никогда не испытает чувства неповторимого удовлетворения оттого, что сам что-либо создал.
Я ещё долго сидела одна, медленно «пережёвывая» данную мне пищу для размышлений, с благодарностью думая об удивительной фиолетовоглазой «звёздной» девчушке. И улыбалась, зная, что теперь уже точно ни за что не остановлюсь, пока не узнаю, что же это за друзья, которых я не знаю, и от какого такого сна они должны меня разбудить... Тогда я не могла ещё даже представить, что, как бы я не старалась, и как бы упорно не пробовала, это произойдёт только лишь через много, много лет, и меня правда разбудят мои «друзья»... Только это будет совсем не то, о чём я могла когда-либо даже предположить...
Но тогда всё казалось мне по-детски возможным, и я со всем своим не сгорающим пылом и «железным» упорством решила пробовать...
Как бы мне ни хотелось прислушаться к разумному голосу логики, мой непослушный мозг верил, что, несмотря на то, что Вэя видимо совершенно точно знала, о чём говорила, я всё же добьюсь своего, и найду раньше, чем мне было обещано, тех людей (или существ), которые должны были мне помочь избавиться от какой-то там моей непонятной «медвежьей спячки». Сперва я решила опять попробовать выйти за пределы Земли, и посмотреть, кто там ко мне придёт... Ничего глупее, естественно, невозможно было придумать, но так как я упорно верила, что чего-то всё-таки добьюсь – приходилось снова с головой окунаться в новые, возможно даже очень опасные «эксперименты»...
Моя добрая Стелла в то время почему-то «гулять» почти перестала, и, непонятно почему, «хандрила» в своём красочном мире, не желая открыть мне настоящую причину своей грусти. Но мне всё-таки как-то удалось уговорить её на этот раз пойти со мной «прогуляться», заинтересовав опасностью планируемого мною приключения, и ещё тем, что одна я всё же ещё чуточку боялась пробовать такие, «далеко идущие», эксперименты.
Я предупредила бабушку, что иду пробовать что-то «очень серьёзное», на что она лишь спокойно кивнула головой и пожелала удачи (!)... Конечно же, это меня «до косточек» возмутило, но решив не показывать ей своей обиды, и надувшись, как рождественский индюк, я поклялась себе, что, чего бы мне это не стоило, а сегодня что-то да произойдёт!... Ну и конечно же – оно произошло... только не совсем то, чего я ожидала.
Стелла уже ждала меня, готовая на «самые страшные подвиги», и мы, дружно и собранно устремились «за предел»...
На этот раз у меня получилось намного проще, может быть потому, что это был уже не первый раз, а может ещё и потому, что был «открыт» тот же самый фиолетовый кристалл... Меня пулей вынесло за предел ментального уровня Земли, и вот тут-то я поняла, что чуточку перестаралась... Стелла, по общему договору, ждала на «рубеже», чтобы меня подстраховать, если увидит, что что-то пошло не так... Но «не так» пошло уже с самого начала, и там, где я в данный момент находилась, она, к моему великому сожалению, уже не могла меня достать.
Вокруг холодом ночи дышал чёрный, зловещий космос, о котором я мечтала столько лет, и который пугал теперь своей дикой, неповторимой тишиной... Я была совсем одна, без надёжной защиты своих «звёздных друзей», и без тёплой поддержки своей верной подружки Стеллы... И, несмотря на то, что я видела всё это уже не в первый раз, я вдруг почувствовала себя совсем маленькой и одинокой в этом незнакомом, окружающем меня мире далёких звёзд, которые здесь выглядели совсем не такими же дружелюбными и знакомыми, как с Земли, и меня понемногу стала предательски охватывать подленькая, трусливо пищащая от неприкрытого ужаса, паника... Но так как человечком я всё ещё была весьма и весьма упёртым, то решила, что нечего раскисать, и начала осматриваться, куда же это всё-таки меня занесло...

Великие женщины - загадки истории. Они становятся легендами, их наследие хранят в музеях не только России, но и мира. Ими восхищаются или упрекают их за жестокость. Их современники-мужчины желали обладать ими так сильно, что готовы были идти ради этого даже на весьма неблаговидные поступки. Сегодня Passion.ru - об одной из таких женщин, имя которой давно стало нарицательным .

Первый брак: ошибка молодости?

…В 17 лет она вышла замуж за Сергея Викуловича Морозова - племянника известного российского промышленника и мецената Саввы Морозова. Купеческая дочь Зинаида Зимина была красавицей и своего нового родственника, впервые повстречавшего её в день венчания, покорила без труда.

Сергей был старше супруги на 7 лет - красивый, статный, отзывчивый по характеру, но безалаберный, увлекающийся азартными играми, скачками и охотой. Его отношения с молодым дядей были добрыми, и молодые супруги приглашались на все праздники, проходившие на Никольской мануфактуре.

Однажды на одном из вечеров Зинаида появилась одна - муж предпочёл отправиться на охоту. Савва подошел к одинокой гостье и любезно проводил в зал. Так началось знакомство, а вскоре по Москве пошли слухи об их романе, до Марии Фёдоровны Морозовой, матери Саввы, они дошли тоже - она узнала о тайной переписке и встречах влюблённых.

Но никакие предостережения не отразились на отношениях - они крепли. Зинаиде в пору любовного влечения к родственнику мужа было 18 лет, она всё плакала и не знала, как поступить: решиться на развод или… «С Сергеем мы были друзьями. Он меня очень любил, но всегда говорил: "Я тебе не пара"».

Она тоже любила его как друга. Видя, как тяжело даётся ему расставание, очень его жалела. Однажды в разгар романа, когда супруги находились в Алупке, Савва, не выдержав разлуки, приехал в Крым на дачу в Мисхоре. Стояла осень 1886 года и в судьбах влюблённых назревали большие перемены.

Брак второй: вопреки морали

С января следующего года, когда брак Зинаиды и Сергея судом был расторгнут, встречи проходили регулярно и открыто. Семьи Морозовых и Зиминых были старообрядческими, незаконная связь и развод были восприняты родителями как позор.

Мария Фёдоровна однажды вызвала сына для серьёзного разговора, но, увидев его счастливые глаза, почувствовав убеждённость в своей правоте, не стала уговаривать расстаться с этой женщиной.

Слова сына её поразили: Савва признался, что они ждут ребёнка, и вопрос о свадьбе решён. Она состоялась 18 июня 1888 года - Савва и Зинаида вступили в законный брак по большой любви.

Молодая Морозова окружила себя учителями французского и английского и вскоре, благодаря своим природным способностям, стала достаточно образованной женщиной. Частые поездки с мужем за границу, пребывание на фешенебельных западноевропейских курортах и в лучших отелях столиц Европы «отшлифовали» её манеры.

Чувство юмора, эмоциональное восприятие жизни, уверенность в себе и смелость сказать любому правду в глаза делали её, по оценке современников, необыкновенной женщиной.

Первенца супруги назвали в честь деда, Тимофеем. Роды были тяжёлыми, за помощью пришлось обратиться к доктору В. Снегиреву. Молодой врач, испугавшись за состояние роженицы и 7-месячного новорожденного, назначил «сильную дезинфекцию», которая едва не стоила жизни молодой матери.

Началась послеродовая горячка, и вовремя вызванный профессор А. А. Остроумов определил отравление из-за введённой в организм большой дозы лекарства. В течение года после рождения сына она поправляла своё здоровье. Впрочем, годы спустя доктор Снегирёв попросит у Морозовой прощения - и получит его.

Они надолго останутся друзьями: когда заболеет дочь Маша, Зинаида Григорьевна в отчаянии телеграфирует на Кавказ, где у доктора Снегирёва была своя клиника, он всё бросит и приедет помочь «пережить ужас». Маша - весёлая попрыгунья и певунья, - второй ребёнок Морозовых, она родилась в 1890 году, а Елена - спустя шесть лет в марте.

Небольшой дом, в котором жила семья, стал тесен, и Савва купил участок земли с домом на Спиридоновке - барский особняк, принадлежащий Н. Т. Аксакову, брату известного поэта - эта старая дворянская усадьба в прошлые времена была олицетворением «приюта муз».

Вскоре на этом участке начинается строительство дома, поразившего москвичей своим великолепием и необычайностью архитектурных форм. В первопрестольной появился средневековый готический замок - подарок Саввы Морозова своей любимой жене.

Создатели дивного сооружения - выдающийся русский архитектор Фёдор Осипович Шехтель и художник Михаил Врубель. Громадный дом был построен за четыре года. На новоселье молодая обворожительная хозяйка устроила бал-концерт. На вечер собралось именитое купечество. Зинаида Григорьевна, «увешанная дивными жемчугами, принимала гостей с поистине королевским величием».

Жизнь в богатом доме протекала счастливо, подрастали дети. Морозовы ежегодно отдыхали на даче в Мисхоре, часто ездили за границу. В год семья тратила на одежду, драгоценности, парфюмерию от 20000 до 30000 рублей. Большие суммы расходовались на книги, журналы, газеты, подарки детям, друзьям и экипажи.

Морозов беспрекословно оплачивал счета на туалеты жены, заказанные в Париже. В 1899 году за одно платье пришлось выплатить 3800 рублей, а на драгоценности к обнове ушло 8000 руб. Супруг поощрял увлечение жены разведением цветов, что обходилось ежегодно от 2000 до 4000 руб.

Сам Савва Тимофеевич в одежде предпочитал сдержанный, элегантный английский стиль, который также дорого обходился, а дома одевался просто. Морозов был постоянным клиентом фешенебельного магазина «А ля туалет» и торговой фирмы мужской одежды «Жюль Мейстер» в Леонтьевском переулке Москвы.

Зинаида тоже делала дорогие подарки супругу - заплатила 1000 рублей за лошадь, за породистую собаку - 200. Савву раздражало желание жены всюду продемонстрировать свои сногсшибательные туалеты и ослепительные драгоценности, - в роскоши она теряла чувство меры, он же вырос в семье, где богатство не афишировали.

РАЗЛАД С ЛЮБИМЫМ МУЖЕМ И ПОПЫТКА ВЕРНУТЬ УТРАЧЕННОЕ

Разрушенное счастье

Казалось, ничто не предвещало беды в уютном и просторном доме, всё обещало покой и счастье. Но в это время в жизни Саввы появилась женщина, с именем которой связана семейная драма, а, может, и его смерть. Имя роковой женщины - Мария Фёдоровна Андреева.

Она играла в Художественном театре в любительских спектаклях. Природа одарила актрису красотой, женственностью и пленительным обаянием. Она пользовалась популярностью у театральной публики. Увлечение Саввы переросло в любовь: никакие условности, препятствия не могли остановить его в желании быть рядом с ней. Морозов часто находился в театре, открыто сопровождал актрису на репетиции, бывал с ней в гостях в разных московских домах.

Наступил конец семейному счастью пары, создавшей свой союз по страстной любви. Зинаида Григорьевна, умная и гордая, разлад переживала тяжело. Она стала чаще появляться в обществе, блистая нарядами и драгоценностями, всегда улыбалась, ходила с высоко поднятой головой, надменная и недосягаемая.

За этим величием скрывались отчаяние и обида. Морозов понимал состояние жены, но захлестнувшее чувство оказалось сильнее сострадания и жалости к обманутой женщине. И встречи с любовницей продолжались.

К Андреевой он относился с благоговейной преданностью, выполнял любую её прихоть или просьбу, по свидетельству очевидцев, такое поведение иначе как преклонением не назовёшь. Любовь не принесла счастья Савве - актриса его никогда не любила, о чём открыто сообщала в любой компании.

Она отводила Морозову роль друга, позволяла ухаживать за собой - приятно было иметь около себя сильного и могущественного человека, умного, решительного и богатого.

Станиславский, задетый таким потребительским отношением актрисы, писал ей: «Отношения С. Т. к Вам - исключительные. Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в жертву, и Вы это знаете. Но знаете ли Вы, до какого святотатства Вы доходите?.. Вы хвастаетесь публично перед почти посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем».

Великий Станиславский был не первый, кто открыто высказывал своё возмущение поведением актрисы, однако ей не было никакого дела до чужих мнений. В 1904 году Андреева стала членом РСДРП. Деньги на помощь политическим заключённым и ссыльным, а также на нужды партии, создание газет поступали по её просьбе от миллионера Морозова, а отказать он ни в чем не мог.

После знакомства актрисы с М. Горьким Морозов почувствовал полное равнодушие своей возлюбленной. Однако ни для кого не было секретом нешуточное увлечение Андреевой со стороны пролетарского поэта. Симпатии вскоре переросли в длительный роман.

Тяжело переживая потерю любимой, Савва делает попытку вернуться к жене, и она, ради детей, идёт ему навстречу. Между супругами вновь возникает близость, которой Морозов, будучи глубоко порядочным человеком, избегал последние годы. Младший сын Савва родился 25 июля 1906 года.

Но, несмотря на прощение и появление малыша, Зинаида Григорьевна не смогла вернуть утраченную любовь мужа. До конца своих дней она не простила Савву, в её воспоминаниях о прошлом ему отведено ничтожно мало места.

Брак третий: неудачная попытка забыть прошлое

Через два года после безвременной смерти Саввы З. Г. Морозова становится потомственной дворянкой, генеральшей Рейнбот. Вдова приняла ухаживания прошлого поклонника, бывавшего в доме Морозовых ещё при жизни Саввы и открыто выказывающего своё расположение к хозяйке дома.

Венчание проходило тайно в Тульской губернии, так как жених состоял в свите императора и не спросил «высочайшего согласия» на брак. Только после венчания Анатолий Александрович Рейнбот обратился с ходатайством к Николаю II о прощении и получил заверение, что «его поступок последствий иметь не будет».

Женой Рейнбота Зинаида Морозова стала в 38 лет. Вскоре она продала знаменитыйдом на Спиридоновке и купила имение Горки со старинной усадьбой.

В память о Савве построила дом дешёвых квартир его имени в Пресненской части Москвы, а позднее - вместе со старшим сыном Тимофеем - завершила строительство большого Зимнего театра, фундамент которого заложил ещё покойный муж.

В годы первой мировой войны Зинаида Григорьевна организовала сбор средств раненым, материально помогала семьям погибших, а также студентам Московского университета, приюту для сирот.

Жизнь со вторым супругом не сложилась. В 1916 году она сама предложила ему покинуть дом и подала на развод.

Одиночество

Эту сильную женщину абсолютно не интересовало общественное мнение, не пугало одиночество - были дети, друзья.

«Я была счастлива в жизни своими друзьями, и я много видела к себе сердечности», - признавалась Зинаида Григорьевна в своих воспоминаниях.

Большие беды обрушиваются после революции - в 1918 году её выгоняют из имения в Горках, и она теряет всё, что имела. Но даже в то трудное время дама «из бывших» добилась удостоверения Комиссии по охране памятников искусства и старины, и старинную усадьбу признали национальным достоянием.

До 1924 года З. Морозова жила в Москве в Староконюшенном переулке, затем была выселена в сельцо Ильинское. В годы лишений она продавала всё, что оставалось от прошлой жизни, находила радость в разведении цветов, которые всегда приносили успокоение и счастье. Умиротворяло её и вязание - в последние годы жизни она вязала особенно много, несмотря на ослабшее зрение, - это занятие умиротворяло и успокаивало.

В 1947 году З. Морозовой не стало. Некогда знатную и богатую москвичку похоронили на кладбище в Быково, на котором впоследствии построили аэродром. Младший сын Морозовых, вернувшись из ссылки, взял горсть земли с уничтоженного сельского погоста и перенёс в Морозовскую усыпальницу на старообрядческом Рогожском кладбище столицы. Рядом с могилой первого любимого мужа.

…«Как всё-таки со всеми нами жестоко распорядилась жизнь!» - в минуту крайнего откровения вырывалась обида из уст гордой и много пережившей женщины.

Из четверых детей Морозовых ни у кого не сложилась судьба - их жизни ломались на глазах матери: старшего Тимофея расстреляли в 1921 году, дочь Мария закончила свои дни в психиатрической больнице, Елена уехала с мужем за границу и мучительно переживала в эмиграции разрыв с семьёй, младший сын Савва после смерти матери был арестован и выслан «на край земли».

Инна ИНИНА